Ангелы времени
Шрифт:
Часть первая. Фрагмент второй
***
Гильгамеш сидел в высоком медицинском кресле с привязанными к подлокотникам руками. Прямо над его головой мигал индикаторами стационарный робот-экзекутор. Четыре его руки-манипулятора были наизготове.
Слева и справа от кресла на белых многоэтажных этажерках стояло несколько странноватых, диковинных приборов, лежали инструменты, ампулы с препаратами для инъекций. Предстоял допрос. Отвратительный, как все, чем занимался Департамент Защиты Королевского Двора.
В комнате, кроме Его высочества, сидел еще один человек в белом, лоснящимся чистотой
Гильгамеш усмехнулся. Настроил свою мнемосенсорную маску и через пять секунд повторил эту самую рожу на своем лице, разумеется, смехотворно преувеличив все ее и без того «выдающиеся» параметры. Секретарь не сразу заметил эту издевательскую перемену в допрашиваемом, но когда заметил — заерзал на стуле, стал пожимать плечами и вести себя очень нервно. Наконец не выдержал:
— Ваше высочество, — сказал он, отчетливо краснея и потея на скулах. — Я протестую! Пусть подсудимый немедленно прекратит свои мерзости!
Лобсанг Пуритрам, а он сидел рядом с рожей, как всегда полуприкрыв глаза, поигрывая длинной золотой тростью, постукивая ей по носкам черных лаковых туфель, проигнорировал обращение секретаря.
«Прекрасно, — подумал Гильгамеш, — я уже подсудимый! Быстро они все поворачивают…»
— Ваше высочество, — менее уверенно повторил секретарь.
Лобсанг неожиданно для Гильгамеша сделал нечто удивительное: он замахнулся на секретаря тростью. Тот сжался, втянул голову в плечи и отодвинулся вместе со стулом не меньше чем на метр от регента.
— Итак, Гильгамеш, меня интересует то, над чем ты работал последнее время и какие цели перед собой ставил. — Лобсанг Пуритрам снова вернулся к своему занятию постукивания тростью по носкам туфель.
— Вы уже знаете, Ваше высочество. Одной из главных целей моей работы было увеселение Их Величеств. Всегда и во всем я искал все мыслимые средства для этого. Уж такова моя планида.
— Меня не интересует твой шутовской промысел! И уж поскольку Их Величества не пригласили тебя с собой в полет на Кораблях Спасения, значит, тебя, мягко говоря, приговорили к опале. По моим данным, тебя очень многие не любили при Дворе, а некоторые даже боялись…
— Боялись? Меня? Вы шутите. Боялись вас. Вашего Департамента, ваших натасканных псов, вашей изощренной политики. Вы явно путаете нас местами, Ваше высочество. А хотите побывать на моем месте прямо сейчас? Пусть мое предложение запротоколируют. Слышь, ты, крючконос, запиши на свой обруч. А хорошо вы его, Ваше высочество, осекли, я даже подумал, что приложитесь. Правильно, пусть знает, с кем разговаривает!
— Ты уходишь от темы, Гильгамеш. Не начинай все сначала.
— Хороший разговор можно продолжать до бесконечности. Когда я был в превосходной форме, я мог часами развлекать Их Величеств, часами напролет!
— И подсыпал им при этом свои наркотики, я прав? Ты их испытывал на всем Дворе, а потом заносил результаты в секретные файлы, анализировал… Снова испытывал, снова заносил… Под личиной шута тебе многое удавалось. На кого ты работал, Гильгамеш? Ты готовил переворот? Чего ты добивался, отвечай!
Гильгамеш снял с лица надоевшую ему рожу лупоглазого секретаря, мысленно приказал маске запечатлеться в классической гримасе сатира.
— Да,
— Молчать, шут! — регент взорвался в точности как и тогда в тронном зале. Трость его со свистом рассекла воздух.
В три быстрых шага он подошел к креслу робота-экзекутора. Извлек из кармана своего камзола запаянную ампулу с веществом изумрудного цвета. Гильгамеш узнал свой последний экспериментальный образец. Они изъяли это вещество из лаборатории. Его надежду, его последнюю надежду…
Гильгамеш мысленно написал в памяти всю его длинную и сложную формулу. Он может синтезировать это вещество, если выберется отсюда. Ему стоило предвидеть такую развязку. Он потерял время. Ему все еще нравилось играть шута. Даже в пустом дворце. Блукать из покоев в покои, читать свои монологи, думать вслух. Глупая привычка обернулась против него. Он позволил им разоружить себя. Боже, как он ошибся! Ведь если они сейчас заставят его говорить правду, а это не сложно, наверное. Наверное… Гильгамеш напрягся. Проклятые кожаные ремни, проклятые подлокотники, проклятое кресло! Хотя кое-что у него все-таки есть…
— Экзекутор! — выкрикнул регент. Один из манипуляторов кресла-робота дернулся и подался вперед, словно хотел каким-то движением отдать честь Пуритраму. — Экзекутор, — повторил регент, — помести эту ампулу в обойму инъектора и сделай укол нашему подопечному в вену. Включи все датчики, все биосканеры и регистрируй малейшие психические отклонения! Исполняй.
Экзекутор принялся исполнять приказ. Манипуляторы робота задвигались, как лапы громадного механического паука. Ровно через минуту тело Гильгамеша было опутано изрядным количеством разных проводов с присосками. Грудь, шея, голова, даже икры робот облепил микродатчиками, похожими на коралловые полипы. Вся верхняя одежда Гильгамеша, разрезанная ножницами, валялась на полу.
— Маску не трогать! — прошипел Гильгамеш. — Она приращена к моим лицевым нервам, ублюдки!
— Плевать мне на маску! Можешь изображать ей хоть собственный зад, шут! Ты, наверное, и это умеешь…
— Хочешь убедиться? Я доставлю тебе такое удовольствие!
— Сначала я доставлю тебе другое! Экзекутор, укол!
Манипулятор был хирургически точен. Гильгамеш разжал кулак правой руки. Манипулятор с пистолетом-инъектором ушел в сторону и замер. Гильгамеш почувствовал жар и покалывание на спине. Сами того не ведая, они вооружили его…
— Точное название препарата, — быстро заговорил он, — по моей версии: нейроквантовый замедлитель времени. Испытывался четырнадцать раз. Наибольший и окончательный эффект я возлагал на пятнадцатую поправку. Была достигнута максимальная сцепка в компонентах и самосинтезирующихся цепях связей… Я поздравляю себя, а заодно и человечество. Кроме того, я намерен как можно быстрей покинуть эти стены.
Гильгамеш посмотрел на Лобсанга и лупоглазого секретаря. Оба были неподвижны. Рука секретаря застыла в воздухе: он тянул ее к стакану воды, стоявшему на столе. Лобсанг Пуритрам, очевидно, стремился к повороту своего тела и что-то хотел сказать секретарю. Нижняя челюсть регента уплывала со скоростью миллиметр в час.