Анифа. Пленница степей
Шрифт:
Однако северянин провел эту демонстрацию специально. Если торговцы и правда причастны к уходу Анифы, неожиданное появление кочевников должно было обеспокоить их.
Пары часов хватило людям Рикса, чтобы понять — следов рабыни нигде нет. Степь — не то место, где можно с легкостью спрятаться. И тогда северянин приказал — воротиться к каравану, чтобы окончательно претворить план в действие.
Доверие — это роскошь, которая не карману даже королям. Или, говоря иначе, особенно королям. В лексиконе степняков слово “доверие” несет особый, практически сакральный смысл. И сложившаяся ситуация только
Степняки налетели на караван, подобно вороновой стае, — неумолимо, яростно и жестко. Воздух наполнился гулким ржанием, воплями и стонами, но Рикс отдал приказ не убивать караванщиков. Только проучить. Степняки сработали слишком уж неожиданно и слаженно, чтобы охрана торговцев дала достойный отпор.
И вот тут-то побратим вождя обратил внимание на отсутствие одного примечательного человека. Слишком уж яркими и заметными были наемники Хашима, чтобы сейчас не обратить внимание на то, что подле торговца был только один из двух мавров.
— Где твой воин, Хашим? — холодно спросил Рикса у распластанного на земле мужчины с перекошенным от боли в сломанной руке лицом.
Не то, чтобы северянину очень нужен был ответ, ведь он и так, сложив очевидные факты, пришел к определенному выводу. И все же некое уважение к старому знакомцу вызвало у него желание задать этот вопрос.
Однако Хашим, стиснув зубы, лишь сверкнул глазами и промолчал.
Как же это было глупо. Может быть, и благородно, согласно традициям Роунской империи и восточных княжеств, но слишком уж недальновидно и самонадеянно. Неужели торговец и правда думал, что ему с такой легкостью удастся вывезти любимую игрушку вождя прочь? Или девушка и ему голову вскружила? И когда только успела?
— Не важно. Можешь не говорить, — покачал головой Рикс, приструнив за узду дернувшегося под ним коня, — Лишь благодаря годам нашего сотрудничества я, так и быть, и прикажу прирезать вас всех, как собак. К тому же твои товарищи не виноваты, что тебе в голову ударила моча. Или что-то другое, а, Хашим? Возжелал девчонку, может? Решил, что в благодарность она станет твоей?
— А разве сейчас это важно? — усмехнулся торговец, попытавшись подняться, но в итоге завалившись обратно в пыль.
— Ты прав. Не важно.
Уродливо оскалившись, северянин резко спрыгнул с коня. Приблизившись к торговцу, он в едином и молниеносном движении схватил ткани, повязанные на его голове в очень своеобразном и традиционном уборе, и резко отшвырнул в сторону. Длинные, слегка вьющиеся волосы, тут же рассыпались по мужским щекам и плечам, и Хашим мгновенно побледнел.
Понимание того, что сейчас произойдет, пришло мгновенно, ошпарив холодом и сердце, и голову.
Он не успел и дернуться, когда Рикс, надежно перехватив длинные кудри и вздернув тело торговца вверх, выхватил нож и с силой вогнал в широкий загорелый лоб. Глаза Хашима, безобразно распахнутые в предсмертных конвульсиях, мгновенно закатились и потухли. Дернувшееся тело обмякло, руки в широкополых рукавах повисли плетьми, и северянин, продолжая ухмыляться, брезгливо откинул труп в сторону.
Звенящая и шокированная тишина повисла над разгромленным караваном. Но Рикс, снова оглядел их в кровавом предвкушении,
Но вместо этого, вскинув голову, мужчина неожиданно устремил взгляд в сторону, где показалась далекая фигура всадника.
Это был один из следопытов северянина. Добравшись до сородичей, он резко натянул поводья, останавливая свою тонконогую и выносливую кобылу.
— Рикс, мы с Аином нашли девушку, — просто, без малейшего намека на хвастовство, сообщил кочевник северянину, не обратив на труп одного из торговцев внимания, — Он остался с ней и ждет вашего вердикта.
— Хорошо, — холодно кивнул побратим вождя, быстро вскакивая в седло и круто разворачивая своего коня, — Оставляем караван. И возвращаемся! А вы…
Рикс перевел взгляд на торговцев и их поверженное сопровождение и снова усмехнулся. И медленно, но громко и четко проговорил:
— Мы не отменяем наших договоренностей, господа. Даже не думайте не вернуться в Дариорш с заказанными товарами. Вы знаете, что со степью шутки плохи. А показывать характер для торговцев — недопустимая вольность. Будем ждать вас через три месяца. И на этот раз, надеюсь, обойдемся без шуток и игры в кошки-мышки.
Да, когда надо, Рикс мог вести долгие и даже витиеватые разговоры — богатый язык северных народов не чурался замысловатых выражений и красочных эпитетов. Но, будучи человеком от природы жестким и прошедшему непростой путь, предпочитал молчание бессмысленной болтовне, а дело — праздному времяпрепровождению. Таким его сделало не только детство в холодном и жестоком краю, наполненному междоусобными войнами между разными кланами в борьбе за землю, но и участь наемника, которая заставила его как следует помотаться по свету и в итоге найти свое пристанище в степях, подле полукровки, ставшего ему братом.
Сегодня северянин показал торговцам, что всяческое действие должно иметь последствия. Причем не только для того, кто посягнул на собственность степного вождя, так и для тех, кто окружает преступника. И пускай речь шла всего лишь о рабыне, все лишь о женщине, которая принадлежала своему хозяину, о вещи, пускай дышащей и двигающейся, дыхание и сущность этой вещи полностью были во власти Шах-Рана и не имели права переходить в чужие руки без его на то дозволения.
Хотя… Кого Рикс обманывал? Он сам притянулся к этой девчонке и прочно подсел на нее, как юный кметь — на горячую схватку и добрую порцию хмельного меда после пролитой крови. И оттого чутко ощутил, когда та задумала побег. И оттого наказал Хашима столь жестоко и демонстративно.
Он не смел, возжелав ее, пойти у той на поводу. Должен был отказать, воротить назад, и тогда бы был жив.
…Отправив свой отряд в Дариорш и отпустив с ними и посланника, северянин пришпорил коня и в одиночку поскакал в указанную тем сторону. Находящееся в самом зените солнце неприятно жарило, но привыкший к степному зною Рикс практически его не ощущал из-за бьющего в лицо обжигающе холодного осеннего ветра.
Он нещадно несся вперед, зная, что там, понадеявшаяся на иллюзорный побег и теперь явно смешавшаяся от неудачи, бредет маленькая и худенькая девочка с огромными янтарными глазами. Девочка, что прочной и корявой занозой въелась в самую подкорку и не желала оттуда выбираться.