Анжелика. Маркиза Ангелов
Шрифт:
Но Анжелика все же села на указанное место. Ее заметили, а значит отступать было поздно. Она не осмеливалась спросить, где ее отец. Отблески света, отбрасываемые бокалами, графинами, серебром и бриллиантами дам, ослепляли ее, доводя до головокружения. Пытаясь прийти в себя, она выпрямилась, чуть откинулась назад и убрала со лба тяжелую прядь волос. Ей показалось, что некоторые сеньоры с интересом разглядывали ее. Сидевший напротив принц Конде, некоторое время рассматривал ее высокомерным взглядом хищной птицы.
— Черт возьми, у вас странные родственники,
— Юная провинциальная кузина, монсеньор. Ах! Пожалейте меня! Целых два часа сегодня вечером, вместо того чтобы наслаждаться музыкой и очаровательными беседами дам, я выслушивал обвинительную речь ее отца, барона. От запаха его дыхания меня воротит до сих пор. Как писал наш циничный поэт Аржатей, «скажу я вам наверняка, что эта вонь сильнее, чем запах трупа или тела старика».
В ответ раздался взрыв подобострастного смеха.
— Знаете, о чем он меня просил? — продолжал маркиз, изящным движением указательного пальца смахивая слезинку с мокрых от смеха глаз. — Держу пари, не угадаете. Он хотел, чтобы я помог освободить его от налога на каких-то мулов из его конюшни и еще на производство — вы только подумайте! — свинца, который он надеется обнаружить сложенным в слитки на грядках своего огорода. Никогда в жизни не слышал ничего глупее.
— Черт бы побрал обнищавших дворян, — пробормотал принц. — Они позорят своим невежеством наши гербы.
— Прискорбно, что даже маленький сокол, чеглок [73] , с которым наши деревенские кузены охотятся, стараясь подражать благородной соколиной охоте, — даже он слишком обременителен для них. Впрочем, от него им и досталось прозвище.
«Ах, даже так! — подумала Анжелика. — Значит они благородные соколы, а мы никуда не годные бедные маленькие птички».
Дамы буквально задыхались от хохота.
— Видели, какое у него перо на шляпе?
— А туфли с налипшей соломой!
73
Здесь снова игра слов: «hobereau» — чеглок, птица семейства соколиных, второе значение — мелкопоместный дворянин, презрительное — дворянчик.
У Анжелики так бешено колотилось сердце, что ей казалось, кузен Филипп, сидящий рядом, должен слышать его удары. Она посмотрела в его сторону и с удивлением заметила, что Филипп разглядывает её с загадочным выражением, застывшим в голубых холодных глазах. «Я не могу им позволить и дальше оскорблять моего отца», — решила она.
Анжелика была бледна как мел. Она вспомнила, как несколько часов назад покраснела после ее слов мадам де Ришвиль, и какое ледяное молчание они вызвали. Есть и другие тайны, которых боятся эти наглецы. «Малышка де Сансе» глубоко вздохнула.
— Может, мы и нищие, — произнесла она громко и отчетливо, — но мы, по крайней мере, не замышляем отравить короля!
Как и в тот раз, смех тотчас прекратился, улыбки исчезли с лиц, тишина стала такой тяжелой и давящей, что даже за соседними столиками люди замерли, почуяв неладное. Мало-помалу разговоры затихли, исчезла оживленность гостей — все смотрели на принца Конде.
— Кто… кто… кто… — залепетал маркиз дю Плесси, но вдруг замолчал.
— Надо же, какие странные слова, — выдавил наконец принц, который с трудом держал себя в руках. — Эта юная особа не привыкла находиться в высшем обществе. Она все еще не выросла из сказок кормилицы…
«Еще секунда, и он рассмеется мне в лицо, а потом меня с позором выгонят, обещая хорошую порку», — со страхом подумала Анжелика.
Она подалась немного вперед, глядя на край стола.
— Говорят, сеньор Экзили лучший знаток ядов в королевстве.
Этот новый камень, брошенный в воду, привел к настоящей буре. Тут и там слышался испуганный шепот.
— Ах, девочка одержима дьяволом! — воскликнула мадам дю Плесси, в ярости кусая кружевной платок. — Она уже во второй раз позорит меня. Сначала держится словно кукла с зелеными глазками, а потом вдруг открывает рот и говорит ужасные вещи!
— Ужасные! Почему же ужасные? — мягко возразил принц, не сводя глаз с Анжелики. — Ужасными они были бы, если бы она говорила правду. А так это всего лишь вымыслы девчонки, которая не умеет держать язык за зубами.
— Я замолчу, когда сочту нужным, — резко ответила Анжелика.
— И когда же вы сочтете нужным, мадемуазель?
— Когда вы перестанете оскорблять моего отца и предоставите ему те скромные льготы, о которых он просит.
Лицо принца Конде внезапно потемнело. Скандал достиг апогея. Люди в глубине залы вставали на стулья, чтобы лучше видеть героев спектакля.
— Черт побери! Черт побери!.. — задыхался принц.
Неожиданно он вскочил, вытянув вперед руку, словно призывал свою армию атаковать испанские окопы, и указал на Анжелику.
— Идите за мной! — прогремел он.
«Он меня сейчас убьет», — решила Анжелика. Вид этого огромного сеньора вызывал у нее дрожь ужаса, и вместе с тем восхищения.
Итак, она последовала за ним, маленькая серая уточка, за огромной, украшенной бантами птицей.
Она заметила, что он носит короткие штаны, переходящие чуть ниже колен в накрахмаленные кружевные воланы, а поверх них нечто похожее на короткую юбку с невероятным количеством нашивок. Никогда в жизни она не видела, чтобы мужчина одевался так необычно. Однако она любовалась его походкой, тем, как грациозно он переставляет ноги, обутые в туфли с выгнутыми каблуками.
— Теперь мы одни, — сказал Конде, резко обернувшись. — Мадемуазель, я бы не хотел с вами ссориться, но вы должны ответить на мои вопросы.
Эта новая манера говорить — вкрадчивая и мягкая — напугала Анжелику сильнее самой яростной вспышки гнева. Она оказалась в пустом будуаре, наедине с могущественным человеком, чьи интриги потрясли ее. Она поняла, что уже запуталась в них и увязла как муха в паутине. Анжелика сделала шаг назад и пролепетала что-то бессвязное, прикинувшись деревенской дурочкой.