Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт
Шрифт:
— Хорошо, я вас понял, — сказал молодой дипломат в затемненных очках сидящему напротив Мерабу. — Мы свяжемся с Москвой, там все проверят и пришлют ответ.
— Когда? — нервно спросил Мераб.
— Не знаю. Это не от меня зависит.
— А можно мне отсюда домой позвонить?
— К сожалению, нельзя. Мы здесь гости. Это посольство Финляндии. — Дипломат встал. — Извините, мне надо идти.
Вышли в коридор. Дипломат запер на ключ дверь комнаты и пошел к лифту.
— Нельзя мне здесь оставаться. Поймите! Они думают,
Дипломат вызвал лифт.
— Они меня уже поймали на границе. Открыли чемодан, посмотрели и опять закрыли.
Дипломат вошел в лифт. Мераб тоже.
— Какая-то разведка меня хотела поменять, — сообщил он.
Дипломат вздохнул.
— Блондинку с негром задержали, а меня отпустили. Наверное, явки мои хотят выяснить.
Дипломат посмотрел на него и подумал: «Точно провокатор».
Вышли из лифта в подземный гараж., Дипломат пошел к своей машине.
— Товарищ консул, — попросил Мераб, — поменяйте меня на какого-нибудь израильского шпиона.
— Господин, я вам, кажется, ясно объяснил: мы здесь занимаемся советским имуществом. Имуществом, и ничем больше! Всего хорошего! — Дипломат сел в машину.
— Нет, не всего хорошего!
Мераб вытащил из кармана наручники и быстро приковал себя к правой дверце его машины.
— Это мой протест! — заявил он. — Я буду здесь стоять, пока вы меня не отправите домой.
Дипломат достал из «бардачка» отвертку, вылез из машины, отвинтил правую дверцу и уехал.
А Мераб остался стоять с прикованной к руке дверцей. К нему подошел пес Генацвале, сел рядом и завыл.
Солнце палило нещадно. Мераб со своей дверцей и Генацвале шли по людной улице. Он увидел мастерскую по ремонту телевизоров и зашел внутрь.
— Вы не могли бы тут перепилить? — показал он мастеру наручники.
— Почему нет? — сказал мастер, привыкший ничему не удивляться.
Но, рассмотрев дверцу, спросил:
— «Бьюик-240»? Это что, машина русского консульства?
— Да
— Пилите в другом месте. Я в политику не лезу.
В это время мимо мастерской прошли три солдата в израильской военной форме. Один из них был Боря Париж.
— Борух! — кинулся к нему Мераб.
— Шалом, — кивнул Боря, не останавливаясь.
Мераб с дверцей под мышкой пошел за ним.
— Поговорить надо.
Боря сделал рукой жест, означавший «уйди». И незаметно для спутников кинул на тротуар скомканную бумажку.
Мераб подобрал. Это была купюра в сто шекелей.
В харчевне, где на противне жарилось аппетитное мясо, Мераб попросил у хозяина разрешения позвонить в Советский Союз. Тот, оглядев человека в грязном белом смокинге с автомобильной дверцей в руках, попросил задаток. Мераб небрежно кинул на стойку сто шекелей и заказал мясо, кока-колу и напильник. Напильника у хозяина не было.
Мераб за столиком жадно глотал мясо и смотрел телевизор. Там показывали с субтитрами на иврите советскую картину
Под столом хрумкал косточкой Генацвале.
— Господин, — позвал официант и указал Мерабу на телефонную будку.
Мераб вскочил, забыв о прикованной дверце. Стол с едой опрокинулся. Мераб извинился и втиснулся в будку.
Официант выгнал из-под стола собаку и стал наводить порядок.
Через минуту Мераб как ошпаренный выскочил из будки.
— Где тут ваше КГБ? — заорал он.
— Я думаю, вам надо обратиться в министерство эмиграции, — сказала ему девушка в очках и военной форме.
— Гдe оно?
— Два квартала отсюда и направо.
Мераб выскочил из харчевни.
— Господин, возьмите сдачу! — крикнул хозяин.
Мераб бежал по тротуару. Прикованная дверца с лязганьем волочилась за ним. Прохожие шарахались в стороны.
— Я не тот, за кого себя выдаю! Кому я должен сделать заявление? — закричал он, ворвавшись в вестибюль министерства.
— Кому хочешь, — ответил человек, читавший за столиком журнал.
— Вот я вам и заявляю!
— А мне это зачем знать? — человек снова уткнулся в журнал.
— Я думаю, вам надо к Абрамовичюсу, — сказала Мерабу женщина, которая несла папки. — Третий этаж.
Мераб побежал вверх по лестнице. Дверца от шикарной машины с грохотом скакала по ступенькам.
Абрамовичюс в комнате, где сидели еще две сотрудницы, заявил, что его не чешет: Яша Мераб или не Яша. А если он хочет уехать, пусть оплатит все расходы — и скатертью дорога.
Мераб заорал, что там, дома, отец увез Яшину дочку в горы и не отдаст ее, пока он, Мераб, не вернется домой! Что у отца ружье! А Яша сумасшедший! И они перестреляют друг друга!
Абрамовичюс сказал, что это его не чешет. Что у них и так слишком много проблем, чтобы еще заниматься семейными делами Мераба.
Мераб завопил, что его брат еврей! А Израиль должен заботиться о своих детях! И обязан обменять Мераба на его брата Яшу.
Абрамовичюс возразил, что сначала еще нужно до казать, что сам Мераб не еврей.
Тогда Мераб предложил Абрамовичюсу пройти с ним в туалет и убедиться.
На что тот ответил, что он, Абрамовичюс, ходит в туалет, когда это нужно ему, а не кому-то другому.
Тогда Мераб сказал, что можно любого спросить в Сигнахи: грузин он или нет?
Абрамовичюс ответил, что за свою маленькую зарплату он не обязан летать по всяким Сигнахам, где по горам бегают сумасшедшие с ружьями.
— Ну, хорошо, — устало сказал Мераб. — Напильник хотя бы у вас есть?..
Грузия. Заходящее солнце освещает снежные вершины гор и старинную башню, прилепившуюся к скале. В этой башне укрылись Вахтанг с внучкой. У подножия скалы две милицейские машины, офицер с мега фоном, милиционеры, Яша, Инга, Циала, крестьяне.