Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 51. Марк Розовский
Шрифт:
Спрашивается, что изменилось?.. А коли изменений нет, почему сегодня кто-то считает, что писатель Зощенко устарел?
Борис Гребенщиков. ГРАФОМАНИУМ
(Из репертуара известного ансамбля)
Дайте мне крюк, дайте мне брюк. Дайте мне шанс, иначе каюк! То Корнелий Шнапс блюз-Мочалкин свищет. Дайте мне топ, дайте мне хлоп. Дайте мне спеть пять фальшивых нот — Козлодоев в сортире с полковником Васиным дрищет!Припев:
Я пришел на этот концерт, Чтоб гармоний сыскать сложных — простых. СторожМаркиз де Сад. Злоключения добродетели
Жюльетта едва достигла шестнадцати лет, когда некий граф де Вонзишь, сорокалетний анжуйский старикашка, так в нее влюбился, что, не будучи достаточно состоятельным, чтоб ее содержать, отважился предложить ей свой…
Титул. А вы что подумали?
Тут-то она и ощутила, что рождена для преступления. Де Вонзишь имел чисто бутафорский клин, длина которого простиралась от Роны до Ганга, если бы Жюльетта могла приложить его к школьной карте. Через пару лет совместных радостей, в которых взаимное созерцание в спальне превалировало над исполнением священных обязанностей супругов, де Вонзишь взял в руки плеть и, изнывая от любви и нежности, впервые отхлестал свою красавицу. Ей ничего не оставалось, кроме как быстренько укоротить…
Дни своего мужа. А вы что подумали?
Далее, находясь в плену приятных воспоминаний о том, что с ней произошло, Жюльетта осквернила себя, продавая свое тело трем послам за двести луидоров, шестнадцати пастухам за бесплатно и тремстам сорока четырем матросам, которым сама приплачивала из-под полы юбки. Она озарила свое существование сладкими снами, в которых убийства, подвиги и другие праздники оказались реальностью, а наслаждения, тайно сопровождавшие эти ее действия, — фантастикой.
В течение следующих десяти лет Жюльетта сожительствовала со своей свиньей, а к старости стала объектом удовлетворения самых невообразимых желаний сластолюбивого квартета — монах из Лиона, лошадь из Страсбурга, безудержный юноша из Гренобля и нежный олигофрен Жак Гнусаль из Бретани сделали ее матерью 19 детей, которых она удавила по очереди батистовым шнурочком от своей левой туфельки в ночь перед пасхальным воскресеньем 1768 года.
Детоубийцу возвели на эшафот, где вдруг выяснилось, что она девственница, но было уже поздно… Голова Жюльетты уже скатилась к ногам ликующей толпы, которая тотчас затоптала ее в булыжную мостовую. Мы ходим по ней по сей день.
Эта история, рассказанная мной в полном соответствии с правдой жизни, заставит вас призадуматься о величии греха, зовущего истерзанную страстями душу на суд к Всевышнему и приговаривающего всех нас к страшным мукам ада, а также…
О всесилии отчаянного бреда. А вы что подумали?
Юрий Левитанский.Сцена из «Фауста»
Винный погребок в Центральном доме литераторов.
Входит Поэт. Его не пускают.
ПОЭТ([уходя)
Жизнь моя — кинематограф. Черно-белое кино…
ФАУСТ
Но ходить в кинотеатры…
ИРОНИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК
Нам теперь не по карману.
МЕФИСТОФЕЛЬ
И сегодня не дано.
Все проваливаются в бездну.
ПОЭТ (возвращаясь)
Каждый выбирает для себя (пьет и падает у входа в ЦДЛ).
Юнна Мориц
В логове логоса, В слогове ребуса, В кактусе резуса, В колосе кактуса, В минусе волоса, В голосе сепсиса, В конусе, бонусе И апокалипсисе, В климаксе, «Роллексе» и запределиксе, В ринусе максиса, В типсисе киксиса, В трюкесе, пукисе, каксисе, пупсисе, Куксесе, типсесе, гонусе, клинсесе, Канусе, гринесе, трипсесе, мисесе, Ронсесе, стрипсесе, тиксесе, пипсесе — Осоловелое речи родимое Неизгладимое Морицевское, Галлюцинатское Слово поэтское, Слово Юннатское.Константин Симонов
Не сердитесь — к лучшему. Что, себя не мучая, Я пишу от случая До другого случая. Есть поэмы разные, Есть стихи банальные. Иногда прекрасные. Чаще — гениальные. В прозе все не скажется, И не все у слышится, А в стихах, мне кажется. Главное напишется. Я пишу по-быстрому В дни и ночи темные Про любовь неистовую Книги многотомные. Непростого времени В них словечки сложены. Сталинские премии Мне за них положены. Тема «О любви» — нова. Хоть война затюкала. От стихов тех Симонова Вся страна захлюпала! Новости кошмарные Поэзией украсились — Разрыдались армии И тылы расквасились. Из гранита скалы Стали мокроваты. Плачут генералы И навзрыд солдаты. Слезы у наводчиков, У старшин-сержантов. Пехотинцев, летчиков. На щеках лейтенантов… Вот майор разнюнился. До стихов не лаком. Что ж ты пригорюнился? Ведь тебе в атаку! На фронтах березы И дубы с корнями Утирают слезы. Что текут ручьями. «Жди меня. И я вернусь. Только очень жди…»— Сразу Русь пустилась в грусть. Льют из глаз дожди… Зарыдали жены Всех артиллеристов. Пушки заряжены — Но слезы у танкистов. Мужики, а тоже Стали вдруг как бабы. Все на них похожи — И штабы, и штабы. Слезы льются ведрами. Даже — вот коллизии! — Не остались бодрыми Гвардейские дивизии! Что же будет дальше? Что же это значит? Плачут генеральши, И солдаты плачут. От стихов растаяв, Под Поэта дудку Даже сам хозяин Капнул чем-то в трубку!.. Войну, нет, не продули мы. Свет солнца был в морозы, И разрывными пулями Нам были эти слезы. Стихи в войну не лгали. К победе нас вели. Они нам помогали. Они нам помогли.Джордж Оруэлл. Скотный двор-1849
Вечером скоты Англии собрались на свой съезд в Доме Победы у своей кормушки.
— Товарищи! — сказал старый хряк Майор и был зарезан Старшим Братом.
— Братья! — хрюкнул Старший Брат и искоса взглянул на монгольское лицо Гольдштейна. Скотный двор понимал лишь новояз сложнейших метафор. — Готовы ли вы в целях Изобилия плеснуть в лицо своему противнику серную кислоту?
— Да. — Вождь Полиции Гольдштейн смотрел со своего портрета в Министерстве Правды.
«Все животные равны, но некоторые равнее, — подумал хряк Наполеон. — Незнание — это сила, а война — это мир. Кто контролирует прошлое — контролирует будущее, а кто бесконтролен в настоящем, того сделают главным в Министерстве Любви. Дважды два пять».
Его тотчас расстреляли за инакомыслие. Возникла радостная овация, переходящая во всеобщий стон.
— Товарищ Наполеон умер! Но дело его — живот! — заплакали свиньи и провозгласили свой скотный двор республикой.
Президентом избрали того, у кого было больше подбородков.