Англичанка
Шрифт:
— Что это было? — спросил олигарх.
— Думаю, на ужин будет рыба, — заметил Михаил.
— Что же вы не предупредили? Я бы привез отличного «Сансера».
Получив британский паспорт, Виктор Орлов прикупил контрольный пакет акций загибающейся газеты — уважаемого лондонского «Файненшл джорнал», — дабы подняться в глазах высшего общества. Довольно много работников редакции, включая признанную следственную журналистку Зои Рид, уволились в знак протеста; прочие остались — отчасти потому, что податься было некуда. По условиям договора о собственности, Орлов согласился не лезть в дела газеты и никак не влиять на редакционное содержание. Худо-бедно он с этим условием справлялся, хотя его так и подмывало обратить перо в меч и разгромить недругов в Кремле.
Впрочем, он не чурался время от времени названивать редакторам и подкидывать новостишки — особенно если это касалось его бизнеса. Так и вышло, что через три дня где-то в глубине очередного выпуска появилась небольшая заметка о новом сотруднике компании с ограниченной ответственностью «Виктор Орлов инвестментс». Утром того же дня в пресс-релизе Виктор Орлов подтвердил: новый сотрудник — тридцатипятилетний Николас Эйвдон — возглавит энергетическое направление ВОИ вместе с отделом торговли нефтяными фьючерсами. К вечеру поползли такие слухи, что Орлов не устоял перед искушением в кои-то веки появиться на канале Си-эн-би-си с опровержением домыслов. Выступил он неубедительно, и один видный обозреватель даже сказал: дескать, вопросов стало еще больше.
Никто в лондонских финансовых кругах так и не узнал, что слухи о приближающейся пенсии Орлова сфабрикованы группой мужчин и женщин, засевших в уединенном особняке в графстве Суррей. Не знали финансисты и того, что ту же порцию дезинформации впрыснули в жилы московского бизнес-сообщества и что яд достиг мозга — верхушки государственной нефтяной компании «Волгатек». Знали о том лишь Габриель и его команда — из едкого письма, написанного Алексеем Ворониным главе гданьского филиала. Эли Лавон распечатал е-мейл и за ужином перевел с листа для всей группы даже те пассажи, которые за столом и в приличной компании звучать не должны. В ответ Габриель откупорил последнюю бутылку «Петрюс» и налил всем по бокалу. В конце концов начало вышло благоприятное: Михаил стал преемником Орлова, и «КГБ-Нефтегаз» обратил на него свое бдительное око.
41
Мейфэр, Лондон
Помещения ВОИ занимали четыре этажа роскошного офисного здания в районе Мейфэр, недалеко от американского посольства. Когда на следующий день, рано утром, приехал Николас Эйвдон, в конференц-зале его уже дожидался весь руководящий состав. Орлов сделал несколько кратких замечаний, потом наспех представил сотрудников — хотя, в принципе, в этом Михаил не нуждался, потому как запомнил имена и лица работников ВОИ еще во время учебы на явке в Суррее.
Все ждали, что новичок не сразу вольется в струю, и потому были горько разочарованы. Не прошло и часа, как он занял угловой кабинет с видом на Ганновер-сквер, и выгодные вложения в сферу энергетики подверглись тщательному пересмотру. И неважно, что проштудировать их Михаил успел в стенах явки, а все гениальные «находки» заранее определил и записал для него Виктор Орлов. По офису тут же разнеслась весть: Николаса Эйвдона воспринимать стоит очень и очень серьезно. Он пришел в ВОИ работать, и упаси господь встать у него на пути.
Михаил быстро определил для себя строгий распорядок дня: прибыв в офис рано утром, он просматривал свежие журналы, проверял состояние азиатских рынков, час или два проводил у электронных таблиц и графиков, а после присоединялся к руководящему составу в просторном кабинете Орлова. Во время крупных собраний он предпочитал помалкивать, но если уж решал заговорить, то его замечания задавали новый стандарт лаконичности. Обедал он почти всегда в одиночестве. Работал до семи-восьми вечера, после чего отправлялся в шикарную квартиру, которую Габриель снял для него в районе Мэйда-Вейл. Через дорогу, в квартире поменьше, обосновались «домовладельцы»; если Михаил был дома, за ним непременно наблюдал член команды, а когда отправлялся на работу, функцию наблюдателя выполняла видеокамера с высоким разрешением и зашифрованным передатчиком.
