Анифа. Пленница степей
Шрифт:
Но Рикс и правда не собирался брать ее в седле. Хотя на его памяти случалось и такое. Все-таки кочевницы были неприхотливы как в жизни, так в любовных утехах.
…Анифа не сразу поняла, что мужчина ведет коня не в сторону Дариорша. Она вообще старалась ни на чем не концентрировать свое внимание, почти отключив свое сознание и от пейзажа вокруг, и от ощущений.
Девушка вскинулась и огляделась, лишь когда конь под ними, тихо и коротко всхрапнув, остановился, а Рикс, упруго соскользнув на землю, стащил ее за собой.
С
И хотя это было совершенно несвоевременно, щемящая нежность и восхищение перед красотой природы вдруг сжало девичье сердце. И снова напомнило о ее собственной, незавидной, участи. Слезы сами потекли из ее глаз, и Анифа поспешно подняла ладони к лицу, чтобы стереть непрошенную влагу.
Рикс, подтолкнув ее в глубь рощи, не увидел их. А плакала девушка бесшумно — лишь пару раз вздрогнули плечи под грубой тканью накидки.
— А теперь — рассказывай! — холодно приказал северянин, резко повернув беглянку и грубо припечатав ее спиной к одному из березовых стволов.
Девушка удивленно подняла на мужчину бледное, с темными синяками под блестящими глазами, лицо, и Рикс самодовольно усмехнулся. Нет, ему, конечно, не нравился вид изможденной и переживающей рабыни, но и в таком состоянии она была чудо, как хороша. А еще явно осознавала, какую невозможную ошибку она совершила.
— Что рассказывать? — обреченным шепотом переспросила Анифа, поежившись под пристальным и жестким взглядом воина.
— Зачем сбежала?
Девушка вздохнула — прерывисто и очень грустно. Очередная слеза выступила в уголке ее почему-то посветлевших глаз и медленно скатилась на скулу. Это неожиданно взволновало северянина, и он, непроизвольно подняв ладонь к осунувшемуся лицу, почти мягко провел пальцами по девичьей щеке.
Анифа ожидаемо вздрогнула, и ее взгляд стал колючим и неприязненным.
— Потому что не хочу больше быть под вождем, разве непонятно? — с неожиданной силой выпалила она.
— Ты рабыня, — напомнил Рикс ей зачем-то, — Нет разницы в том, что ты хочешь.
— Я… я… я больше не могу это выносить!
— Тогда почему сбежала сейчас? — поинтересовался Рикс жестко, обхватив пальцами тонкую шею и слегка надавив на дернувшуюся челюсть — маленькую и очень-очень хрупкую; слегка не рассчитать силы — и сломаешь. — Надо было дождаться, когда мы уедем. И никто бы тебе не помешал.
— Одна бы я не выбралась, — придушено выдохнула маленькая танцовщица, — Только с караваном.
— У тебя не было и шанса, — криво оскалился
— Шанс есть всегда… Но боги, видимо, отвернулись от меня…
— Богам плевать на камни под их ногами. А ты даже не камешек. Всего лишь маленькая песчинка. С чего ты взяла, что им не плевать на тебя?
— Вера… — рассеянно прошептала девушка, горестно поморщившись, — Вера — это все, что у меня осталось… Я… не могу больше…
Рикс непонимающе качнул головой. Но хватку ослабил и, обессиленная, Анифа медленно сползла на землю. Как ребенок, она прикрыла ладошками голову и тихонько всхлипнула.
Вот теперь северянин почувствовал раздражение.
Всегда сильная, всегда полная какого-то внутреннего огня и света, сейчас рабыня была как затушенный уголек — маленький и невзрачный. Куда все подевалось?
Откуда взялась вся эта скорбь? Что именно она оплакивает?
Этого Рикс не понимал совершенно.
Он ожидал увидеть беглянку, да, пусть маленькую, да, пусть слабую и совершенно неумную, но которая будет рваться и пытаться сделать хоть что-то, раз решилась на такой поступок.
Но не видел.
И это раздражало.
Что ее не устраивало? Ему думалось, что один из торговцев (как оказалось, именно Хашим) соблазнил ее какими-то обещаниями и дорогими подарками, и та бездумно кинулась за ним, надеясь на лучшую долю. Есть ли разница, перед кем раздвигать рабыне ноги?
Но она сказала: “Не могу быть больше под вождем”.
И что же это могло значить? Да любая кочевница душу продала бы за место быть подле его побратима, быть его наложницей, причем, на данный момент, самой любимой и выделяемой им.
И одно дело, если бы Шах-Ран был жесток к ней. Но он видел — собственными глазами видел! — с какой страстью и неподдельным желанием она отдавалась порой несдержанному в своей порывистости кочевнику! С каким удовольствием принимала его — и их! — ласки и ярко кончала, безумно соблазнительная и искренняя в своих чувствах и эмоциях.
Так что не так-то, демоны ее дери?!
Присев перед девушкой на корточки, Рикс снова обхватил подбородок девушки ладонью и заставил ту вскинуть вверх свое искаженное от горя лицо.
— Слушай меня, девочка, — глухо и яростно пророкотал он, заглядывая в глубину ярко-янтарных глаза, блестящих от пролитых слез, — Тебе повезло в одном — занятый подготовкой, вождь не заметил твоего отсутствия. Поэтому мы вернемся в стан и ты забудешь об этой глупости. Ты снова будешь улыбаться, будешь танцевать и раздвигать перед Шах-Раном ноги. Столько раз и так долго, пока ему не надоест. Это в твоих же интересах. А в день, когда он перестанет тебя желать, я заберу тебя себе. Поняла меня? Это куда как лучший вариант, чем быть постельной грелкой для остальных воинов, которые будут делить тебя и брать по очереди — невзирая на все твои вопли, крики и даже кровь. А наши ребята те еще жеребцы.