Антони Иден
Шрифт:
Итак, Иден сделал своей правой рукой Кадогана, безусловно зная, что тот является убежденным сторонником политики "умиротворения" агрессивных стран. Это было особенно важно, учитывая ключевую роль занимаемого Кадоганом поста.
Постоянный заместитель министра в Форин оффис отвечает за обеспечение эффективного функционирования министерства, он несет ответственность перед парламентом за расходование средств, отпускаемых министерству, дает рекомендации о продвижении или увольнении сотрудников, принимает послов иностранных держав. Наиболее важная его обязанность - давать советы министру по всем вопросам внешней политики. Выполняя эту обязанность, заместитель формирует мнение и позицию своего политического руководителя по всем аспектам международных
Естественно поэтому, что смена постоянного заместителя английского министра иностранных дел не прошла незамеченной. Германское посольство в Лондоне старалось понять, что скрывается за назначением Кадогана. Собрав информацию по этому поводу, поверенный в делах Верман сообщил в Берлин: "Каких-либо определенных изменений в курсе внешней политики Англии в результате этих перемен в министерстве иностранных дел наверняка не следует ожидать в настоящее время, поскольку, как кажется, взгляды Кадогана в большой степени совпадают со взглядами Идена". Прогноз оказался верным.
Не успел Идеи разобраться, стало ему легче от произведенных перемещений или нет, как он сам оказался вынужденным покинуть Форин оффис.
Впервые возможность отставки Идена возникла в январе 1938 года. Сильно устав, Иден отправился отдохнуть на средиземноморское побережье Франции. Это тоже английская традиция. Политические деятели побогаче - Бивербрук, Болдуин, например, имели собственные виллы на французской Ривьере; те, кому средства не позволяли подобную роскошь, устраивались на временной, но тем не менее регулярно практикуемой основе. И на этот раз поблизости здесь отдыхали Уинстон Черчилль и Ллойд Джордж. Трое встречались, беседовали о политике. Иден играл в теннис, занимался греблей.
Отдых был приятным и спокойным, пока утром 14 января не последовал телефонный звонок из Лондона. Кадоган сообщил, что нагрянули события, о которых нельзя рассказать по телефону. Они требуют немедленного возвращения в Лондон. Вечером Иден выехал в Париж. Из-за плохой погоды пришлось и дальше следовать поездом, в проливе штормило, и судно-паром, получив повреждения, пришвартовалось в Фолькстоне.
На причале уже ожидали Кадоган с помощником, которые привезли кучу важных документов. Знакомясь с ними в поезде, Иден сразу же понял, что его вызвали не зря. Оказывается, в отсутствие министра иностранных дел на имя Чемберлена было получено важное послание от президента США Франклина Рузвельта. Выражая тревогу по поводу быстрого ухудшения международных отношений, Рузвельт подчеркивал, что ряд малых и средних европейских государств начинает ориентироваться на сближение с агрессивными странами. Эта тенденция может привести к утрате демократическими странами своего влияния, и поэтому ее необходимо как можно скорее пресечь.
Президент предложил одновременно с усилиями английского правительства договориться с Германией и Италией созвать конференцию, которая "подготовила бы для всех правительств предложение, приглашающее их принять важные принципы, подлежащие соблюдению в международных отношениях. Принципы эти должны предусматривать сокращение вооружений, равный доступ к сырьевым материалам и соблюдение законов войны. Относительно Версальского мирного договора президент заявил, что "некоторые несправедливости послевоенной системы мира могут быть устранены". Рузвельт предупредил английского посла в Вашингтоне Рональда Линдсея, что ожидает ответ не позднее 17 января, и если он будет положительным, то немедленно приведет свой план в исполнение.
Акция весьма многозначительная! Без сомнения, президент США лучше, чем лондонские и парижские политики, разглядел, в каком направлении развиваются международные отношения. Однако Рузвельт не имел в виду в те дни организацию коллективного отпора агрессорам. Он рассчитывал наладить с ними новое "всеобщее урегулирование", но под эгидой не Англии, как хотел Чемберлен, а США. Президента не смущало то обстоятельство, что официальной американской политикой был тогда изоляционизм. Он намеревался энергично вмешаться в европейскую и мировую политику, перехватить у англичан инициативу сговора с агрессивными странами и оформить этот сговор усилиями американского правительства; отсюда его готовность изменить версальско-вашингтонскую систему (в известных пределах, конечно) в пользу Германии, Италии и Японии.
Получив американское предложение, Чемберлен и не подумал вызвать Идена, чтобы обсудить возможную позицию Англии. Более того, зная, что министр иностранных дел вот-вот возвратится, он не стал его дожидаться и, не посоветовавшись с членами кабинета, послал президенту не просто отрицательный, но резко отрицательный ответ.
Чемберлен писал, что он сам прилагает усилия достичь соглашения с Германией, а в настоящее время особенно с Италией, поэтому он готов признать де-юре захват ею Эфиопии. Поскольку предложение президента идет вразрез с английскими усилиями, ему, по мнению Чемберлена, следует отложить свой план.
Этот ответ ушел в Вашингтон 13 января, Рузвельт ожидал его лишь к 17-му, а Иден вернулся 15 января.
Если отбросить избитые фразы дипломатической вежливости, которых в данном случае было не так уж и много, то послание Чемберлена означало: не лезьте в наши дела. Такая категорическая позиция объяснялась тем, что Чемберлен, относившийся к Америке и американцам с нескрываемой антипатией, несомненно, недооценивал возраставшую роль США в международных отношениях.
Иден тоже не хотел, чтобы американцы перехватили у англичан руководящую роль в европейской политике, но он страшно встревожился, когда увидел, что ответ Чемберлена составлен в таких выражениях, которые чрезвычайно осложнят англо-американские отношения и затруднят возможность наладить сотрудничество с США (если возникнет такая необходимость) в решении европейских дел. А что касается Дальнего Востока, то там без Америки Англия явно была не в состоянии предпринять что-либо в защиту своих интересов.
Иден был крайне возмущен. Его шеф демонстративно пренебрегает им и за его спиной принимает решения, по которым непременно требуется мнение министра иностранных дел. Подстегиваемый репликами своего заместителя Крэнборна и укоризненными взглядами Кадогана, Иден направился 16 января в Чекере (это было воскресенье) и стал настойчиво объяснять Чемберлену возможные отрицательные для Англии последствия его ответа Рузвельту. Здесь впервые он применил угрозу отставки. По настоянию Идена в Вашингтон ушли телеграммы, призванные смягчить впечатление от ответа Чемберлена. Но они не ввели Рузвельта в заблуждение; он отложил свой план.
Чемберлен уступил Идену в деталях, касавшихся, по существу, лишь оформления отказа от американской инициативы, но одновременно пришел к решению избавиться от неприятного министра. Это и было вскоре осуществлено в связи с намерением Чемберлена начать официально переговоры с Италией об "общем урегулировании".
Из опубликованных дневниковых записей Чемберлена известно, что еще в августе 1937 года он направил Муссолини личное письмо. Тщеславный премьер любил такую переписку и был счастлив, когда получал ответ, подписанный фашистским главарем. "Я не показал свое письмо министру иностранных дел, - гласит запись в дневнике, - ибо у меня было чувство, что он заявит против письма возражения". На этот счет Рис-Могг замечает: "Когда он стал премьер-министром, он усвоил привычку обманывать своего министра иностранных дел".