Англичанка
Шрифт:
— В чем дело? — спросил Габриель.
— Ударился.
— Обо что?
— Об лицо.
Габриель велел показать руку: она распухла, кожа на трех костяшках содралась.
— Сколько раз ты ударился?
— Один или два. Ну, или десять, а то и все двенадцать.
— А как лицо?
— Сам взгляни.
— Где он?
Михаил указал на дверь.
Среди прочих роскошеств на даче имелось противоатомное убежище. Когда-то в нем хранился годовой запас еды, воды и предметов первой необходимости. Теперь в убежище расположились двое — обмотанные полосами скотча с ног до головы. Впрочем, даже так было видно, что лицо старшего из них сильно пострадало после столкновений с тяжелой правой рукой Михаила. Этот человек сидел у стены, вытянув ноги. Когда вошел Габриель, он принялся вращать головой, будто тарелкой радара — в поисках вражеского самолета. Габриель присел перед ним на корточки и рывком сорвал полоску скотча с глаз, отхватив при этом часть бровей, отчего стало казаться, будто пленник испытывает непроходящее удивление. На одной щеке его темнел огромный синяк, под сломанным носом запеклась корка крови. Улыбнувшись, Габриель сорвал скотч с губ Жирова.
— Привет, Павел, — поздоровался он. — Или мне звать тебя Поль?
Жиров молчал, и Габриель присмотрелся к его носу.
— Больно, поди? Но ведь ты русский, тебе не привыкать.
— Я отплачу за любезность, Аллон.
— А-а, так ты узнал меня.
— Еще бы, — чересчур уверенно произнес Жиров. — Ты был у нас под колпаком с самого начала, как прилетел сюда.
— У кого это — у вас? — спросил Габриель. — «Волгатек»? СВР? ФСБ? Или забудем о тактичности и будем звать вас КГБ? Кем вы, собственно, и являетесь.
— Тебе не жить, Аллон. Ни тебе, ни твоим шавкам. Живыми из России не выберетесь.
Улыбка так и не сошла с лица Габриеля.
— Как по мне, так лучше не разбрасываться пустыми угрозами, Павел.
— Твоими бы устами…
— Брось притворяться, будто знал о моем присутствии в Москве и о том, что Николас Эйвдон — мое творение. Знай ты, что он мой агент, пальцем бы не посмел его тронуть без поддержки ФСБ.
— Кто сказал, что я без поддержки?
— Я.
— Ошибаешься, Аллон. Хотя тебе не привыкать. Вот погоди, пройдет всего пара часов, и выяснят личности всех твоих людей… Тогда уже вам переломают носы и бросят в подвал.
— Ну, тогда приступим.
— К чему?
— К исповеди. Ты расскажешь миру, как похитил англичанку по имени Мадлен Хэрт, чтобы «Волгатек-Нефтегаз» получил наконец доступ к североморской нефти.
Жиров изобразил удивление.
— Англичанку? Так весь сыр-бор из-за нее?
Габриель медленно и разочарованно покачал головой.
— Брось, Павел, — сказал он. — Ты ведь умный человек. Ты похитил ее с Корсики, на прибрежной дороге близ Кальви, через несколько часов после того, как пообедал с ней в «Ле Пальмье». Марсельский выродок Марсель Лакруа отвез тебя и пленницу на материк, и там ты поручил ее заботам другого выродка, Рене Броссара. Затем, содрав с британского премьер-министра десять миллионов евро, спрятал девушку в багажник машины, на берегу моря близ деревушки Одрессель, и чиркнул спичкой.
— Неплохо, Аллон.
— Догадаться было несложно: ты оставил много следов. Намеренно, впрочем — ибо хотел подставить французских урок, свалить похищение Мадлен на них. Однако ты серьезно ошибся, когда не послушал моего совета — не вредить Мадлен. Я предупредил, что в противном случае с тобой станет. Обещал найти тебя и убить.
— Чего ждешь? Зачем подвергать людей риску? Брать меня в заложники, прятать в подвале где-то у черта на рогах?
— Ты не заложник, Павел, ты узник. Здесь оказался, потому что тебе сегодня крупно повезло. Хотя ты этого и не заслуживаешь. Я собираюсь оказать тебе редкую в нашем деле услугу: дать второй шанс.
— Я должен его отработать?
— Ответишь на пару вопросов, чтобы увязать концы с концами.
— И только-то?
Габриель кивнул.
— А дальше что?
— Мы тебя отпустим.
— Куда? — напрягся Жиров.
— Вернешься в «Волгатек», в СВР. Заползешь назад под камень, из-под которого вылез.
Жиров изобразил снисходительную улыбку.
— Ты хоть представляешь, что со мной сделают в Ясенево, когда я вернусь туда, ответив на твои вопросы и увязав концы с концами?
— Полагаю, тебе дадут vishku. — Последнее слово Габриель произнес по-русски. — Высшую меру наказания.
Жиров восхищенно кивнул.
— А ты знаешь мою службу, — признал он.
— Приходится. Если говорить совсем откровенно, то мне плевать, что сделают с тобой сослуживцы.
— Зря, — по-прежнему снисходительно улыбаясь, ответил Жиров. — Видишь ли, Аллон, ты предлагаешь мне выбирать между смертью и смертью.
— Я предлагаю тебе встретить еще один рассвет над Россией, Павел. Не переживай, я спрячу тебя в укромном месте. Успеешь придумать достойную легенду, которую расскажешь хозяевам в СВР. Что-то мне подсказывает, что ты выкрутишься.
— А если откажусь?
— Я лично всажу пулю тебе в затылок. За Мадлен.
— Мне надо подумать.
Габриель снова заклеил ему скотчем глаза и рот.
— Даю пять минут.
В итоге прошло десять минут, и наконец Михаил, Яаков и Одед приволокли Жирова из убежища в столовую, где привязали его к массивному стулу. Габриель сел напротив; позади него Йосси поставил на штатив-треногу видеокамеру и, повозившись с настройками, кивнул Михаилу — тот сдернул скотч с глаз и губ Жирова. Русский несколько раз быстро моргнул, потом медленно обвел взглядом комнату, запоминая каждую деталь, каждое лицо. Под конец он взглянул на фотографию в руках у Габриеля: на ней был он, Жиров, в «Ле Пальмье», с Мадлен Хэрт.
— Как вы с ней познакомились? — спросил Габриель.
— С кем — с ней?
Положив фото на стол, Габриель попросил Йосси выключить камеру.
Поставив Жирова на ноги, израильтяне связали ему руки за спиной веревкой, так что остался длинный конец. Потом вывели наружу, на пристань, что на пятьдесят футов вдавалась в озеро. Подвели к проруби и… Жиров вошел в воду с грацией связанного человека, разозлившего группу шпионов.
— Знаете, сколько можно продержаться в ледяной воде? — спросил Келлер.
— Через две минуты чувства притупятся, он станет деревянным. Через пятнадцать потеряет сознание.
— Если не утонет раньше.
— Да, шанс есть.
Келлер молча посмотрел на барахтающегося в проруби Жирова.
— Долго будете его купать? — спросил он наконец.
— Пока тонуть не начнет.
— Напомните вас не злить.
— В России такое часто случается.
52
Тверская область, Россия
Жирову хватило двух минут в ледяном озере. Он прекратил сопротивляться и строить из себя оскорбленную невинность, угрожать тем, что за ним вот-вот примчатся собратья из ФСБ. Покорившись, он стал образцовым пленником и попросил лишь об одном — привести себя в порядок. В качестве шпиона он всю жизнь избегал камер и в свой звездный час не хотел выглядеть, как побежденный боксер.