Английский с Р. Л. Стивенсоном. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда / Robert Louis Stevenson. The Strange Case of Dr. Jekyll and Mr. Hyde

Стивенсон Роберт Льюис

The steps fell lightly and oddly (шаги ступали легко и неравномерно; to fall – падать; опускаться; odd – нечетный; случайный, нерегулярный; странный), with a certain swing, for all they went so slowly (с определенным = некоторым размахом, хотя и медленные = несмотря на всю их медлительность, в них была какая-то упругость; swing – качание; мерное, ритмичное движение, непринужденная походка); it was different indeed from the heavy creaking tread of Henry Jekyll (в самом деле, они отличались от тяжелой /скрипучей/ поступи Генри Джекила; to creak – скрипеть). Utterson sighed (Аттерсон вздохнул).

“Is there never anything else (больше ничего не бывает /слышно/)?” he asked.

Poole nodded (Пул кивнул). “Once (однажды),” he said. “Once I heard it weeping (однажды я слышал, что оно плачет)!”

“Weeping? how that (плачет?

как это)?” said the lawyer, conscious of a sudden chill of horror (внезапно похолодев от ужаса; conscious – сознающий; ощущающий; chill – холод; озноб, дрожь).

“Weeping like a woman or a lost soul (как женщина или неприкаянная: «потерянная» душа),” said the butler. “I came away with that upon my heart (я ушел с этим на моем сердце = у меня стало так тяжело на сердце), that I could have wept too (что я мог бы и сам расплакаться = что я сам чуть не заплакал).”

But now the ten minutes drew to an end (тем временем десять минут истекли; to draw – тащить; перемещаться). Poole disinterred the axe from under a stack of packing straw (Пул вытащил топор из-под вороха упаковочной соломы; to disinter – откапывать); the candle was set upon the nearest table to light them to the attack (свеча была установлена на ближайший стол, чтобы освещать им /путь/ при нападении); and they drew near with bated breath (и они подкрались поближе, затаив дыхание /к той двери/; bated – сдерживаемый; to bate /сокр. от abate/ – убавлять, уменьшать, ослаблять) to where that patient foot was still going up and down, up and down in the quiet of the night (/за которой/ беспрестанные шаги все двигались взад и вперед, взад и вперед в тишине ночи; patient – терпеливый; упорный, настойчивый).

The steps fell lightly and oddly, with a certain swing, for all they went so slowly; it was different indeed from the heavy creaking tread of Henry Jekyll. Utterson sighed.

“Is there never anything else?” he asked.

Poole nodded. “Once,” he said. “Once I heard it weeping!”

“Weeping? how that?” said the lawyer, conscious of a sudden chill of horror.

“Weeping like a woman or a lost soul,” said the butler. “I came away with that upon my heart, that I could have wept too.”

But now the ten minutes drew to an end. Poole disinterred the axe from under a stack of packing straw; the candle was set upon the nearest table to light them to the attack; and they drew near with bated breath to where that patient foot was still going up and down, up and down in the quiet of the night.

“Jekyll,” cried Utterson, with a loud voice (закричал Аттерсон громко: «громким голосом»), “I demand to see you (я требую, чтобы вы меня впустили: «я требую встречи с вами»; to see – видеть; видеться, встречаться).” He paused a moment, but there came no reply (на мгновение он сделал паузу = замолчал, но ответа не последовало). “I give you fair warning our suspicions are aroused (я честно предупреждаю вас, что у нас возникли подозрения; to arouse – будить; вызывать, возбуждать /чувства/; warning – предупреждение; to warn – предупреждать, предостерегать), and I must and shall see you (я должен увидеть вас – и я вас увижу),” he resumed; “if not by fair means, then by foul (всеми правдами и неправдами; fair – честный; foul – грязный; бесчестный; by fair means or foul – любыми средствами) – if not of your consent, then by brute force (и если не с вашего согласия, то грубой силой = взломав дверь)!”

“Utterson,” said the voice, “for God’s sake, have mercy (ради Бога, сжальтесь; mercy – пощада; милосердие; жалость)!”

“Ah, that’s not Jekyll’s voice – it’s Hyde’s (а, это голос не Джекила – это голос Хайда)!” cried Utterson. “Down with the door, Poole (Пул, ломайте дверь: «вниз с дверью»)!”

