Анжелика. Маркиза Ангелов
Шрифт:
Я уже не говорю о памфлетистах и грязных поэтах, перья которых разят словно пчелиные жала. Париж наводнен пасквилями, повторяющими в стихах и в прозе: «Долой Мазарини! Долой Мазарини!» Поэтому мы зовем их мазаринадами.
Королева находит их даже в своей постели, и ничто более не способствует бессоннице и не портит цвет лица, как эти, невинные на первый взгляд, листочки бумаги.
Короче, разразилась драма. Господ из парламента давно мучили подозрения; они все время опасались, что королева тайно увезет маленького короля из Парижа, и трижды являлись под вечер с целым войском, чтобы попросить разрешения посмотреть, как спит прелестный ребенок, а на самом деле убедиться, что он никуда не исчез. Но испанка и итальянец хитры. В день Богоявления все при дворе пили, весело пировали и, ни о чем не подозревая, угощались традиционным пирогом. А посреди ночи, как только я вместе с друзьями собрался прогуляться по тавернам, мне пришел приказ собрать людей и экипажи и доставить их к одним из парижских ворот. Оттуда я отправился в Сен-Жермен, где обнаружил королеву, двух ее сыновей, фрейлин,
Затем принц Конде [38] возглавил королевскую армию и осадил Париж. Парламент продолжил восстание в столице, но его положение пошатнулось. Парижский коадъютор, принц Гонди, мечтающий занять место Мазарини, тоже присоединился к бунтовщикам. А я последовал за принцем Конде.
— Да уж, хорошие дела творятся на свете, — вздохнул старый барон. — Ни разу во время правления Генриха IV мир не видел подобных беспорядков. Парламентарии, принцы, затевающие бунты против короля Франции, все это влияние идей, что доносятся до нас с той стороны Ла-Манша. Говорят, что бунт английского парламента против короля дошел до того, что они осмелились заключить его в тюрьму?
38
Людовик де Бурбон, принц де Конде (1621–1686) — выдающийся французский полководец, начал свою военную карьеру во время Тридцатилетней войны в титуле герцога Энгиенского, победитель в битве при Рокруа (1643), позднее — один из вождей «Фронды принцев». После поражения Фронды воевал на стороне Испании, служил королю Филиппу IV. Впоследствии получил прощение и вернулся во Францию. Остался в истории под именем Великого Конде.
— И даже уложить его голову на плаху. Его Величество Карл I был казнен в Лондоне в прошлом месяце [39] .
— Какой ужас! — ошеломленно воскликнули все вокруг.
— Нетрудно догадаться, что новость не обрадовала никого при дворе, куда к тому же явилась безутешная вдова английского короля с двумя детьми. Тогда и было решено оставаться жестокими и непримиримыми к взбунтовавшемуся Парижу. Поэтому меня послали помогать маркизу де Сен-Мору поднимать армии в Пуату. Я был бы удивлен, если на моих землях и на ваших, дорогой кузен, я не смогу завербовать по крайней мере полк, которым бы смог командовать мой сын. Итак, посылайте всех лодырей и бездарей к моим помощникам, барон. Мы сделаем из них драгунов.
39
30 января 1649 года.
— Значит, опять война? — медленно сказал барон Арман. — А ведь казалось, что все идет на лад. Разве осенью не был подписал Вестфальский мир, закрепивший поражение Австрии и всей Германской империи? Мы думали, что сможем немного перевести дух. Хотя, по правде сказать, нашим краям грех жаловаться, в отличие от деревень Пикардии и Фландрии, вот уже тридцать лет занятых испанцами…
— Люди уже привыкли к этому, — с легкостью ответил маркиз. — Дорогой мой, война — необходимое зло, и требовать мира — почти ересь, если Бог не желает его для нас, бедных грешников. Просто надо всегда быть среди тех, кто воюет, а не среди тех, с кем воюют… Что касается меня, я всегда выбираю первое, благо мое положение дает мне на это право. Одно неприятно — моя жена заняла в Париже… да, другую сторону, сторону парламента. Впрочем, я не думаю, что она нашла себе любовника среди этих важных ученых мужей, ведь у них слишком мало лоска. Но вы же знаете, что дамы обожают интриги, и Фронда их просто очаровала. Они объединились вокруг дочери [40] Гастона Орлеанского [41] , брата короля Людовика XIII. Они носят голубые шарфы через плечо и даже маленькие шпаги в кружевных портупеях. Все это очень красиво, но я не могу не беспокоиться за маркизу…
40
Анна Мария Луиза Орлеанская (1627–1693) — французская принцесса королевской крови, герцогиня де Монпансье. Внучка Генриха IV, дочь Гастона Орлеанского. Приходилась племянницей Людовику XIII. Также известна как Гранд Мадемуазель (или Великая Мадемуазель), активная участница Фронды, автор известных «Мемуаров».
41
Гастон Орлеанский (1607/8—1660), брат Людовика XIII, дядя Людовика XIV. Отец Великой Мадемуазель. Много лет, до рождения племянника, считался прямым наследником французского трона. Фрондеры и позже подумывали посадить его на трон.
— Она может попасть в какую-нибудь нехорошую историю, — простонала Пюльшери.
— Нет. Она, конечно, взбалмошна, но осторожна. Меня мучит другое: если что дурное и случится, пострадавшим буду я. Вы меня понимаете? Такая разлука гибельна для супруга, который не любит ни с кем делиться. Что до меня, то…
Он остановился, сильно закашлявшись из-за того, что конюх, только что возведенный в должность камердинера, бросил в камин, пытаясь оживить огонь, огромную охапку сырой соломы. В клубах дыма, который повалил из камина, несколько минут слышались одни лишь приступы кашля.
