Англичанин
Шрифт:
– Хорошо. Как мы проникнем в замок? – спросила Мария.
– Завтра, как вы уже знаете, в замке состоится большой праздник. Я приглашен туда в качестве гостя. Вы же пойдете со мной. Вам, Чарльз, снова придется разукрасить себя, ну а Мария снова будет вдовой.
– Ну да, чтоб за ней таскалась другая вдова, – скептически заметил я.
– Не понял?
– Дело в том, – нетерпеливо сказал я, – что за Марией сегодня следила какая-то вдова. Она побывала в тех же местах, что и Мария, и даже я на нее разок натолкнулся. Вы не знаете, кто это был?
– Вы переходите уже все границы! Неужели вы думаете, что я отправлял за Марией хвост? Зачем мне это? С ней же была служанка Вилье. Если бы я хотел узнать, где была Мария, мог бы все узнать у нее, или у самой Марии. Но, тем не менее, это меняет дело. Вам тоже, мадмуазель, придется изменять свою внешность с помощью красок. Завтра я зайду за вами в десять утра. Вы пройдете со мной в замок, а там уже действуйте на свое усмотрение.
– А вы уверены, что не возникнет проблем на входе? – поинтересовалась Мария.
– Я довольно известная личность в этом городе, и никто не станет ставить под сомнение моих друзей, – немного напыщенно ответил врач.
Лорнье уже вставал с кресла, как вдруг я вспомнил еще кое-что.
– Еще один вопрос доктор. Что это за картина «Корабль в шторм»?
Лорнье со вздохом сел обратно.
– Я уже говорил вам, что это просто картина. И раз ее купили, значит, она довольно неплоха. А сейчас мне надо спешить. Тот же мальчишка, что принес добрые вести о мсье Жако, сообщил, что меня дожидаются дома двое пациентов. Поэтому…
– Но, мсье Лорнье, – начала Мария, – вы же сами ее нарисовали. Вы же должны знать, что она обозначает?
Лорнье перевел взгляд с Марии на меня и сказал:
– Ну, хорошо. Эту картину у меня украли. Десять лет назад один пожилой джентльмен попросил меня нарисовать ее. Он дал мне свои собственные краски. Но в один вечер, когда я уже почти закончил работу, он пришел ко мне весь растрепанный и запыхавшийся и сказал, что этим вечером он заберет картину. Он просил никому не показывать ее и держать в надежном месте. Но, к сожалению, больше я его не видел. А картина хранилась у меня под семью замками. Как ее украли, я не представляю.
– Как звали того джентльмена?
– Альфред.
– Прекрасно! И он не сказал вам, зачем ему нужна эта картина?
– Нет. Но он сказал, что возможно, когда-нибудь в этот город приедет его внук, и мы всеми силами должны будем ему помогать. Вы очень здорово похожи на Альфреда.
– Так что вы мне голову морочили? – почти радостно воскликнул я. – Почему сразу все не рассказали?
– Я и хотел, поверьте. Но ваша спесь…
Я уже было открыл рот, чтобы сказать ему пару хороших фраз, но Мария перебила меня:
– А вы не думали, что картину мог похитить Карлот?
– А зачем она ему?
– Я думаю, что картину украл Готье, – задумчиво сказал я.
– Я тоже так думаю, – в кои-то веки Лорнье согласился со мной. – После того, как Чарльз сообщил мне о том, что картину купил некий «Повалье», я сразу же отправился в лавку книжника. Но тот мне сказал, что слыхом не слыхивал о такой картине, хотя я хорошенько его прижучил.
– Значит, Готье его уже и сам хорошо обработал. Я видел, как они разговаривали в книжной лавке.
– Придется еще раз припугнуть Готье, – сказал доктор, – ну а сейчас, мне действительно пора идти.
Мы с Марией не стали возражать, и распрощались с Лорнье.
– Ты веришь ему? – спросил я Марию, когда мы вошли в мою комнату.
– Не знаю, что и думать, – развела она руками, – если он говорит, что твой дедушка предупреждал их о твоем появлении, значит он мог и кое-что еще рассказать.
– Это точно. Но Лорнье скользкий тип…
– Не думаю, что он такой плохой. Вряд ли бы твой дедушка тогда доверял ему.
– Ну, если судить по Лауре…
– Лаура, совсем другое дело, – отрезала Мария, – а эти люди действительно нам помогают. Что бы мы без них делали?
На это я ничего не мог ответить. Сев на диван, я спросил:
– Ну, так ты ходила к своим?
– Ходила, – Мария как-то сразу погрустнела, – они, конечно, очень удивились, что меня так быстро отпустили проведать родных, но потом даже были рады встрече. Порадовались, что я так хорошо одета.
– А ты ходила в своей одежде?
– Нет, мне кое-что одолжила Мишель. Моя одежда тогда еще была в стирке. Так вот, я спросила у них про свою мать. Они сказали, что это она не хотела сообщать мне о том, что ее забрал феодал. Обидно, правда? Ведь я всегда думала, что она умерла. А еще они сказали, что ничего не слышали о моей матери вот уже как десять лет.
– Можно подумать, что самые интересные события происходили в этом городе десять лет назад! Свой паб мадам Ромул открыла десять лет назад с помощью пожилого джентльмена, десять лет назад Лорнье нарисовал картину по просьбе все того же джентльмена! И феодал запретил выходить на улицу своей жене десять лет назад. А еще старый склад закрыли десять лет назад, потому что там появлялся и исчезал какой-то человек. Похоже, мой дедушка приложил ко всему свою руку!
– Да, но причем здесь моя мать? Дед с бабкой не знают, что с ней стало. Когда от нее перестали приходить известия, они решили, что она умерла. И тем более не стали мне ничего рассказывать.
Мы несколько минут сидели молча, погруженные в свои размышления. Наконец я сказал:
– А вдруг она жива? Твоя мать?
– Может и жива, но как мы ее найдем?
– А куда мы, по-твоему, завтра отправляемся?
– Ты гений, Чарльз! – воскликнула Мария и обняла меня. – Мне хотя бы одним глазком взглянуть на свою маму. Просто убедиться, что с ней все в порядке, – она счастливо улыбнулась мне.
– Значит, завтра ты аккуратно все разузнаешь. Вряд ли так уж легко спрятать дворцовые тайны от придворных дам. Ну, а я займусь поиском колец. Только теряться, конечно, нам тоже нельзя.