Антология современной французской драматургии. Том II
Шрифт:
МАРИЯ. Она очнулась, когда мы пришли наверх, но потом снова потеряла сознание.
ЭПИМЕТЕЙ. И ничего не сказала?
МАРИЯ. Сказала, но мы плохо ее поняли.
ЭПИМЕТЕЙ. Карло, сходи за ним. Он в погребе, в нише, слева от лестницы. (Склоняется над Пандорой.)Пандора! Пандора! Теперь проснись, проснись, вернись, ты здесь, ты у меня, ты дома.
ПАНДОРА (медленно приходя в себя).А! Это ты. Вы. (Прометею.)И ты тут. На этот раз ты думаешь, что уж точно победил.
ПРОМЕТЕЙ. Что вижу, то и думаю.
ПАНДОРА (Эпиметею).Сходи за ящиком.
ЭПИМЕТЕЙ. Я уже послал Карло.
ПАНДОРА. Прекрасно. Ты меня опередил. Как будто ты знал, как будто все уже было записано. Но это последние реплики.
ЭПИМЕТЕЙ. Что ты хочешь сказать?
ПАНДОРА. Сейчас увидишь. (Карло, который входит с ящиком.)Карло, открой его.
КАРЛО. Так уж ли это необходимо? Может, подождем пока?
ЭПИМЕТЕЙ. Нет, слушайся ее. Открой.
КАРЛО. Он пуст! Тут ничего нет!
ЭПИМЕТЕЙ. Ты это собиралась нам рассказать?
ПАНДОРА. Это и кое-что еще: я умру, я должна умереть на ваших глазах.
ЭПИМЕТЕЙ. Но почему? Почему? Пустого ящика достаточно, чтобы мы все поняли.
ПРОМЕТЕЙ. Нет, недостаточно. Им мало. Им подавай наглядный пример, этому отродью. Они хотят, чтобы об этом помнили и сожалели.
ПАНДОРА. Я была бы тебе благодарна, если бы ты сохранял спокойствие перед лицом того, что и для меня загадка. Ты встал во главе тех, у кого нет памяти, кто думает, что надо все время идти вперед, не оглядываясь. Но мы всегда предпочитали идущих медленно, тех, в ком жило сомнение, боязнь отказаться от более благородного происхождения. Правда, которую человек не хочет видеть, находится в этом пустом ящике, ниспосланном вам богами, и в смерти, которой они предают меня, чтобы на ваших глазах она исчезла, подав вам знак. Я лишь их творение, час моего возвращения был предрешен, и я вернусь еще, если они того пожелают. Там, где они пребывают сейчас, у них нет власти, им доступно разве что возрождать свою посланницу, а теперь вы знаете, каким было мое послание. Землю мы оставляем вам, она уже не наш удел.
Эпиметей, меня тронула твоя горячность, взволновала твоя радость, и, будь у меня на
В холоде, который сдавливает мне грудь, я чувствую себя тем лоцманом, идущим по проливу. С неподвижного моря он видел по обе стороны тяжелую, черную, слепую и бесконечно загадочную землю… Аромат с холмов доносился до него и окутывал все вокруг, как жертвенный фимиам. И это было прекрасно, как прекрасно то, что вижу я сейчас, прощание баюкает меня и уносит туда, где нет ни смерти, ни прощанья, и как сладок и знаком обволакивающий меня запах. Аромат лесной поросли, замершей сосновой рощи, спящих животных и пены, он тоже останется вам, позаботьтесь о нем, если вы еще на это способны.
ГЕРМЕС. Пандора!
ПАНДОРА. А, так это был ты!
ГЕРМЕС. Да, я. Мы за вами наблюдали. Все прошло почти так, как мы договорились. Ты вложила в это много чувства, мне кажется, и, должно быть, утомилась. У них задерживаться вредно. Они кусаются. Жужжат и кусаются. Давай вставай, иди за мной.
ПАНДОРА. Так я не умираю?
ГЕРМЕС. Умираешь. Для них ты умерла, но как бессмертная, без похорон, без земли, тебя укрывшей, без пожирающего тебя огня. Отныне ты вольна блуждать подобно мифу.
ПАНДОРА. Прощай, Эпиметей.
ГЕРМЕС. Нет, он тоже с нами. (Прометею.)И ты, ты с нами тоже. История завершена. Я заберу с собой актеров этой басни. Пошли, придумаем потом других.
ДАДДО. Они спускаются в долину!
КАРЛО. Пошли за ними!
МАРИЯ. Нет, не надо. Это уже не наша дорога.
КАРБОНИ. Ты права, Мария, хозяин отозвал своих псов.