Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Такъ вы объ етомъ не знаете? Не знаю, государь мои, но ето не отъ того, чтобъ я не старался. Я посылалъ трехъ нарочныхъ, но не получилъ отъ нихъ никакого удовлетворенія.
Вы не узнаете отъ меня такого, котороебъ много онаго вамъ причинить могло.
Какое усугубленіе моихъ скорбей! Въ какомъ состояніи находятся по крайней мр Маркизъ и Маркиза.
Не спрашивайте о томъ Они чрезмрно нещастны.
Я увдомленъ что мой любезной другъ Іеронимъ вытерплъ… страшную операцію? прервалъ онъ; такъ васъ не обманули. Сколь достоинъ онъ сожалнія? Онъ не могъ васъ самъ о томъ увдомитъ. Боже да сохранитъ
Я мало участвовалъ въ семъ произшествіи, государь мой, и никогда не вмнялъ оное себ въ заслугу: все сіе сдлалось по случаю. Мн оно ничего не стоило и ету заслугу мою съ лишкомъ уже уважили.
Дай Боже, чтобъ и всякой подобныя услуги оказывалъ! Сіе произшествіе, государь мой, понуждаетъ меня желать того же самаго и отъ другихъ.
Онъ мн показывалъ свои картины, статуи и хранилище любопытныхъ и рдкихъ вещей; но не столько для удовольствованія моего вкуса, сколько для своего тщеславія. Я даже замтилъ въ его поступкахъ больше холодности. Онъ взглядывалъ на меня пасмурно и тмъ оказывалъ боле негодованія, нежели той открытности, какую можетъ быть долженъ бы былъ ко мн имть, когда я перехалъ двсти миль для того только, чтобъ его постить и изьявить свою довренность на его честность.
А какъ такой поступокъ вредилъ ему же самому; то я довольствовался тмъ, что о немъ сожаллъ: но былъ чувствительно тронутъ, что не могъ отъ него получить ни малйшаго объясненія о здравіи такой особы, коея болзни терзали мое сердце. За обдомъ было нарочито много гостей и разговоръ былъ общій. Онъ не преставалъ поступать со мною съ великимъ уваженіемъ: но я усматривалъ въ томъ больше притворства, и тмъ боле мучился, что вс такія принужденныя поступки приводили меня въ страхъ, не производили какія новыя злополучія въ Болоніи со времени моего отъзда.
Онъ предложилъ мн проходиться по саду. Вы по крайней мр недлю у меня пробудете, Кавалеръ?
Нтъ, государь мой. Мн за важными длами должно быть необходимо во Флоренціи и въ Рим. Я думаю завтра хать въ Римъ, а оттуда отправлюсь въ Тоскану.
Такая поспшность приводитъ меня въ изумленіе. Вамъ нчто въ поступкахъ моихъ не нравится, Кавалеръ?
Я признаюсь, государь мой со сродною мн откровенностію, что не вижу въ васъ боле той благопривтливости и ласки, какую при другихъ случаяхъ въ васъ усматривалъ.
Божусь вамъ, Кавалеръ, что мало такихъ людей, къ коимъ бы я чувствовалъ боле склонности, нежели къ вамъ: но я равно признаюсь, что здсь взираю на васъ не съ такимъ дружелюбіемъ, какъ удивленіемъ.
Не требуютъ ли сіи слова, государь мой, нсколько объясненія. Вы удивляетесь очевидной моей довренности: а въ такомъ смысл я благодарю васъ за такое мнніе, которое приноситъ мн честь.
Я не усматриваю въ семъ ничего для васъ оскорбительнаго; а разумю особливо въ сихъ словахъ то благородное намреніе, которое васъ сюда привело, и великодушіе оказанное вами въ Болоніи, когда прощались со всею моею фамиліею. Но не входило ли тутъ желанія меня обидть?
Единое мое тогда намреніе было то, чтобъ показать вамъ, какъ и здсь, что вы не всегда имли о моихъ чувствованіяхъ то мнніе; какое думаю я заслуживалъ. Но когда я примтилъ, что вы начали разгорячаться, то вмсто отвта на вашъ вопросъ о моемъ пребываніи въ Болоніи, я предложилъ самъ хать за вами въ Неаполь, и при томъ такими словами, кои конечно ни мало вамъ обидны быть не могли.
Я признаюсь, Кавалеръ, что отъ того пришелъ въ замшательство. Я намренъ былъ избавить васъ отъ сей поздки.
