Антисемитизм. Концептуальная ненависть
Шрифт:
В свете всего этого жизнь и миссия Симона Визенталя приобретают особенную значимость и глубокий смысл. А его неквалифицированная поддержка и одобрение решения Центра в 2002 году начать «Операцию: последний шанс», которая предусматривает денежное вознаграждение за информацию, способствующую аресту и суду над нацистскими преступниками, в том числе в странах Прибалтики, усиливает необходимость таких судебных процессов в посткоммунистической Восточной Европе.
«Операция: последний шанс» была задумана основателем и президентом Фонда Таргум Шлиши во Флориде, Арье Рубиным, который в течение прошедших пятнадцати лет активно помогал Центру им. Визенталя в его работе по привлечению к суду бывших нацистов. Осознавая, что время для осуществления этой работы истекает, он посчитал, что следует попробовать более активный подход, и пообещал щедрую финансовую поддержку проекту, ставшему совместной программой фонда Таргум Шлиши и Центра им. Визенталя. Офису Центра в Иерусалиме было поручено осуществлять и координировать проект. Проект официально начался в июле 2002 года в Литве (8.07), Эстонии (10.07) и Латвии (11.07). Было несколько причин для того, чтобы начать осуществление проекта в странах Прибалтики. Во-первых, это значительная роль, которую сыграло местное население в убийствах, и чрезвычайно большое число жертв во всех трех странах. (Были уничтожены свыше 95 процентов евреев, оказавшихся на территории оккупированных Германией Литвы, Латвии и Эстонии.) Тот факт, что почти все уничтоженные евреи были убиты рядом с домом (а не в лагерях смерти в Польше), повышал вероятность получения достоверной информации относительно личности убийц. Кроме того, мы предположили, что относительно большое количество нацистских преступников, осужденных в СССР после Второй мировой войны, отсидевших свой срок и вернувшихся к себе на родину, захотят раскрыть имена своих товарищей-преступников за денежное вознаграждение. Несмотря на то, что такая возможность, конечно же, создавала страшную нравственную проблему, мы полагали, что во многих случаях массовых убийств, только сами преступники, возможно, могли бы установить убийц, и они были нашей единственной надеждой на то, что мы сможем привлечь некоторых виновных к судебной ответственности.
Проект был объявлен на пресс-конференциях, проходивших в столицах каждой из этих стран, после этого в местных СМИ размещались объявления, рассказывавшие о злодеяниях, совершенных местным населением. Например, в Литве эти объявления рассказывали об убийстве евреев, совершенном литовцами в автомастерских Лиетукис в Каунасе, широко известное зверское преступление, в ходе которого свыше пятидесяти евреев были убиты литовцами при помощи монтажных ломов. Некоторым из жертв в рот вставляли пожарные шланги, после чего включали воду до тех пор, пока у жертв не разрывались брюшные полости. Свидетелями этих убийств были толпы мужчин, женщин и детей, которые одобрительно гикали каждый раз, как еще один еврей погибал, а когда все были убиты, дружно спели литовский государственный гимн. Подзаголовок в объявлении, опубликованном в местной печати, гласил: «Литовские евреи не исчезли из страны. Их зверски убили в Понаpax (Вильнюс), в IX Форте (Каунас), в Кузайском лесу (Шауляй) и в более ста других местах массовых убийств». Кроме того, что объявление обещало вознаграждение в размере S10000, оно сообщало список телефонов местной еврейской общины, местной особой прокуратуры по расследованию преступлений, совершенных при тоталитарных режимах (нацистском и коммунистическом), а также контактную информацию иерусалимского офиса ЦСВ.