“Jekyll,” cried Utterson, with a loud voice, “I demand to see you.” He paused a moment, but there came no reply. “I give you fair warning our suspicions are aroused, and I must and shall see you,” he resumed; “if not by fair means, then by foul – if not of your consent, then by brute force!”

“Utterson,” said the voice, “for God’s sake, have mercy!”

“Ah, that’s not Jekyll’s voice – it’s Hyde’s!” cried Utterson. “Down with the door, Poole!”

Poole swung the axe over his shoulder (Пул

взмахнул топором /от плеча/; to swing – качать, колебать; бить с размаху, замахиваться); the blow shook the building (удар потряс здание; to shake), and the red baize door leaped against the lock and hinges (и обитая красным сукном дверь покачнулась = прогнулась, держась на замке и петлях; baize – байка, грубое сукно; to leap – прыгать, скакать). A dismal screech, as of mere animal terror, rang from the cabinet (полный отчаянья визг, словно чисто животного ужаса, донесся из кабинета; dismal – мрачный; унылый; гнетущий, тягостный, давящий; зловещий; screech – визг, хрип; to ring – звенеть; звучать /производить звук/). Up went the axe again (/Пул/ снова взмахнул топором: «топор снова взметнулся»), and again the panels crashed and the frame bounded (и снова панели затрещали, а дверная рама покачнулась = прогнулась; to bound – прыгать, скакать); four times the blow fell (Пул нанес четыре удара: «четыре раза падал удар»); but the wood was tough and the fittings were excellent workmanship (но дерево было крепким, а дверные петли были отличного качества; fitting – примерка; приспособления, детали; workmanship – мастерство; качество /выполнения работы/); and it was not until the fifth that the lock burst in sunder (и только с пятым ударом замок раскололся; to burst – взрываться; неожиданно сломаться, треснуть; to sunder – разделять; раскалывать; in sunder – на кусочки), and the wreck of the door fell inwards on the carpet (и обломки двери повалились на ковер в кабинете; wreck – крушение; обломки; inwards – внутрь).

Poole swung the axe over his shoulder; the blow shook the building, and the red baize door leaped against the lock and hinges. A dismal screech, as of mere animal terror, rang from the cabinet. Up went the axe again, and again the panels crashed and the frame bounded; four times the blow fell; but the wood was tough and the fittings were excellent workmanship; and it was not until the fifth that the lock burst in sunder, and the wreck of the door fell inwards on the carpet.

The besiegers (нападающие = Аттерсон и дворецкий; to besiege – осаждать; siege – осада), appalled by their own riot and the stillness that had succeeded (испуганные своей /собственной/ яростью и последовавшей = наступившей тишиной; riot – мятеж; необузданность; to succeed – следовать /за чем-либо/; to appal – ужасать; потрясать; приводить в смятение), stood back a little and peered in (на мгновение подались назад и осторожно заглянули внутрь; to stand back – отступать, держаться сзади). There lay the cabinet before their eyes in the quiet lamplight (их взору предстал кабинет, /освещенный/ неярким = мягким светом лампы; to lie – лежать; быть расположенным, простираться; quiet – тихий; неяркий), a good fire glowing and chattering on the hearth (в камине пылал и потрескивал: «что-то бормотал» сильный огонь), the kettle singing its thin strain (чайник напевал свою тоненькую мелодию), a drawer or two open (один-два выдвижных ящика были открыты), papers neatly set forth on the business table (бумаги были аккуратно разложены на письменном столе), and nearer the fire, the things laid out for tea (а у камина был накрыт стол к чаю: «расставлены приборы к чаю»; to lay – класть; накрывать /на стол/); the quietest room, you would have said (совершенно мирная комната, сказали бы вы = более мирную комнату трудно было себе представить), and, but for the glazed presses full of chemicals (и если бы не застекленные шкафы, наполненные химическими реактивами), the most commonplace that night in London (самая обычная /комната/ в Лондоне в ту ночь; commonplace – общее место; банальный, избитый, неоригинальный, ничем не примечательный: commonplace people – заурядные люди).

The besiegers, appalled by their own riot and the stillness that had succeeded, stood back a little and peered in. There lay the cabinet before their eyes in the quiet lamplight, a good fire glowing and chattering on the hearth, the kettle singing its thin strain, a drawer or two open, papers neatly set forth on the business table, and nearer the fire, the things laid out for tea; the quietest room, you would have said, and, but for the glazed presses full of chemicals, the most commonplace that night in London.