Апостолы Революции. Книга вторая. Химеры
Шрифт:
На три четверти часа в Зеленой комнате установилась громкая тишина, создаваемая шуршанием бумаг, скрежетом перьев, треском поленьев в камине, стуком дождя по стеклу, шумом неторопливых шагов пяти членов правительства.
– Это для тебя, – тихо сказал Колло д’Эрбуа, подталкивая к Сен-Жюсту небольшой конверт с выведенным на нем адресом Комитета общественного спасения и припиской: «Гражданину Сен-Жюсту».
Сен-Жюст, занятый чтением, бегло взглянул на конверт и собрался вернуться к прерванному занятию, как что-то заставило его пристальнее приглядеться к письму. Почерк! Ему знаком этот почерк! Как он сказал своему агенту, такой почерк ни с чем не спутаешь. Она
Письмо не имело подписи, но оно было написано Софи Демайи, в этом он больше не сомневался: те же ровные, красивые, без малейшего наклона округлые буквы, какие могут быть выведены только… Да она левша, осенило его. Вот откуда этот необычный почерк. Сен-Жюст зачем-то бросил настороженный взгляд в сторону Барера, но тот был погружен в чтение английских брошюр, из которых время от времени делал выписки. Тогда он обратился к содержанию письма:
«Гражданин,
Если в республике и существует человек, чьи помыслы чисты и намерения благородны, чьи заботы устремлены на спасение отечества и лишены корысти и выгоды, то это ты. Именно поэтому я обращаюсь к тебе в надежде, что важнейшая информация, сообщенная в этом письме, встретит достойное ее внимание и внесет свою лепту в дело спасения свободы.
1 флореаля ровно в шесть часов вечера агент, отправленный в Париж министром иностранных дел Британского королевства, лорд Вентворт, граф Стаффорд, будет находиться по адресу: улица Фур, 12, второй этаж, правая дверь. Достаточно постучать один раз, а потом еще два, чтобы он открыл дверь агентам Комитета общественного спасения, ни о чем не подозревая».
Сен-Жюст перечитал письмо несколько раз, спрашивая себя снова и снова, что толкнуло ту, кого он считал агентом роялистов, открыть ему – ему, кого она несколько месяцев назад готова была оклеветать перед его же коллегами! – местонахождение английского шпиона. Уж не провокация ли это? Не желает ли она выставить его на посмешище после того, как не смогла представить подкупленным роялистами агентом? Откуда у нее такая точная информация не только об имени и адресе шпиона, но и о времени, а главное, об условном сигнале, который должен был открыть двери его квартиры перед комитетской полицией?
Сен-Жюст задумчиво расхаживал по залу, скрестив руки на груди. Письмо Софи покоилось в его кармане, а мысли крутились вокруг одного вопроса: стоит ли доверять ее письму и предпринимать шаги для ареста того, кого она представила агентом Гренвила? Впрочем, выбора у него не было: проигнорировать подобный донос мог только предатель. Он должен проверить информацию, и проверить ее можно лишь одним способом.
Приняв решение, он покинул Зеленую комнату, пересек оживленную приемную и вошел в секретарскую комнату.
– Разыщите мне Потье, Шерона и Бенара, – приказал он. – Как можно скорее.
– Бенар ведет допрос в тюрьме Бисетр, гражданин, – отозвался один из секретарей. – Он будет не раньше, чем через три часа.
– Пошлите за ним немедленно, – велел Сен-Жюст. – Мне нужны лучшие.
Когда Сен-Жюст вернулся в Зеленую комнату, он встретился с напряженно-вопросительным взглядом четырех пар глаз.
– В чем дело? – спросил Робеспьер.
– Надо кое-что проверить, – уклончиво ответил Сен-Жюст.
– Кое-что? – переспросил Неподкупный. – Ты не мог бы выразиться яснее?
– Более конкретной информацией я буду обладать к половине седьмого вечера.
