Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
А какъ Маркиза была весьма слаба здоровьемъ, то отвезли ея дочь въ Неаполь, возвратя ей Камиллу для услугъ. Госпожа Бемонтъ думаетъ, что он теперь въ томъ город. Нещастная Клементина! Какой жребій! быть влекомою такимъ образомъ изъ одного города въ другой, но кто о ея сестр Дауран безъ чрезмрнаго негодованія воспомивать можетъ?
Епископъ, присовокупляетъ госпожа Бемонтъ, весьма бы желалъ склонить Генерала своего брата къ тому, чтобъ пригласитъ имъ вмст Сира Карла, дабы пріхалъ въ Италію; и сіе почитаетъ послднимъ средствомъ, на какое должно покуситься предъ заключеніемъ своей сестры въ монастырь и прежде порученія ея чужимъ людямъ. Но Генералъ отрекается отъ сего намренія. Онъ спрашиваетъ,
Никогда не соглашусь я, говорилъ Генералъ, чтобъ моя сестра вышла за Агличанина, Протестанта. Епископъ объявилъ, что онъ столь же на то согласенъ, но желаетъ, чтобъ разсужденія о семъ важномъ дл отложены были до другаго времени, въ той надежд, что ихъ сестра по излченіи своемъ найдетъ въ своихъ правилахъ силу соотвтствовать всмъ ихъ желаніямъ. Можно бы было испытать ето средство, сказалъ Генералъ: но Кавалеръ кажется ему человкомъ лукавымъ, которой для обольщенія Клементины, употребилъ неотмнно такія способы, коихъ никто усмотрть не могъ и кои гораздо были дйствительне, нежели явное открытіе страсти. Не хитростію ли заманилъ онъ въ свои сти Оливію и всхъ другихъ госпожъ, кои его знали? Наконецъ Генералъ признается, что не любитъ Г. Грандиссона; и естьли обходился съ нимъ учтиво, то конечно длалъ ето изъ ничего незначущей вжливости, какую считалъ за долгъ оказывать его неустрашимости, что судитъ о длахъ по слдствіямъ оныхъ; что за врное почитаетъ для себя лишеніе такой сестры, которая по своимъ достоинствамъ достойна была короны, и что естьли встртится еще съ Кавалеромъ въ какомъ нибудь мст; то не отвчаетъ за то, что произойдетъ при такомъ свиданіи. Но когда духовникъ и Маркиза приняли, какъ говоритъ Епископъ, намреніе покуситься на сей послдній способъ и были уврены, что ни Маркизъ ни Іеронимъ онаго охуждать не будутъ; то и отправлено къ Кавалеру приглашеніе въ вышеозначенныхъ выраженіяхъ.
Таково есть, моя дорогая, сіе нещастное приключеніе, сколько по крайней мр могу я обстоятельства онаго упомнить. Но ты знаешь, сколько сердце помогаетъ памяти ничто отъ него утаиться не можетъ. Оставалось мн знать, какой отвтъ Сиръ Карлъ на то дастъ. Не довольноли нжно было тогда мое положеніе, любезная Люція, естьлибъ онъ совтовался со мною прежде принятія своихъ намреній; то я отъ всего моего сердца подала бы ему такой совтъ, чтобъ онъ лтелъ на помощь нещастной Клементин;но мн кажется, что такая неизвстность не была бы ея достойна, а его ко мн вжливость не боле бы приличествовала свойству человка, толико великодушнаго. Однако мое уваженіе къ его собственнымъ выгодамъ во всей своей сил сказалось. Мое уваженіе, Люція!не кажется ли теб ето слово принужденнымъ? То, что великодушіе или лучше сказать справедливость требовала отъ него для Клементины,и сіе уваженіе длала нкое раздленіе въ моемъ сердц. Мн нужно было нсколько минутъ о томъ подумать. Я чувствую, сколь трудно было разсудишь о моемъ поступк, дабы не показать и вида принужденности или излишняго старанія. По щастію Гжа. Ревъ вошла къ намъ въ горницу желая взять какую-то вещь, про которую забыла; а я употребила ето время себ въ пользу, и между тмъ, какъ Сиръ Карлъ длалъ ей вжливыя привтствія, я оттуда вышла, сказавъ обоимъ что чрезъ минуту опять возвращуся.