В Литве мы получили помощь от местной еврейской общины, возглавляемой доктором Симоном Альперовичем, согласившейся стать нашим партнером и вести запись поступающей информации. Вопрос партнерской работы в каждой из стран оказался намного сложнее, чем мы первоначально думали. Казалось, что местные еврейские общины будут с радостью готовы оказать поддержку проекту и осуществить необходимую техническую поддержку, но все оказалось не так просто. На самом деле несколько общин, например в Эстонии и Германии, с самого начала отказались сотрудничать; а еврейская община в Латвии открыто выражала критику проекта, хоть в начале и согласилась помогать. Большая часть недовольства этими проектами, без сомнения, была вызвана опасением мести антисемитов. Тем не менее, хотя опасения были у всех общин, нашлись такие общины в Литве и Румынии (под руководством покойного профессора Цаяла и Юлиана Сорина), которые решились на то, чтобы поддержать проект, дав ему отличные отзывы в СМИ и сотрудничая при его осуществлении. Другие же общины поспешили присоединиться к критике местных СМИ. Оглядываясь назад, становится ясным, что реакция еврейских общин определялась не их размерами (в Румынии проживали около 9000 евреев; в Литве — 5000, при этом в Германии — свыше 100000 и Латвии — 12000), а смелостью их руководителей и их убежденностью в необходимости привлечь убийц к суду. Эта убежденность часто зависела от того, были ли родственники руководителей общин уничтожены в этой стране в период Холокоста.
За первый год работы проект «Операция: последний шанс» получил имена более 200 подозреваемых, в основном из Литвы. Вдохновленные таким успехом, территорию действия проекта расширили в сентября 2003 года, включив в нее Польшу, Румынию и Австрию. Основанием для решения о включении тех или иных стран был для нас факт, что местное население и/или их правительство (например румынское) активно участвовало в убийстве представителей местной (и не только) еврейской общины. В Прибалтике это было без сомнения именно так, в следующих трех странах проекта ситуация был посложнее. Поляки, например, очень сильно пострадали от нацистов (ими было уничтожено три миллиона поляков, значительная часть польской интеллигенции) и нацисты не привлекали их к осуществлению «окончательного решения» на территории Польши. Тем не менее, несмотря на смелые и часто успешные попытки Жеготы (подпольной организации, возникшей в 1942 году, чтобы помочь евреям в оккупированной Польше), многочисленные поляки все-таки участвовали в убийстве евреев. Это факт, который многие поляки отказываются признавать, предпочитая сохранять образ своей страны как жертвы нацистов.
В Румынии роль, которую правительство страны сыграло в массовых убийствах евреев на собственной территории, а также на аннексированных Румынией территориях и в Западной Украине, по большей части замалчивалась. В самом деле, с тех пор, как власть в Румынии стала демократической, ни один нацистский преступник не был даже привлечен к следствию, не говоря уже о суде, а несколько румынских военных преступников-нацистов были реабилитированы.
Что же касается Австрии, то работа по совершению правосудия над преступниками-нацистами проводилась из рук вон плохо — в результате ни один обвинительный приговор не был вынесен за прошедшие тридцать лет. Если учитывать тот факт, что где-то до начала 1990-х Австрия позиционировала себя как «первую жертву Гитлера», а не как ревностную соучастницу Германии по преступлениям, то удивляться тут нечему. (Многие из главных нацистов, осуществлявших Холокост, в том числе Адольф Эйхман, Франц Штангль, Артур Зейсс-Инкварт и Одило Глобочник, были австрийцами.)
Как только мы включили новые страны в территорию «Операции: последний шанс», мы натолкнулись на трудности юридического характера, связанные с законами о защите информации. Вопросы, заданные, похоже, польскими ультраправыми объединениями, привели к проведению расследования Польским департаментом по защите информации. Он подверг сомнению законность нашего проекта и не будет ли нарушением польского законодательства передача информации о гражданах страны за рубеж (в нашем случае в Израиль) без их ведома. Позже с такой же трудностью нам пришлось столкнуться в Венгрии. Другое неприятное явление, с которым нам пришлось столкнуться на ранней стадии осуществления проекта, — огромное число антисемитских звонков на номер нашей телефонной «горячей линии» в Австрии. Из примерно 100 звонков, свыше 90 поступали от людей, звонивших, чтобы выразить свои недвусмысленно антисемитские убеждения (часто еще и антиамериканские). Эти люди, как правило, сообщали, что «настоящие военные преступники» это Буш и Шарон, и требовали обещанное денежное вознаграждение. Другие посылали в наш иерусалимский офис вырезанные из австрийской газеты Кронен Цайтунг, издаваемой огромным тиражом, размещенные нами в ней объявления с заголовком «Убийцы посреди нас», дополняя их аналогичными комментариями. Еще один типичный вопрос, который задавали в письмах и по электронной почте: «Когда евреи перестанут доить нас из-за прошлого?»
