Ангелы времени
Шрифт:
Полет на флаере в вихрях этих скульпторов-разрушителей был в высшей степени опасным занятием. При отключенном двигателе, раскручиваемый сумасшедшим веретеном, смельчак мог быть затянут на высоту трех-четырех миль за пределы воронки.
Хорошо, если при том выдерживала конструкция флаера, хорошо, если пилот не терял сознания и вообще не отключал кибер-дублера вместе с автоматикой катапультирования. Но теперь случалось и такое. Разбившихся флаеристов находили в горных долинах за десятки миль от эпицентров торнадо. Предугадать действия пилотов было невозможно, тем более, что у них творилось в головах, а
Гелеспа это понимала, и все же иногда чутье ее толкало на такие спасательные вылеты. Гомер не брался останавливать жену или как-то мешать ей. Она рисковала. Она рисковала собой уже не одну сотню раз, но всегда выходила сухой из воды. Он замечал что-то странное в этой ее сверхвыживаемости, сверхудачливости. Гелеспу хранило провидение. И оно же подталкивало ее в самые бешеные переделки и погони за психами.
Вакуум с посетителями, после того как улетел Гомер, длился недели две. Отель пустовал. Киберы-уборщики продолжали заботливо сдувать пылинки с ковров в номерах, расчищать дорожки между их домом и отелем, между ангаром для флаеров, отелем и лыжной станцией. Кибер-повар готовил блюда только для одного человека, и этот человек, она, оценивала его старания, посещала столовую раз в день, пропуская завтраки и ужины, как уже давно у них сложилось с Дамианом — еда — только обед, все остальное время — кофе, напитки, соки, печенье и больше ничего. Разумеется, это правило обходило всех посетителей Панчалиллы: в дни приезда гостей повар готовил до ста самых разнообразных блюд, он был виртуозом своего дела.
Гелеспа пыталась занять себя чтением, просмотром старых фильмов (новых никто не снимал уже очень давно). От Гомера известий не было.
Еще утром ей отчего-то захотелось одеться в традиционный старинный костюм горянок Снежной Лады — короткий полушубок из голубого каракуля с капюшоном, белые кожаные штаны, тисненные золотым замысловатым узором в виде парящих рыб и птиц, высокие белые унты и облегающую каракулевую шапочку. Стоя у зеркала, Гелеспа сплела из своих пепельно-русых волос несколько косичек, надев поверх шапочки обруч связи, связала косы и скрепила их тремя разными костяными гребнями, создав из всей этой композиции подобие тюрбана или очень красивой ракушки.
Неужели он забыл? Сегодня исполнялось двенадцать лет их союзу. Двенадцать лет, восемь из которых они прожили под Великим Приговором. Они… А сколько таких союзов продолжали жить под тем же Приговором? Во всех мирах. А может, и хорошо, что у них не было ребенка… Что бы она чувствовала сейчас, глядя на своего малыша?
Да, она красива, она все еще красива в свои тридцать шесть! Она смела до отчаянья. Она гибкая и сильная. Она способна принимать молниеносные решения и действовать, как самый настоящий экстремал, но она… Она потеряла смысл своей любви. Боже, неужели в такое можно поверить?
Она не признается в этом ему, а он… он все еще мечтает о ребенке. Он пережигает себя в страсти, черпает ее из всех источников, какие только может найти!
Это он придумал все эти захватывающие дух смертоубийственные развлечения на Панчалилле, еще тогда, десять лет назад. Но тогда он еще не боялся за ее жизнь. А теперь он боится не успеть зачать ребенка… Он такой же сумасшедший,
— Обруч, — сказала Гелеспа, продолжая смотреть на себя в зеркале, — загляни в архивы. Есть что-нибудь от мужа?
— Системных сообщений не поступало, — ответил обруч голосом самой Гелеспы.
— Ладно. Соедини меня с Мариусом.
— Слушаю вас, госпожа Геле, — ответил кибердотель Панчалиллы.
— Мариус, мне показалось, или у нас у нас, правда, появились посетители?
— Совершенно точно, госпожа Геле, но посетитель только один. Прилетел на посадочном модуле ранним утром. Я поселил его в тринадцатый номер. Имя — Каспар Дереш, двадцать восемь лет. На Снежной Ладе инкогнито. Уроженец Поющей Нимфы. Оплатил счет на две недели вперед. Это все сведения, госпожа.
— Где сейчас наш неожиданный гость?
— Час назад отправился на лыжную станцию. Попросил Моисея сопровождать его.
Гелеспа задумалась. Оторвалась от зеркала. Подошла к окну.
— Что у нас с погодой, Мариус?
— Грозовое предупреждение, госпожа Геле. Сильные перепады давления в районе вулканов Панчагрим и Панчабел. Вероятность образования торнадо восемьдесят процентов.
— Как, ты сказал, фамилия этого парня?
— Дереш, госпожа, Каспар Дереш.
— Дереш… — повторила Гелеспа, пытаясь напрячь память обо всем, что знала о Поющей Нимфе. Память сработала довольно быстро, если не сказать мгновенно. — Да ведь это же… Мариус, ты поселил в отеле… Дереш — фамилия правящей на Нимфе княжеской династии! У нас в гостях молодой княжич, сын Марко Дереша, правителя планеты.
— Как это следует понимать, госпожа Геле? Международный скандал? Что мы можем сделать?
— Ничего, Мариус, ничего. Свяжись с Моисеем и передай: пусть не уходит с лыжной станции. Я буду там через десять минут.
— Слушаюсь, — голос кибердотеля всегда звучал как вершина бесстрастности.
— Мариус…
— Да, госпожа Геле.
— Этот молодой человек, ну то есть, я имею в виду… как он, по-твоему, выглядел?
— Но, госпожа, в моей программе не заложено распознавание всех эмоциональных состояний…
— Хорошо. Он о чем-нибудь просил тебя?
— Просил подать флаер на площадку к выходу из пещерной трасы. Наша обычная услуга для всех желающих.
— Я знаю, Мариус. Можешь не продолжать. Предупреди Моисея. Я иду. Пусть приготовит мой личный лыжный комплект и пусть еще один флаер пришлет для меня.
— Слушаюсь, госпожа Геле!
Гелеспа выскочила из дома и побежала по заснеженному полю к лыжной станции в сторону глубокого скалистого ущелья, верховья которого выходили на перевал, точней, на северо-западное крыло перевала Панчалилла.
Гоняться за князьями или принцами крови ей еще никогда не доводилось. Но предчувствия не обманывали. Еще один суицидник, потерявший веру в жизнь и желающий насладиться острыми ощущениями напоследок, дурной мальчишка с какой-нибудь его безнадежной любовью к простой девушке, отвергнувшей его, которую нельзя спасти, даже если забрать ее с собой на Корабли Спасения на восемнадцать лет скитаний.
Гелеспа бежала по высокому снегу, чувствуя, как разливается по венам привычная и прекрасная волна адреналина. Ее доза. Ее безумие и бесстрашие. (продолжение следует…)