Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Докторъ Барлетъ вышелъ ихъ принятъ. А мой попечитель занимался письмомъ, готовя Милорду В… отвтъ, коего ожидалъ нарочной. Не прошло и четверти часа, какъ онъ къ нимъ появился, и когда къ нимъ подошелъ; то извинился имъ съ обыкновенною своею вжливостію. Докторъ увряетъ что никогда еще не видалъ онъ столь непочтительныхъ особъ, какими ему показались Г. Огара и Капитанъ. Они хотли было извиниться за прежнія свои поступки при послднемъ своемъ посщеніи; но мой попечитель того не позволилъ: и съ самаго своего отъзда, говоритъ Докторъ, моя матушка наблюдала совершенную благопристойность.
Какъ скоро она меня спросила; то мой попечитель по своему снизхожденію пришелъ самъ въ мою горницу. Онъ меня взялъ за руку: Какая благопривтливость! Сударыня, и подводя къ лсниц
Едва онъ окончилъ сіи слова, какъ уже дошли мы до дверей и вошли въ горницу. Я бросилась на колни предъ матушкою, такъ какъ теперь передъ вами; но не имла силъ говорить: [любезная ета двица начала цловать мои руки, положа на оныя свою голову.] Матушка меня подняла: [и вы должны также поднять меня, Сударыня. Такъ, точно такъ.] Она меня два раза поцловала, плакала прилегши къ моей ше и произносила многія нжныя именованія. Наконецъ безъ сумннія для ободренія моего увряла, что меня любитъ, и что самая жизнь ея не столь ей дорога. И въ самомъ дл я не много ободрилась.
Тогда мой попечитель, съ величавостію Княжескою, взялъ меня за руку и представилъ ее сперва Г. Огар а по томъ Капитану. Они оба ее поцловали, и я не могу пересказать вамъ всего, что они въ похвалу мою говорили. Государь мой, сказалъ мой попечитель Маіору, представляя меня ему, вы извините замшательство молодой особы. Она молитъ Всевышняго, дабы благословилъ вашъ бракъ и далъ вамъ всякое благополучіе; я вамъ ручаюсь что она весьма желаетъ оказывать вамъ всевозможныя услуги, ради своей матушки. Маіоръ клялся душею, что я Ангелъ. Капитанъ Салмонетъ божился, что не видывалъ никогда столь прелстной особы, какъ я.
Моя матушка много плакала. О! Государь мой, вскричала она взглянувъ на моего попечителя; и упавши на стулъ, не могла промолвишь больше ни слова. Я подбжала къ ней и обняла ее: слезы полились у меня еще въ большемъ количеств. Я отирала ихъ платкомъ. Я ей говорила, что она раздираетъ мое сердце и заклинала ее не мучить меня своимъ плачемъ. Она отвчала мн одними обьятіями и цловала меня въ лобъ и въ щеки. Увы! помыслила я въ себ, я начинаю усматривать къ себ нжность въ своей родительниц.
Мой попечитель подошелъ къ намъ и взявъ ее весьма учтиво за руку подвелъ къ камину; онъ сказалъ мн, чтобъ я сла между ею и чайнымъ столикомъ, прося Маіора и Капитана садиться подл себя. Тогда онъ мн говорилъ. Любезная Емилія, пожалуйте разлейте намъ чай, и обратясь къ моей матушк сказалъ: Сестрицы моей, Сударыня, нтъ дома, и Миссъ Жервинсъ заступитъ ея мсто. Очень хорошо, Сударь, со всею охотою, отвчала я ему, и принялась за свое дло съ удивительнымъ проворствомъ.
Но прежде нежели служители пришли, говорилъ онъ моей матушк: Позвольте мн, Сударыня, объяснить вамъ то, что Миссъ Жервинсъ мн предлагала. Они вс съ глубочайшимъ вниманіемъ начали его слушать. Она желаетъ, государь мой, обратясь къ Маіору, чтобъ вы приняли отъ нее, для взаимнаго вашего употребленія,ежегодную прибавку ста фунтовъ Стерлинговъ, которую будутъ вамъ платить чрезъ каждые три мсяца по смерть госпожи Огары, въ томъ надяніи, что вы всми силами будете споспшествовать ея благополучію.
Моя матушка низко ему поклонилась: на лиц ея начертана была искренняя признательность и я примтила, что она была довольна.
А насъ, Сударыня, продолжалъ онъ обратясь къ ней, Миссъ Жервинсъ проситъ принять, какъ бы отъ господина Огары, таковую же сумму на обыкновенныя издержки; и деньги будутъ выдаваемы вамъ или ему, но коими одни вы располагать будете по своему изволенію, Сударыня, ни мало въ томъ не завися отъ васъ, Г. Огара.
Боже мой? вскричалъ Маіоръ, сколь я смущенъ, государь мой, тмъ что здсь въ первой нашъ приходъ происходило! Не возможно противустоять толикому благодушію, и при семъ вставъ подошелъ къ окну, а Капитанъ повторялъ: Боже мой! и другія подобныя возклицанія, коихъ я упомнишь не могу; по тому что я плакала, какъ ребенокъ. Какъ! Государь мой, сказала моя матушка, ста фунтовъ Стерлинговъ каждой годъ! Не ето ли вы разумете. Такъ, Сударыня. И сіи сто фунтовъ будутъ мн платимы съ такимъ великодушіемъ, какъ будтобъ я тмъ не дочери своей, но своему мужу была обязана? Боже милостивой! Сколь вы меня смущаете, государь мой! Какой стыдъ и угрызенія совсти возбуждаете мы въ моемъ сердц! и слезы полились у нее въ такомъ же изобиліи, какъ у меня.