Мы получали отклики антисемитского характера практически во всех странах, где осуществлялся проект, но только в Австрии их количество было чрезмерным и несоразмерным с числом звонков и писем, содержащих информацию о подозреваемых. В других странах нам не только сообщали имена сотен подозреваемых, но также ценные исторические сведения и слова поддержки и одобрения нашей работы. Во многих случаях люди, подававшие информацию, заявляли, что они делают это не ради вознаграждения, а из чувства своего гражданского долга. Примером того может служить рассказ о судьбе еврейской общины из местечка Панемунелис (на идиш — Панемунок), полученный нами из Литвы. Это было местечко, в котором жили примерно сто евреев, подробности их убийства до тех пор были неизвестны. Информант рассказал, что, будучи маленьким мальчиком, в августе 1941-го он видел фургон, в котором находились евреи, пятеро из семьи Олькин и пятеро из семьи Яффе. Фургон охраняли четверо вооруженных литовцев, чьи имена он сообщил нам, и они направлялись в сторону близлежащего города Рокишкис. Полчаса спустя он услышал выстрелы из находящегося неподалеку Каролишкисского леса, а некоторое время спустя он увидел все тот же фургон, возвращавшийся в местечко только с находившимися в нем литовскими охранниками и большой кучей одежды. По словам информанта, который начал свое письмо с того, что не желает никакого вознаграждения, двое из четверых литовских охранников не дожили до этого дня. К сожалению, выяснилось, что все четверо умерли к тому времени, когда мы получили эту информацию. Тем не менее, эта информация имела историческую ценность, поскольку пролила свет на жестокую судьбу этой еврейской общины.
Летом 2004 года территория проведения «Операции: последний шанс» включила в себя Хорватию и Венгрию. Начало работы проекта в Хорватии было уникальным по трем причинам: две из них хорошие и одна ужасная. Первая причина — это то, что сам президент Хорватии Месич встретился с нами в день презентации проекта, чтобы выразить свою поддержку. Вторая причина — это то, что мы получили полное досье на бывшего начальника полиции Славонски Пожеги — Миливоя Аснера. В нем содержались антиеврейские и антисербские указы, которые он лично утвердил, и которые безоговорочно доказывали его соучастие в преступлениях Холокоста. Третья причина — это угрозы расправы над хорватскими евреями (а их руководители общины приняли решение проигнорировать нашу просьбу о сотрудничестве), а также предлагавшееся денежное вознаграждение за убийство министра юстиции Хорватии ($75000), за убийство нашего хорватского партнера, доктора Зорина Пусича из Гражданского комитета по правам человека ($50000), и за убийство автора этой статьи ($25000).
В Венгрии у нас были юридические затруднения, о которых я писал выше. Кроме того проект вызвал ожесточенную полемику внутри страны по поводу его обоснованности. Критикующих проект возглавлял известный историк Холокоста еврей по происхождению. Здесь мы также получили чрезвычайно полезные свидетельства преступлений, в данном случае — брат молодого еврея, убитого в Будапеште в 1944 году офицером Венгерских вооруженных сил по имени Каролы Зентай. Он сбежал в Австралию в 1950 году и не был отдан в руки правосудия. На сегодня Зентай и Аснер — из всех подозреваемых, чьи имена были получены в ходе «Операции: последний шанс», наиболее вероятные кандидаты на скамью подсудимых.
Наша работа в Германии только начинается, и мы надеемся, что проект достигнет своих самых значительных результатов в стране, бывшей оплотом власти нацистов, граждане которой столь активно участвовали в осуществлении Окончательного решения. Вопреки распространенному мнению, правосудие было совершено над многими преступниками-нацистами в течение прошедших нескольких лет. Поэтому мы осмотрительно оптимистичны и рассчитываем, что «Операция: последний шанс» поможет еще больше увеличить это значительное число.