— Милостивый боже! Дорогой кузен, — воскликнул маркиз, когда смог наконец отдышаться, — я понимаю ваше желание вздохнуть свободно. Ваш полоумный слуга заслуживает розг.
Он все превращал в шутку, и Анжелика находила его милым, несмотря на высокомерие. Разговоры увлекли ее. Казалось, старый замок, только что стоявший в оцепенении, проснулся и открыл свои тяжелые двери навстречу новому миру, полному жизни. К тому же дядя верил, что ее семья ведет свой род от феи Мелюзины, и когда он говорил о Раймоне де Форезе, забывчивом супруге феи, то называл его фамильярно Раймонден, как позволяли себе только уроженцы Пуату.
Но зато его сын все сильнее хмурил брови. Он сидел на стуле словно одеревенев, со своими светлыми кудрями, красиво лежащими на кружевном воротнике, и бросал полные ужаса взгляды на Жослена и Гонтрана, которые, прекрасно осознавая, какое впечатление производят, ковыряли пальцами в носу и почесывали голову, чтобы еще больше походить на оборванцев. Их проделки расстраивали Анжелику и вызывали в ней чувство, похожее на тошноту. Впрочем, она уже некоторое время чувствовала себя нехорошо, мучаясь от болей в животе, и Пюльшери запретила ей есть любимую сырую морковь. Но сегодня, несмотря на многочисленные волнения и забавы, которые принесли нежданные гости, Анжелика чувствовала себя заболевшей. Каждый раз при взгляде на кузена Филиппа дю Плесси у нее сжималось сердце, и она не знала, было ли это отвращение или восхищение. Никогда раньше она не видела такого красивого мальчика.
Волосы, шелковая бахрома которых обрамляла лоб, сверкали золотом, и рядом с ними ее собственные кудри казались темными. Черты его лица были совершенны. Костюм из тонкого серого сукна, с кружевами и голубыми лентами очень шел к нежно розовой коже. Его можно было бы принять за девушку, если бы не жестокий взгляд, в котором не было ничего женского.
— Так на чем я остановился? — продолжил маркиз, в то время как пелена дыма медленно рассеивалась. — Ах да, я говорил обо всех этих безумных личностях, которые вовлекли мою жену в Фронду… герцогиня де Монбазон и де Шеврёз [42] , мадам де Буйон, принцесса Конде, жена принца Людовика II, и его сестра герцогиня де Лонгвиль [43] … На самом деле причиной всех бед был принц де Марсийак…
42
Речь идет, скорее всего, о Марии Эме де Роган-Монбазон. Ее вторым мужем был Клод Лотарингский (Лоррен), герцог де Шеврёз. Герцогиня принимала участие в нескольких заговорах, в том числе в заговоре с целью посадить на престол Гастона Орлеанского.
43
Лонгвиль (Longueville), Анна-Женевьева герцогиня де Бурбон-Конде, герцогиня, жена герц. Генриха II де Лонгвиля, дочь принца Генриха II Конде, душа Фронды.
— Губернатор Пуату?
— Да, он был губернатором, но это в прошлом… Дело в том, что принц де Марсийак, герцог де Ларошфуко [44] решил…
— Позвольте-ка! — прервал его педантичный дедушка. — Герцог де Ларошфуко! Он еще не герцог. Его отец, мой ровесник, все еще жив, насколько мне известно.
— Да, да, именно из-за этого и случилась беда. Будучи при дворе, Марсийак оказал множество услуг королеве-матери и добивался чести получить «табурет» для жены. Вы знаете, что означает «табурет»: право женщины сидеть в присутствии королевы. Подобная честь обычно дается только герцогиням, и герцог Марсийак, который тогда еще не унаследовал титул, получил отказ. Но в придачу к перенесенному унижению, в это же время кардинал Мазарини, как вам известно, любимец королевы, предоставил «табурет» шести другим придворным дамам, с титулами не выше принцессы [45] … Разве можно было пережить такое оскорбление и не устроить бунт?
44
Франсуа VI де Ларошфуко (1613–1680) — французский писатель и политический деятель. Губернатор Пуату. Принц Марсийяк, герцог де Ларошфуко и пэр Франции, происходил из древнего и знатного рода, был известен как самый ученый человек в Париже. Убежденный противник политики Ришельё, из-за своих политических взглядов неоднократно находился в ссылке в своем поместье и даже попадал в Бастилию, позже под началом Конде участвовал в «парламентской Фронде» и «Фронде принцев».
45
Титул принца или владетельного князя во Франции до XIX века стоял ниже титула герцога. Многие французские принцы являются родоначальниками младших линий герцогских домов, а герцогские рода в свою очередь имели среди низших титулов и название принца. Младшие члены семьи суверена носят титул принцев крови, стоящий выше герцогского титула. В империи Наполеона титул принца был провозглашен первым, а герцог — вторым разрядом нового дворянства.
— Конечно нет! — воскликнули женщины хором.
— Марсийак так и сделал. Он взбунтовался: присоединился в Париже к фронде парламента и отдал в их распоряжение свою шпагу. За собой он увлек — или же был сам ею увлечен, трудно сказать точно — свою любовницу герцогиню де Лонгвиль, сестру принца Конде…
Маркиз дю Плесси остановился, словно захваченный каким-то видением, явившимся перед ним, в то время как его слушатели не смогли удержаться от мысли, что принц Марсийак выбрал престранный способ отомстить за честь жены…