Анубис
Шрифт:
— Цербер?
— Грейвс, — пояснил Мак-Клюр. — Мерсер любит так называть Грейвса, особенно когда наберется, как сегодня. И, разумеется, если тот не слышит.
Мерсер ответил улыбкой во весь рот.
— Вы портите игру, Мак-Клюр, — укоризненно сказал он. — Почему бы не дать бедному старому человеку немного поразвлечься?
Судя по манере, в которой изъяснялся Мерсер, для него это развлечение было немалым. И снова Могенс наткнулся на понимающий и в то же время слегка снисходительный взгляд, когда посмотрел в глаза палеонтолога.
— Не хотелось бы вас утруждать,
По крайней мере, в отношении Мерсера Могенс сильно сомневался, кому больше пришлось напрягаться.
— Вы нисколько мне не мешаете, доктор, — вежливо ответил он. — Боюсь только, что мне нечего вам предложить, кроме чашки холодного кофе.
— Да это же то, что надо! — заверил Мерсер, пыхтя, наклоняясь за кофейником.
На столе стояла всего лишь одна чашка, из которой пил Могенс, но Мерсера это, похоже, не заботило. Он налил из кофейника прямо в остатки кофе на дне чашки и полез в нагрудный карман плаща, чтобы достать оттуда фляжку. Он щедро плеснул спиртного в кофе. Мак-Клюр неодобрительно сдвинул брови, но от комментариев воздержался и со слегка смущенной улыбкой повернулся к Могенсу.
— А как прошел ваш первый рабочий день, профессор?
— Наверное, так же, как у вас, — ответил Могенс. — Доктор Грейвс провел меня по раскопкам и все показал.
Он не смотрел по сторонам и все-таки уголком глаза отметил острый, почти враждебный взгляд, который Хьямс бросила ему искоса. Но и она ничего не сказала, а секунду спустя отвернулась и подошла к стеллажу с книгами: Могенсу это не понравилось, но у него не было причин возражать.
Мак-Клюр ничего не ответил на его не прямо поставленный вопрос, и Могенс воспользовался этим:
— Разве нет, доктор?
Мак-Клюр на секунду замешкался, потом пробормотал, не глядя ему в глаза:
— Мы не говорим о нашей работе помимо места раскопок. Доктор Грейвс этого не желает.
— А вы всегда делаете только то, чего желает доктор Грейвс? — Язвительная насмешка в голосе на мгновение доставила неловкость и ему самому. Тем более Мак-Клюру, как он приметил. Смущение в его глазах еще больше выросло. Но ответила ему Хьямс, не Мак-Клюр:
— В этом пункте все мы сходимся во мнении с доктором Грейвсом, профессор Ван Андт. Пока наша работа здесь не завершена, абсолютное молчание — настоятельное требование момента. Возможно, вы еще не заметили, но не все в округе согласны с тем, чем мы здесь занимаемся. Нам не доверяют, за нами следят. И кто знает, может быть, и подслушивают. Вы бы хотели, чтобы кто-то похитил плоды вашей работы?
Последнее предложение она произнесла с особой интонацией, как показалось Могенсу. И еще неприятнее стал взгляд, которым она его смерила.
— Разумеется, нет, — ответил он настолько спокойно, насколько мог. — Равно как и сам не стал бы делать ничего подобного.
— Вот видите, профессор, то же и каждый из нас, — холодно ответила Хьямс. Потом, указав на полку, спросила: — Это ваши книги?
— Немного моих. Но большую часть доставил Грейвс.
— Странная подборка, — бросила Хьямс, снова отворачиваясь к полке. — Так какая область, будьте любезны сказать еще раз, является вашей специализацией?
— Археология, — ответил Могенс, хоть и был совершенно уверен, что Хьямс, как и все остальные, сама прекрасно знала.
Хьямс сняла один за другим несколько томов, читая названия или бегло пролистывая их, прежде чем снова поставить на место.
— «Книга мертвых», — прочла она. — «Атлантида: мир до потопа». — Ее взгляд стал еще тяжелее и малоприятнее. — Что бы это значило? Это теперь применяется в археологии?
— Не думаю, — с трудом совладал с собой Могенс. — Я в личном порядке интересуюсь этими темами.
— Для колдовства?
— Оккультизма, — поправил ее Могенс.
— А что, есть разница? — Хьямс чуть презрительно приподняла брови. — Тогда вы должны нас посвятить, профессор.
Могенс отнес на счет своей фантазии, что слово «профессор» в обращении к нему прозвучало оскорблением. Это разъярило его. Однако он справился с собой и постарался, наоборот, говорить так спокойно и по-деловому, как только было возможно.
— Меня интересует научный аспект этого вопроса, доктор. Почти каждый предрассудок имеет в своей основе рациональное зерно. Медицина только-только начинает для себя открывать, что многие из исстари известных природных средств ни в коем случае не являются фокусом-покусом, а, напротив, обладают в высшей степени эффективным лечебным действием.
— Может, так, а может, и нет. — Хьямс, пожав плечами, отмахнулась от его аргумента, что еще больше уязвило его самолюбие. — Но какое это имеет отношение к тому, о чем мы здесь говорим или о чем написано в этих книгах? Что тут общего с верованиями в демонов и языческих божков? Где научное доказательство действия заклинаний?
— Нигде, — невозмутимо ответил Могенс. — Во всяком случае, нет и доказательств тому, что они не действуют.
— Вы это серьезно? — фыркнула Хьямс. — Что может быть в каком-то невнятном бормотании…
— А кто вам сказал, что это «невнятное бормотание»? — перебил археологиню Могенс, властным жестом заставляя ее молчать, если бы она захотела возразить. — Не надо, я знаю, что вы намерены сейчас сказать, доктор Хьямс, но прошу вас, просто послушайте меня хоть минуту!
Хьямс иронично приподняла левую бровь, но промолчала.
— Думаю, в природе существует гораздо больше сил, которых мы не понимаем, чем таких, в которых мы разбираемся, — приступил Могенс. — Естественно-научных сил, имею я в виду. Энергии, силовые поля, потоки частиц, — он вопросительно посмотрел на остальных.
Мак-Клюр нерешительно кивнул, а Мерсер с шумом хлебнул кофе с водкой или ромом, или что там было содержимым его фляжки. И только Хьямс никак не среагировала, продолжая смотреть на него без всякого выражения.
— Некоторые из этих сил нам известны, другими мы даже овладели, — продолжал Могенс. — Мы преобразовали радиоволны, чтобы посылать сигналы азбукой Морзе. Мы научились вырабатывать электричество, чтобы освещать наши дома. Мы нагреваем воду, чтобы паром приводить в движение наши машины.