Въ семъ ли намреніи, государь мой, сдлали вы мн честь своимъ приглашеніемъ?
Совершенно нтъ. Я ни на что еще тогда не ршился. Я хотлъ съ вами говоритъ, но не зналъ какое будетъ слдствіе сего переговора. Но естьчлибъ я вамъ предложилъ выдти, соотвтствовали либъ вы моимъ требованіямъ?
Судя по объясненію, какое бы вы мн о томъ подали.
И согласныбъ были теперь на оныя естьлибъ халъ съ вами до Рима предъ возвращеніемъ вашимъ въ Флоренцію?
Согласился бы, естьлибъ то требовало соотвтствованія. Но думаете ли вы, чтобъ я могъ предлагать что нибудь такое, которое бы того не требовало?
Государь мой, я думаю, что долженъ обстоятельне съ вами изьясниться. Вы приняли противъ меня худо основанныя пре разсужденія. Вы какъ кажется, приписываете мн т нещастія, къ коимъ не можете быть боле меня чувствительны. Я знаю свою невинность. Я имю право почитать себя оскорбленнымъ тою тщетною надеждою, какую произвольно мн подавали, когда не можно меня укорять, чтобъ я лишился оной своимъ проступкомъ. Какое опасеніе можетъ смущать сердце невинное и оскорбленное? Естьлибъ я оказалъ слабость; то она послужила бы къ моему вреду. Не былъ ли я среди вашихъ родственниковъ въ качеств только иностранца, и могъ ли избжать васъ, хотя бы къ тому и былъ способенъ, ежелибъ вы приняли намреніе меня искать? Я всегда, какъ честный человкъ, пойду лучше противъ моего непріятеля, нежели стану отъ него укрываться, какъ виновный. Побгъ въ моемъ отечеств почитается за признаніе въ преступленіи. Ежелибъ вы мн учинили такія предложенія, коимъ бы мн не прилично было соотвтствовать; то я принесъ бы вамъ о томъ свои жалобы, и можетъ быть съ такимъ же спокойствіемъ, какое здсь во мн видите. Естьлибъ вы не захотли меня слушать, но я не упустилъ бы защищать себя по надлежащему: но ни за что бы въ свт не поранилъ, когдабъ того миновать могъ, брата Клементины и Іеронима, и сына Маркиза делла Порретты. А ежелибъ ваша вспыльчивость подала мн надъ вами нкое преимущество, естълибъ напримръ васъ обезоружилъ, то поднесъ бы вамъ об наши шпаги и разкрылъ бы вамъ свою грудъ. Она уже пронзенна печальми вашей любезной фамиліи и можетъ быть присовокупилъ бы только сіи слова: отмщайте за себя, естьли думаете, что я нанесъ вамъ какое-либо оскорбленіе.
Теперь находясь въ Неапол обьявляю вамъ, государь мой, что естьли вы ршились хать со мною съ другими какими намреніями, а не дружественными; то и нын не перемню моего поступка. Я положусь на свою невинность и надежду преодолть великодушнаго человка великодушнымъ дйствіемъ. Одни виновные ищутъ своей безопастности насиліемъ и убійствомъ.
Какая гордость! сказалъ онъ мн въ движеніи и осматривая меня съ ногъ до головы. Да на чемъ, скажите пожалуйте, основываете вы надежду получить тогда нкое преимущество?
Когда я буду спокоенъ и разположенъ единственно къ защищенію себя; когда увижу своего противника, колеблемаго страстьми, такъ какъ то всегда бываетъ съ нападателями; то несомненно почту, что одержу побду. Но противъ васъ, государь мой, естьли не лишась вашего почтенія могу обойтись безъ шпаги, то никогда не будетъ она обнажена. Невозможное дло, чтобъ вы не знали моихъ правилъ.
Я ихъ знаю, Грандиссонъ, знаю и то, что вамъ приписываютъ столькоже искуства сколько и храбрости. Думаете ли вы, чтобъ я терпливо слышалъ предложенія о сродств, естьлибъ ваши качества… Тогда насказалъ онъ весьма много для меня лестныхъ похвалъ. Но по томъ показывая будто о томъ жалетъ говорилъ мн: однако, Грандиссонъ возможноли, чтобъ моя сестра подвержена была такимъ сильнымъ недугамъ, естьлибъ какія нибудь хитрости любовничіи…