Английский с Р. Л. Стивенсоном. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда / Robert Louis Stevenson. The Strange Case of Dr. Jekyll and Mr. Hyde

Стивенсон Роберт Льюис

Here I proceeded to examine its contents (здесь я продолжил исследование его содержимого). The powders were neatly enough made up (порошки были завернуты достаточно аккуратно; to make up – укладывать, связывать; готовить /еду, лекарство/), but not with the nicety of the dispensing chemist (но все же не с той аккуратностью, с которой завернул бы аптекарь-фармацевт; nicety – точность; тщательность; to dispense – раздавать, делить, распределять /продукты и т. п./; готовить и отпускать /лекарства, медикаменты/); so that it was plain they were of Jekyll’s private manufacture (так что было ясно, что эти порошки были изготовлены лично Джекилом); and when I opened one of the wrappers (и когда я открыл одну из упаковок; to wrap = to wrap up – завертывать), I found what seemed to me a simple crystalline salt of a white colour (я обнаружил нечто, что показалось мне простой кристаллической солью белого цвета). The phial, to which I next turned my attention (склянка, на которую я затем обратил свое внимание), might have been half full of a blood-red liquor (могла

быть = видимо, была наполовину наполнена кроваво-красной жидкостью), which was highly pungent to the sense of smell (которая обладала сильным резким запахом; sense – чувство; smell – обоняние; запах; pungent – колющий, острый; острый, пикантный; едкий: pungent sauce – острый соус), and seemed to me to contain phosphorous and some volatile ether (и, как мне показалось, содержала фосфор и немного /летучего/ эфира).

Here I proceeded to examine its contents. The powders were neatly enough made up, but not with the nicety of the dispensing chemist; so that it was plain they were of Jekyll’s private manufacture; and when I opened one of the wrappers, I found what seemed to me a simple crystalline salt of a white colour. The phial, to which I next turned my attention, might have been half full of a blood-red liquor, which was highly pungent to the sense of smell, and seemed to me to contain phosphorous and some volatile ether.

At the other ingredients I could make no guess (относительно остальных ингредиентов я не могу высказать догадки). The book was an ordinary version book (тетрадь оказалась обычной записной книжкой: «книгой для отчета/заметок»; book – книга; сброшюрованные листы бумаги), and contained little but a series of dates (и содержала мало записей, кроме ряда дат). These covered a period of many years (/ряд этот/ охватывал многолетний период; to cover – покрывать; охватывать, относиться); but I observed that the entries ceased nearly a year ago, and quite abruptly (но я заметил, что записи прекратились почти что год назад, и довольно внезапно; entry – вход; занесение, внесение /в список/). Here and there a brief remark was appended to a date (то здесь, то там к датам добавлялось короткое замечание; to append – прикреплять, подвешивать; прилагать, присоединять), usually no more than a single word (обычно не более чем одно слово): “double” occurring perhaps six times in a total of several hundred entries («удвоено = двойная порция» встречалось, быть может, раз шесть на несколько сот записей; entry – вход; отдельная запись, отметка /в книге, документе и т. п./); and once very early in the list (а однажды, в самом начале списка), and followed by several marks of exclamation, “total failure (/стояло выражение, за которым/ следовало несколько восклицательных знаков: «полнейшая неудача!!!»; to fail – не сбываться, обманывать ожидания, не удаваться; потерпеть неудачу; не иметь успеха)!!!” All this, though it whetted my curiosity (все это, хотя и обострило мое любопытство; to whet – точить; обострять /чувство/), told me little that was definite (сказало мне мало чего определенного).

At the other ingredients I could make no guess. The book was an ordinary version book, and contained little but a series of dates. These covered a period of many years; but I observed that the entries ceased nearly a year ago, and quite abruptly. Here and there a brief remark was appended to a date, usually no more than a single word: “double” occurring perhaps six times in a total of several hundred entries; and once very early in the list, and followed by several marks of exclamation, “total failure!!!” All this, though it whetted my curiosity, told me little that was definite.

Here were a phial of some tincture (/передо мной/ была склянка с какой-то настойкой/тинктурой), a paper of some salt (пакетик с какой-то солью), and the record of a series of experiments (и запись серии экспериментов) that had led (like too many of Jekyll’s investigations) to no end of practical usefulness (которые не привели (как и слишком многие научные исследования Джекила) к практической пользе = не дали практических результатов). How could the presence of these articles in my house (как могло присутствие всех этих предметов в моем доме) affect either the honour, the sanity, or the life of my flighty colleague (повлиять на честь, душевное равновесие или жизнь моего взбалмошного коллеги; sanity – нормальная психика; здравый ум; sane – нормальный, в своем уме, в здравом уме)? If his messenger could go to one place (если его посланец мог прийти в один дом), why could he not go to another (то почему он не мог прийти в другой)? And even granting some impediment (и даже если допустить наличие определенных препятствий; to grant – даровать; допускать, признавать), why was this gentleman to be received by me in secret (почему мне следовало принимать этого джентльмена тайно)? The more I reflected, the more convinced I grew (чем больше я размышлял, тем больше я убеждался: «тем более убежденным я становился») that I was dealing with a case of cerebral disease (что

