Апокриф от соседа
Шрифт:
видел - от дома Ицхака остались только угли.- А, если тебя интересует, по чьей
воле всe это произошло, то моe имя Иоханан, и я пред тобою.
Иуда, казалось, даже не услышал последних слов: - Бедная девочка! Она не избежала своей страшной судьбы. Бедный Ицхак!
Йоханан усмехнулся:
– Бедный Юда, предавший Христа.
– Ты заслужил смерти, Йоханан!
– сжав кулаки, Юда двинулся к одру советника
Пилата.
– Скоро она придет ко мне и так, Юда, хотя, конечно, ты можешь и поторопить
ее. Но мне это уже безразлично, ибо все, чего я хотел в своей жизни, уже
свершилось, и на моем коротком веку спустился с небес на землю мессия и вновь
вознесся на небо. В этой жизни у меня было все.
– Кроме чистой совести, Йоханан!
– Да, и о том я скорблю, Юда. Но ты, а не я, будешь жить предателем и умрешь
им!
Юда вздрогнул и, заскрежетав зубами, только что не зарычал: - Да ты, ты… - Ему не хватало слов.
– Говори, Юда, говори. Оскорбляй! Советник римского наместника не станет на
тебя сердиться. Отомсти же мне - оскорби, а потом убей. Ведь это я убил твоего
друга, твоего дядю и еще эту… Руфь, кажется, невинную девушку. Она чем-то
была дорога тебе? А? Я уже не боюсь смерти, Юда! Каждый новый день приносит
старику Йоханану новые телесные страдания.
Тут Юда снова обрел дар речи.
– Я не трону тебя. Издыхай сам, в муках, испуская под себя и в руки слуг
своих мочу и зловонный кал.
Йоханан, видимо, не ожидал этого, неимоверным усилием он сдержал бешенство.
– Я первейший поклонник новой Христовой веры, ибо я, Юда, я, а не вы с Ешуа
и с недоносками-апостолами, именно я создал ее. А потому прощаю тебе даже то, что ты сказал сейчас. Уходи, Юда, уходи, предатель, предатель во веки веков. Да
не трясись и не дрожи так - не ты первый и не ты последний отмечен в этом мире
клеймом предательства, не было и не будет лучшего способа избавиться от
человека, от свидетеля, как назвать его предателем. Поверь, Юда, старому и
мудрому Йоханану - еще тысячи и тысячи таких, как ты, преисполненных
намерениями самыми лучшими, самыми честными, уйдут в землю не с нимбами героев
и мучеников, а с проклятой печатью предательства на лбу. Что же ты молчишь, Юда?
– Мне не о чем с тобой говорить.
– Я когда-то очень любил твою мать, Юда, но она предпочла мне простого, добродушного и туповатого крестьянина - твоего отца.
Это уже не тронуло Юду.
– Так ты еще и мстителен, - лишь промолвил он.
– Ладно, прощай. Делай, что хочешь. Если не желаешь ни слушать, ни убивать
меня, ступай отсюда. Возьми с собой ту веревку, что оставили на полу
развязавшие тебя, если хочешь поскорее встретиться со своим приятелем, -
Йоханан ткнул пальцем куда-то вверх, - а, коли предпочтешь, чтобы люди плевали
тебе в лицо еще лет тридцать, то могу помочь тебе с деньгами, к тому же
тридцать сребреников на первое время я уже передал тебе через покойного Ицхака.
Надеюсь, ты не потерял их? Как-никак за друга твоего, Ешуа, они плачены!
– Так эти деньги от тебя?! Подавись ими!
– с этими словами Юда бросил в
Йоханана кошелек. Ударясь о кресло, тот раскрылся, и монеты со звоном
рассыпались по полу.
– Желаю тебе жить еще долго, паралитик, и изойти червями
заживо, будь ты проклят!
Схватив веревку, Юда выскочил за дверь. Никто не остановил его. Йоханан
погрузился в молчание; спустя несколько минут оно было прервано появлением
Авиэля.
– Ты вовремя пришел, Авиэль! Нам осталось лишь закончить наш святой труд.
Вот, возьми свою надбавку, - и той рукой, что еще повиновалась ему, он указал
на рассыпанные по полу деньги.
– Нет, Йоханан! Ты мне больше не нужен, чтобы закончить мое Писание.
Искушение кончилось, и святой дух теперь сам мне диктует, и деньги твои поганые
я не возьму.
– Что это значит? Ты понимаешь, что говоришь и что я могу за это сделать с
тобой, Авиэль?!
Вчера вечером я видел смерть великого праведника из Назарета и был потрясен, и посетил меня святой дух, и сказал мне: “Вот умирает Сын Божий, а твоей рукой, Авиэль, будет написано житие его”.
И вопросил я, разве не сам Йоханан - советник римского прокуратора Пилата, пославшего на смерть Ешуа, диктовал мне по расчету своему? Но ответил дух, что
сие есть искушение, и коли уверую я истинно, то пойму, что и устами любой твари
земной и небесной Всевышний может говорить со мной, но теперь сам Господь будет
водить рукою моей. И ты мне более не нужен, Йоханан. Ине боюсь я тебя, ибо
после слов тех, потрясших меня, узрел я сияние белых крыл ангельских и понял, что под охраной я Всевышнего, пока назначение свое не исполню и не донесу житие
Сына Божьего до душ людских, пока не донесу в мир благую весть о приближении
Царствия небесного. Отдай мне листы Писания моего. И я отныне приму имя твое и
буду называться Йохананом, ибо тому, кто носит это имя, пожелал дух святой
даровать истину.
– Ты обезумел, Авиэль! Неужели ты действительно поверил…
Новоявленный Йоханан-Авиэль громогласно перебил его: - Прощай, о, господин! Моли Господа о великом прощении за безмерные грехи
свои, ибо всемилостив он и всеблаг!