– Письмо? – поинтересовался Колло.
Сен-Жюст коротко кивнул.
– И что было в том письме? – живо спросила Софи, подавшись вперед всем телом.
Барер только что закончил рассказ о главной новости дня, пока еще не вышедшей за пределы правительственных Комитетов. Он в деталях поведал обо всем, чему стал свидетелем не далее как несколько часов назад: о том, как по приказу Сен-Жюста в Зеленую комнату явились три лучших агента Комитета общественного спасения, как они получили от него четкие, подробные распоряжения относительно имени английского шпиона, его местонахождения, а также о времени его поимки и об условном сигнале, который должен был облегчить их работу. Барер признал, что Сен-Жюст был на высоте: он все предусмотрел, включая карету с закрытыми ставнями для перевозки шпиона в Консьержери, в одиночную камеру, разумеется. Он дал агентам столько людей, сколько они пожелали, запретил вступать с англичанином в какие-либо разговоры, предостерег производить опечатывание бумаг (если таковые обнаружатся) в его присутствии во избежание побега (мол, бумагами займемся потом, сперва – человек).
– Я не видел письма, – заключил Барер. – Никто из нас его не видел. Мы поверили Сен-Жюсту на слово, хотя, признаться, не обошлось без скепсиса. Комитеты ежедневно засыпаются анонимками, и если бы мы придавали значение каждой из них… – он сделал пренебрежительный жест рукой. – Видно, в этой было что-то особенное, если Сен-Жюст развел такую деятельность. Он полностью завладел ситуацией и, надо отдать ему должное, справился блестяще.
– Так вы арестовали агента? – спросила Софи, перебираясь на диван, поближе к любовнику, и обменялась быстрым взглядом с сидящим у камина мужем.
– Да, – хмуро отозвался член Комитета спасения. – К сожалению.
– К сожалению?! – Софи отпрянула в удивлении.
– У него нашли копии секретных документов, которые он, по всей видимости, собирался переправить в Лондон, – ответил Барер. – Оригиналы находились в моем ведении, – добавил он, помолчав.
Повисла пауза. Если бы Барер взглянул в этот миг на возлюбленную, он увидел бы, как она побледнела. Капелька крови проступила на ее нижней губе, с такой силой она впилась в нее зубами. Но он не смотрел на Софи. Его взгляд был устремлен прямо перед собой, в пустоту. Софи боялась поднять на него глаза. Вместо этого она посмотрела на Верлена, который был целиком поглощен разглядыванием своих гладко отполированных ногтей.
– Каким образом эти документы оказались у английского шпиона? – тихо спросила Софи, решившись, наконец, нарушить ставшее невыносимым молчание.
– Вот и я хотел бы это знать, – Барер тоже посмотрел на увлеченного ногтями Верлена.
– Мало ли через кого они попали к агенту, – бросил тот, почувствовав на себе взгляд друга. – Любой секретарь имел к ним доступ.
– Не ко всем, – поправил Барер.
– Другой член Комитета? – подсказала Софи.
Барер отрицательно покачал головой:
– Декрет об англичанах – мой проект, он еще не был вынесен на обсуждение Комитета. Оплата наших агентов за границей также находится исключительно в моем ведении. Такого рода документы не покидают моего портфеля.
– Ты мог где-нибудь оставить портфель, – не унималась Софи. – Не так ли, Эжен? – призвала она мужа в помощники.
Верлен, наконец, оторвался от увлекшего его занятия, взглянул, чуть нахмурившись, на жену и едва заметно покачал головой, приказывая ей молчать.
– Мне не хочется думать, что вся эта история – изобретение Сен-Жюста, чтобы скомпрометировать меня, – заговорил Барер, обращаясь исключительно к Верлену. – Письмо видел только он. Почему он не показал нам бумагу, доставившую столь ценные сведения, если не потому, что это простая фикция?