я имею дело со случаем заболевания мозга; cerebral – мозговой); and though I dismissed my servants to bed (и хотя я и отпустил своих слуг спать), I loaded an old revolver (я зарядил старый револьвер; to load – грузить, нагружать; заряжать /оружие/), that I might be found in some posture of self-defence (чтобы я мог быть обнаружен /хоть/ в каком-либо состоянии самозащиты = чтобы иметь возможность хоть как-то защитить себя; posture – поза, положение; состояние).

Here were a phial of some tincture, a paper of some salt, and the record of a series of experiments that had led (like too many of Jekyll’s investigations) to no end of practical usefulness. How could the presence of these articles in my house affect either the honour, the sanity, or the life of my flighty colleague? If his messenger could go to one place, why could he not go to another? And even granting some impediment, why was this gentleman to be received by me in secret? The more I reflected, the more convinced I grew that I was dealing with a case of cerebral disease; and though I dismissed my servants to bed, I loaded an old revolver, that I might be found in some posture of self-defence.

Twelve o’clock had scarce rung out over London (едва над Лондоном раздался /бой часов, возвещавший/ полночь), ere the knocker sounded very gently on the door (как уже послышался осторожный /стук/ дверного молотка /по двери/). I went myself at the summons (я сам отправился /ответить/ на зов; to summon = to summon up – вызвать, позвать), and found a small man crouching against the pillars of the portico (и обнаружил невысокого человека, жавшегося к колоннам портика; to crouch – припадать к земле; согнуться, сжаться).

“Are you come from Dr. Jekyll (вы явились от доктора Джекила)?” I asked.

He told me “yes” by a constrained gesture (он сказал мне «да» судорожным жестом = он судорожно кивнул; constrained – вынужденный; скованный, неестественный /о движении/); and when I had bidden him enter (а когда я пригласил его войти; to bid), he did not obey me without a searching backward glance into the darkness of the square (он, прежде чем последовать за мной, бросил в темноту площади пытливый взгляд через плечо; to obey – слушаться, повиноваться; следовать, подчиняться /чему-либо/; searching – тщательный; изучающий, проницательный). There was a policeman not far off (невдалеке находился полицейский), advancing with his bull’s eye open (который двигался в нашу сторону с горящим сигнальным фонарем; bull’s-eye – «бычий глаз»: стеклянный шар /который образуется при выдувании стекла/; сигнальный фонарь); and at the sight, I thought my visitor started and made greater haste (завидев его, мне показалось, что мой гость вздрогнул и поспешил /зайти в дом/; to start – отправляться в путь; вздрагивать, пугаться; haste – спешка).

Twelve o’clock had scarce rung out over London, ere the knocker sounded very gently on the door. I went myself at the summons, and found a small man crouching against the pillars of the portico.

“Are you come from Dr. Jekyll?” I asked.

He told me “yes” by a constrained gesture; and when I had bidden him enter, he did not obey me without a searching backward glance into the darkness of the square. There was a policeman not far off, advancing with his bull’s eye open; and at the sight, I thought my visitor started and made greater haste.

These particulars struck me, I confess, disagreeably (признаюсь, что эти подробности /его поведения/ произвели на меня неприятное впечатление); and as I followed him into the bright light of the consulting room (и пока я шел за ним в ярко-освещенный врачебный кабинет), I kept my hand ready on my weapon (я держал руку /наготове/ на револьвере; weapon – оружие). Here, at last, I had a chance of clearly seeing him (здесь, наконец, мне представилась возможность /отчетливо/ рассмотреть его). I had never set eyes on him before, so much was certain (я был совершенно уверен, что никогда его раньше не видел). He was small, as I have said (как я уже сказал, он был невысок ростом); I was struck besides with the shocking expression of his face (кроме того, я был поражен гадким выражением его лица; shocking – потрясающий; ужасающий; скандальный; отвратительный, гадкий), with his remarkable combination of great muscular activity (примечательным сочетанием большой мышечной активности; remarkable – замечательный, удивительный) and great apparent debility of constitution (и большой видимой/очевидной слабости телосложения), and – last but not least (и, последнее, но тем не менее важное: «последнее, но не наименьшее»; least /от little/ – малейший, минимальный, наименьший) – with the odd subjective disturbance caused by his neighbourhood (странной субьективной тревогой, вызванной его близостью; subjective – субъективный, личный; disturbance – нарушение равновесия; беспокойство, волнение, тревога; neighbourhood – близость, смежность, родственность; сопредельность, соседство; neighbour – сосед).