Оказалось, и «Волгатек» следит за Михаилом. Отдел 1400 наконец взломал их московский сервер и читал почту топ-менеджеров практически в режиме реального времени. Николас Эйвдон открыто упоминался в нескольких письмах — включая те, что отправил Геннадий Лазарев Павлу Жирову, безликому шефу безопасности «Волгатека». Лазарев просил проверить биографию Эйвдона. Николас Эйвдон таки засветился на радаре «Волгатека», и пришла пора, как сказал Габриель, засветиться ему чуточку ярче.
На следующее утро Николас Эйвдон представил свои наработки и идеи Виктору Орлову и всей команде ВОИ. Орлов во всеуслышание назвал Михаила гением, что было неудивительно, ведь он сам заранее все подготовил. В течение следующих нескольких дней он предпринял серию дерзких маневров — каждый из которых планировал давным-давно, — изменив позицию ВОИ на мировом нефтяном рынке. В ходе головокружительного цикла интервью для газет и телевидения Орлов назвал это «скачком энергетики в будущее»; он всякий раз старался приписать заслуги номинальному автору плана Николасу Эйвдону. Юный протеже Орлова пришелся по душе финансистам из Сити. Как и «КГБ-Нефтегазу».
Николас Эйвдон свою компетентность проявил, пришла пора показать, как сильно от него зависит Виктор Орлов. Фондовые аналитики и менеджеры среднего звена, объяснял Габриель, стоят дешевле грязи, поэтому Геннадий Лазарев перекупит Эйвдона с одной и только одной целью — нагадить бывшему наставнику и деловому партнеру.
Так началось то, что члены группы Габриеля назвали «Балаган Виктора и Николаса». На две недели эти двое стали неразлучны: обедали вместе, ужинали; если Виктор выбирался в люди, то Николас всюду его сопровождал. Несколько раз видели, как он поздно вечером покидает особняк Виктора Орлова; затем он провел выходные в беркширском имении шефа — такой чести не удостаивался никто из сотрудников ВОИ. Чем сильнее сближались Орлов и Николас, тем выше становилось напряжение в штабе ВОИ. Начальники других отделов роптали: Николас стал посещать их личные встречи с шефом, а порой и вовсе нашептывать ему советы. Некоторые даже объявили этому выскочке открытую войну, тогда как прочие решили держать курс по ветру. Эйвдона стали буквально одолевать приглашениями выпить или поужинать после работы — и всякий раз он отказывался, дескать, Виктор требует посвящать все время ему одному.
Следующим этапом «Балагана» стала поездка на континент. Сначала деловой форум в Париже — где Виктор и Николас сразили всех наповал. Затем слет швейцарских банкиров в Женеве — где нельзя было допустить ни малейшей ошибки. А после — довольно напряженная встреча в Мадриде с генеральным директором орловской трубопроводной компании. Этому дали отсрочку на полгода: мол, повысь доход, иначе искать тебе новую работу вместе с остальными испанцами.
И наконец отправились в Будапешт, на встречу крупных предпринимателей и правительственных чиновников из стран Восточной Европы с так называемыми развивающимися рынками. «Газпром», российский газовый гигант, прислал представителя, дабы заверить присутствующих, что нет причин бояться излишней зависимости от поставок российского газа, что Кремль и в мыслях не держит перекрывать им вентиль с целью установить диктатуру на землях бывшей советской империи. Вечером на приеме — на берегу Дуная — представитель «Газпрома» представился Николасу Эйвдону и очень удивился, обнаружив, что тот бегло говорит по-русски. Видно, Эйвдон здорово впечатлил газпромовца, поскольку через несколько минут после разговора на электронный ящик Лазареву прибыло письмо. Габриель и команда прочли его даже раньше самого Лазарева: «Наймите Эйвдона, — писал газпромовец, — или мы наймем его сами».
Николас Эйвдон вступил в игру.
Оставалось свести две стороны, чтобы завязать отношения. Но как? Габриель терпеть не мог дожидаться у моря погоды и потому захотел форсировать события: столкнуть Михаила и Лазарева в обстановке, где они смогут кратенько пообщаться с глазу на глаз. Отличный шанс представился, когда Отдел 1400 перехватил письмо Лазареву от помощника: темой значился маршрут и график на время грядущего Глобального энергетического форума, встречи некой Международной ассоциации нефтепромышленников, которая происходит каждые два года. Прочитав сообщение, Габриель улыбнулся: «Балаган» едет в Копенгаген, а вместе с ним — и Контора.