Ангелы времени
Шрифт:
Каково же это — быть Предготовителем?
Алеф вынул стилет из ножен, закрепленных на предплечье, и подошел к одному из сидевших за пультом. Человек что-то тщательно выводил на листе картона, то есть он, конечно, ничего не выводил, но было видно, что в «том» времени» он рисовал. Застывшая напряженная поза, сосредоточенное лицо выдавали кальку каких-то сложных чувств.
Алеф расположился точно за спиной у этого утильщика-оператора.
Странно, подумал послушник, неужели человек, которого он выбрал, ничего не чувствовал? Хотя бы мало-мальски! Должен же этот человек ощутить, что «ангел смерти» стоит у
Алеф шагнул ближе, придвинулся почти вплотную. Приставил стилет к шее оператора и поднял свободную левую руку вверх: «ладонь молитвы» — так называли этот жест Преосвященные еще в его родном монастыре.
— Чем же ты так занят, человек? — спросил Алеф Дельтус вслух. — Чем же ты так занят, что не можешь даже вздрогнуть?
И здесь он вздрогнул сам. На плотном белом картоне человек изобразил портрет мальчика лет пяти, очень красивый портрет. Грифель в руке утильщика застыл как раз на линии шеи мальчика. Человек, должно быть, рисовал портрет своего сына по памяти…
Послушник отступил от сидевшего и, в ту же секунду, почувствовал, что кто-то, подкравшийся к нему сзади, приставил свой стилет к его ребрам…
— Что же ты не произносишь «хвала Храму», брат? — услышал Алеф до жути знакомый голос. — Попробуй, скажи это, и тебе не поможет больше ничто, во что ты веришь!
Алеф Дельтус обернулся…
— Бет! Бет Гаммус! Как ты здесь?! Но ты же…
— Ты думал, я погиб? Нет, я жив. И видишь, я не на твоей стороне.
— Да я и сам не на своей стороне, Бет! Боже мой, как я рад тебя видеть!
— Не спеши радоваться, Алеф. Ты теократ, и ты… Ты пришел исполнять сюда предначертания своей Истины, верно? — Бет Гаммус смотрел на своего собрата и единственного друга как на чужого. Алеф понимал, что их на самом деле отделяет, и он, не обращая внимания на приставленное к нему оружие, протянул Бету свой клинок, держа его за лезвие.
— Вот, возьми, Бет! Я никогда бы не смог убить человека, лишенного даже возможности видеть меня. Нейроквант странная вещь… Он излечивает от насилия…
— Не всех, Алеф. Хотя ты прав. Нейроквант — это тест на человечность и, как ни странно, на веру. Но ты… — Бет Гаммус взял стилет Дельтуса, соединил свой и послушника в одной руке и, чуть улыбнувшись, разжал пальцы. Стилеты остались висеть в воздухе. — Ты прошел этот тест, как и я в свое время.
— Ты мне поверил, Бет?! — Дельтус заметил, как преображается его друг. Исчезла настороженность, испарилась отстраненность. Перед ним стоял тот, с кем прошла бок о бок вся их монастырская жизнь с детства. Другой не было. Да, наверняка, когда-нибудь они еще осмыслят этот удивительный момент встречи на Пестрой Маре, подумают о том, что хотел сделать из них Храм. Сейчас Храм проиграл.
— Иди сюда, послушник! — Бет раскрыл руки для объятия.
Дельтус засмеялся, беспечно и легко, как иногда бывало в годы их стоических практик, когда удавалось улизнуть из-под неусыпного ока наставников.
— Обменяемся четками, как всегда? — спросил Дельтус, похлопывая друга по плечам.
— Давай позже, — ответил Бет. — Скажи лучше, сколько на остров приземлилось модулей?
— Три.
— Значит, вас под инъекцией шестьдесят?
— Шестьдесят восемь.
— А Преосвященных?
— Пятеро. Почему
— Думаю о том, сколько еще смогут пройти тест. Хотелось бы, чтобы все. Пойдем, мне нужно найти остальных из Заслона…
— Они сдадутся, Бет, я уверен…
— А я пока нет, Алеф. Я тоже не хотел сдаваться, пока был в плену. Кстати, у меня было два смертельных ранения на Второй Луне. Там вообще творился кошмар. Но мы тогда ничего не знали о нейрокванте. А меня спасли, и многих других.
— А в чем сложность, Бет?
— Сложность… В нейроквантовом поле ты, как бы сказать, становишься бессмертным, временно, конечно, но ты неуязвим. Только многократно увеличенная доза может убить носителя поля, буквально сжечь его заживо, испепелить…
— Мы играем с огнем, Бет?
— Мы всегда с ним играли, Алеф. Хуже или лучше…
***
Они сдались.
Двадцать восемь тысяч воинов-послушников Храма и почти четыреста Преосвященных адептов сдались бойцам-инструкторам нейроквантового Заслона через двенадцать секунд реального времени. Именно столько понадобилось Пестрой Маре, чтобы изменить свою орбиту.
Армаду кораблей, оставшихся в космосе после высадки десантных модулей, поглотил Белый Шлейф — как впоследствии стали называть этот новый эффект поля, хотя на шлейф в привычном понимании он не был похож.
Системную связь с Пестрой Марой установили с опозданием, из-за переполоха, но отчасти по причине утраты орбитальных трансляторов. Сообщение пришло совсем не оттуда, откуда его ожидали, и с запозданием не на те самые двенадцать секунд, а на целых пятнадцать минут.
Назначенный командором всех подразделений нейроквантового Заслона Приам Пересвет обращался к ученым летающего острова, совету Гильдии и парламенту, еще не зная о том, что произошло с планетой:
— Надеюсь, мне помогут очень скоро оценить весь масштаб событий. Вы понимаете, они выходили из домов и просто садились на землю… Все теократы, слышите меня, все эти предготовители… Они клали на землю все, чем были вооружены, и повторяли одну и ту же фразу: «Смятение Храму! Смятение Храму!» Это было повальной реакцией…
— Командор, послушайте меня, — Дарий Скилур обращался к Пересвету, медленно и четко проговаривая слова, так, словно читал скрижали: — Пестрая Мара, первая планета внешнего круга Нектарной звезды, изменила свою орбиту в результате массового использования нейроквантового замедлителя. Пятнадцать минут назад вы погрузились в Белый Вакуум. У планеты больше нет ее спутников! Приам…
— Это ведь не шутка, доктор Скилур? — Приам Пересвет выглядел настороженным. — Кто из нас кого должен больше удивить? — спросил он неожиданно. — Вы меня, или я вас?
— Командор! И я, и совет Гильдии, и весь Парламент — мы все сошлись на том, что эксперименты с нейроквантом заходят слишком далеко. Необходимо время для того, чтобы все осмыслить.
— Все, что касалось опыта армии Заслона, доктор Скилур, мы уже осмыслили. Мы выиграли эту войну благодаря гениальной стратегии. Это и было нашей целью, разве не так? В остальном разбираться вам и доктору Гильгамешу. Между прочим, не все теократы сдались. Девяносто три Преосвященных предпочли принести себя в жертву, повторив нейроквантовый суицид Калиаббата. Это тоже один из наших итогов, доктор Скилур…