Я прибжала въ свои покои и раза съ четыре прошла по передней горниц. Генріетта Биронъ! сказала я сказала себ, не окажи подлости. Не имешь ли ты предъ своими глазами примра Клементины? Бореніе ея закона и любьви опровергли ея разсудокъ. Такое искушеніе теб не угрожаетъ; но не можешь ли и ты показать такого великаго духа, естьлибъ въ такихъ же обстоятельствахъ находилась? Кавалеръ Грандиссонъ справедливъ. Онъ обязанъ дать преимущество превосходной Клементин. Прежнія права, состраданіе къ ея мученіямъ! столь отличныя достоинства! не достоинства ли ты въ немъ любишь? Для чего бы не любить теб оныхъ въ особ твоего пола, естьли въ оной усматриваешь ихъ въ толикомъ же отличіи? теб конечно многаго ето будетъ стоить; но сойди въ низъ и потщись превозмочь саму себя.
Я дйствительно сошла въ низъ будучи довольна, что могла принять такое намреніе. Моя двоюродная, сестра вышла оттуда, какъ только меня увидла. Сиръ Карлъ шелъ мн на встрчу даже до дверей: я ласкаюсь, что онъ въ моемъ вид усмотрть могъ достоинство безъ гордости.
Я начала говорить прежде его, когда ощутила, что духъ мой сталъ возвышенъ, дабы утвердиться въ семъ, разположеніи. Сердце мое обливается кровію, говорила я ему, когда разсуждаю о нещастіяхъ вашей Климентины. (Такъ Люція, я сказала, вашей Климентины.) Я вышла отсюда ни для чего иннаго, какъ для того удивленія, кои ея качества въ меня внушаютъ. Какъ я сожалю о ея состояніи! Но нтъ ничего труднаго и великаго, чего бы Сиръ Грандиссонъ не могъ сдлать. Вы меня удостоили, государь мои, названіемъ сестры: во всемъ пространств сего нжнаго имени, я не могу отъ васъ скрыть своихъ опасеній со стороны Генерала, и чувствую почти столько же какъ и вы, т новыя прискорбія, кои настоящія нещастія другаго человка принести вамъ должны. Однако я уврена, что вы ни минуты не колебались ршиться оставить всхъ вашихъ друзей въ Англіи, дабы хать въ Италію и испытать по крайней мр то, чего еще тамъ можно надяться.
Естьлибъ онъ меня много хвалилъ за такія рчи, то въ тхъ обстоятельствахъ, въ коихъ мы оба находились, показалось бы что онъ почиталъ мое безпристрастіе за чрезвычайное дйствіе великости духа, слдственно предполагалъ бы во мн такія о немъ намренія, отъ коихъ удивлялся, чтобъ я могла отречься, сердце его самое нжное. Онъ просилъ меня ссть, и садясь подл меня не оставляя моей руки, которую онъ взялъ дабы привесть меня къ кресламъ, говорилъ мн: съ того времени, какъ я узналъ Миссъ Биронъ, почиталъ я ее за честь ея пола. Сердце мое требуетъ съ нею союза и ласкается получить оной, хотя въ толь нжномъ дл едва я могу на себя самаго положиться. Съ самаго начала я далъ двиц Биронъ наименованіе сестры; но она боле для меня составляетъ, нежели любезнйшая сестра. Я помышляю о нжнйшемъ дружеств, къ коему съ нею стремлюся, не взирая на вс произшествія, кои могутъ противиться и съ той и съ другой стороны пространнйшимъ его желаніямъ: и ето есть такое благо, въ которомъ, какъ онъ надется, она ему не будетъ отказывать, докол можетъ онъ согласоваться съ другими его обязанностями.