О Сударыня! сказала мн сія любезная двица, прервавъ сама свою рчь, и обнимая меня, сколь сердце ваше тронуто! Чтобъ тогда было, естьлибъ и вы съ нами тамъ находились?
Докторъ Барлетъ, начала она продолжать свое повствованіе, пришелъ къ намъ въ то время, какъ начали пить чай. Мой попечитель не хотлъ, чтобъ служители, кои сами туда приходили, намъ прислуживали. Во все то время слышимы были одни только похвалы и обты о благополучіи. Взоры и движенія изьявляли одно удивленіе и признательность. Какою радостію сердца всхъ восхищались, вы ето представить можете, Сударыня. Не сладостно ли составлять щастіе другимъ? Ахъ! безъ сумннія, сколько особъ попечитель мой сдлалъ благополучными! Вы должны ему сказать, Сударыня, чтобъ мене ко мн былъ милостивъ. Я не знаю, что съ собою длать. Я опасаюсь, чтобъ наконецъ не стала его обожать. Но естьли же онъ перестанетъ поступать со мною съ такою нжностію, то что будетъ со мною? Я прибгну къ слезамъ; обращу гнвъ свой противъ самой себя, и буду думать, что онъ ничего хулы достойнаго сдлать не можетъ. О! Емилія, душа моя! прервала я ея речь, умрь свою благодарность; она занимаетъ всю твою справедливую душу, но что худаго вы тутъ находите, Сударыня? Можетъ ли доброе сердце быть неблагодарно? Г. Барлетъ говоритъ, что нтъ въ сей жизни истиннаго благополучія; такъ не лучше ли то, чтобъ наше нещастіе происходило отъ хорошей, а не отъ худой причины? Вы сами, любезная моя Миссъ Биронъ, длали меня иногда нещастною. Какъ? Вашими милостями, коихъ я не могла ни заслуживать, ни оказывать достодолжную, вамъ за то признательностъ.
Прелстная моя собседница продолжала свою речь; посл чаю мой попечитель отвелъ меня къ сторон и говорилъ? Емилія моя, [я люблю, какъ онъ называетъ меня своею Емиліею; но я думаю, что онъ со всми такъ ласково обходится.] Посмотримъ, что намъ сдлать съ сими двумя билетами, и въ то время положилъ мн въ руки два банковые билета, каждой въ 25 гиней. Можно имть, какую нибудь необходимую нужду. Разсудимъ, что ваша матушка за три мсяца предъ симъ вышла за мужъ: об выдачи можно начать съ прошедшаго Декабря. Я увижу при ихъ уход, моя Емилія, съ какою пріятностію вручите вы имъ сей небольшой подарокъ; а поступки Г. Огары намъ покажутъ, можетъ ли ваша матушка быть съ нимъ теперь щастлива, когда взаимная ихъ польза требуетъ, дабы они имли другъ къ другу нсколько угожденія. Но чтобъ такое предложеніе происходило совершенно отъ однихъ васъ.
Какая милость, Сударыня! я бы съ великою охотою поцловала сіи билеты; ибо они шли изъ его рукъ. Я разумю, Сударь, отвчала я ему. И когда матушка моя вставъ хотла хать домой и начала приносить ему благодарность; то я обратилась къ господину Огар: государь мой, говорила я ему, мн кажется, что первая выдача должна начаться съ прошедшаго новаго году. Примите оную изъ моихъ рукъ, и вручила ему тогда одинъ билетъ. Потомъ взглянувъ почтительно на свою матушку, боясь ошибиться при толь благоразумномъ наблюдател, подала ему также и другой. Онъ посмотрлъ сперва одинъ билетъ, потомъ другой, съ различными знаками изумленія; посл чего низко поклонился мн, а по томъ моему попечителю, и подалъ оба билета моей матушк. Вы, Сударыня, говорилъ онъ ей, должны выразитъ мое смущеніе. Я не нахожу словъ соотвтственныхъ моимъ чувствованіямъ. Дай мн Боже силъ перенесть то, что я испытываю! Онъ вдругъ вышелъ изъ кабинета, гд мы находились, и пришедъ въ переднюю отеръ свои слезы, испущая вздохи, кои слышны были служителямъ. Моя матушка, пересмотрла оба билета, какъ и ея супругъ и поднявъ оные надо мною, обняла меня съ новымъ восхищеніемъ и нжностію. Она хотла было сказать нчто моему попечителю; но онъ ее предупредилъ, говоря ей: Емилія не будетъ никогда упускать того, чемъ вамъ должна, Сударыня, и станетъ также почитать Г. Огару. О! естьлибъ вы вмст были щастливы! Потомъ онъ ее подвелъ… Какое снизхоженіе! подвелъ ее за руку къ Г. Огар, которой ободрясь нсколько хотлъ было кое что подарить служителямъ. Государь мой, сказалъ ему мой попечитель; врьте, что мои служители получаютъ плату только отъ однаго меня, и въ томъ имютъ такія правила, за кои я могу поручиться. Онъ довелъ мою матушку до кареты. Что касается до меня, то я не могла идти дале. Я возвратилась въ кабинетъ плача отъ радости. Я была вся нее своя. Какъ могла я противиться? Вы ето чувствуете, Сударыня. Во все то время Г. Салмонетъ утиралъ глаза, возводилъ ихъ временемъ къ небу и произносилъ разныя восклицанія. Но вс сіи хвалы и одобренія казалось не подавали ни малйшаго тщеславія моему попечителю.