Онъ при сихъ словахъ остановился. Я усиливалась ему отвчать; но голосъ мой прерывался. Я чувствовала, что лице мое стольже горячо было какъ огонь, передъ которымъ мы сидли.
По томъ началъ онъ опять свою речь: я всегда говорю то, что у меня на сердц: оно страждетъ, когда не могу выразить всего того, что оно мн вщаетъ. Къ простымъ вжливымъ отзывамъ мало я имю охоты. Но не почитая себя недостойнымъ вашего дружества, я полагаю что вы ко мн оное имете, и возвращаюсь къ своимъ дламъ съ тою откровенностію, какую сіе нжное чувствованіе требуетъ.
Вы мн длаете честь, государь мой. Вотъ все, что я могла ему отвчать.
Я получилъ, продолжалъ онъ, письмо, отъ врной Камиллы, не отъ того чтобъ я велъ съ нею хотя малйшую переписку, но поступки, кои, какъ она видитъ, употребляютъ съ ея молодою госпожею и нкоторыя слова произнесенныя Епископомъ означавшіе по видимому, что онъ чрезмрно желаетъ меня видть въ Болоніи, понудили сію служанку ко мн послать письмо, въ коемъ заклинаетъ меня предпринять путешествіе. Однако не имя письма ни отъ кого изъ ихъ фамиліи и не видя ни какого знака, дабы другіе на то согласовались, съ какимъ основаніемъ могъ бы я надяться хорошаго пріема, когда прежде столько же разъ было мн отказывано имъ себя представить, сколько о томъ ни просилъ, особливо когда госпожа Бемонтъ не только не подаетъ мн никакого ободренія, но еще увдомляетъ меня, сколь худо къ тому разположены въ фамиліи.
Она все еще думаетъ, какъ вы могли замтить при конц ея письма, что я долженъ отложитъ свой отъздъ до того времени, пока Генералъ и Маркизъ не соединятъ своихъ прошеній съ желаніями Маркизы, Епископа и духовника. Но я какъ скоро прочиталъ письмо Прелатово; то и обязался весьма учтивымъ отвтомъ удовольствовать вс ихъ желанія. Я въ немъ помстилъ одно только изъятіе, чтобъ меня не понуждали хать дале Болоніи, гд буду имть удовольствіе видть любезнаго моего Іеронима и его сестрицу.
Сердце мое было не безъ движенія, дорогая Люція; но я досадую на свое сердце; а разсудокъ мой не мене отъ того защищалъ сторону Сира Карла. Вы удивляетесь, Сударыня, возразилъ онъ, не видя ни какихъ пріуготовленій къ отъзду. Все уже готово. Я ожидаю только сотоварищества одного честнаго человка, которой распоряжаетъ вс свои нужныя къ путешествію вещи и по томъ со мною въ путь отправится. Сей мой товарищь есть искусный лкарь, которой весьма прославился искуствомъ своимъ въ прошедшія войны. Другъ мой инымъ не хвалится. Ежели Г. Ловтеръ можетъ способствовать къ ея излченію; то какое будетъ ето для меня удовольствіе! и ежели мое путешествіе принесетъ какую нибудь пользу любьвидостойной Клементин…… Но какъ я могу ласкаться столь пріятною надеждою? Однако я увренъ, что въ ея положеніи, съ таковымъ свойствомъ, каково ея, и когда она столь жало привычна къ тмъ насиліямъ, кои она претерпла, единое средство къ возстановленію ея здравія есть то, чтобъ предупреждать вс ея желанія. Какая необходимость прекословить молодой особ, которая въ самыхъ сильныхъ припадкахъ своего недуга не изьявляла никогда ни желанія, ни мысли противной ея долгу, чести ея имени, и позвольте мн сказать, Сударыня, гордливости ея пола?