Араб у трона короля
Шрифт:
— Ваши кони хороши и неприхотливы, но слабы и небыстры. Ты видел моих коней. А есть и другие, которые могут в одиночку тащить три арбы сразу.
Мамай удивлённо покачал головой.
— С вашими конями вы будете ждать прихода крестоносцев в ваши степи, потому что ни Московию, ни, тем более Польшу с Литвой без кораблей и пушек вам не удержать, если возьмёте, конечно. А если Московия объединится с Польшой, то не только не возьмёте, так ещё и своё отдадите.
— А ты, шахиншах, устоишь один? — Усмехнулся Мамай.
— Я уже не один. Со мной Османы, Персия, Индия, Аравия.
Мамай помолчал и спросил:
— Ты уверен? Что я с тобой?
— Уверен.
— Почему?
— Потому, что я ничего у тебя не прошу, а даю много.
— И что ты нам хочешь дать? Золото? — Серьёзно спросил Мамай.
— Дороже, — усмехнулся я. — Я готов помочь тебе сохранить твои земли. У вас сколько сейчас ханов ногайской орды? Трое? И желающих ещё столько же… А мы станем гарантами твоей власти и то, что после тебя будет править твой сын, или тот, кого ты выберешь сам. Не я выберу, а ты. Сам.
— А кто будет править после тебя? — Засмеялся Мамай.
— Мой наследник, — сказал я. — Я понимаю тебя. Риск, что что-то пойдёт не так, всегда присутствует, но и у каждого из нас есть возможность пойти своим путём, в таком случае. Однако, есть возможность попробовать создать настоящую империю и в её границах твоё ханство может вырасти до Самарканда.
— И кто будет императором?
— Пока я, ведь я уже император, — засмеялся я. — У меня сейчас больше силы и войск. А там видно будет. Но я буду сидеть в Крыму и править Московией. Мне не будет дела до тебя, пока тебе не понадобятся мои сила и знания. У тебя в горах лежат несметные сокровища. И дело даже не в золоте и серебре, а в других металлах. Если ты научишься их искать и добывать, может, станешь императором ты.
— Я ничего не понимаю в металлах… — Мамай рассмеялся. — Кроме золота…
— Боюсь, что ты и в золоте ничего не понимаешь. Чтобы его из земли добыть и повесить себе на грудь или надеть на пальцы, много надо знать и уметь.
— А ты знаешь и умеешь? — Почти обиделся хан.
— Знаю и умею. Вот это будет мой тебе второй подарок — знания. Мы откроем школы и университеты, и ты воспитаешь таких ногаев, которые своими знаниями заткнут за пояс греков. Ты сам будешь строить корабли и дворцы. Вон, посмотри на моих «дикарей». Они любой дворец выстроят.
— Мы воспитаем, — шёпотом сказал Мамай.
— Да, — вспомнил я. — Надо гонцов на ту сторону послать, а то, боюсь, мои «дикари» тут всё разнесут, к чёртовой матери.
Глава 21
Без плотин Волга имела более шустрое течение, но плоскодонные джонки, заполненные грузом и людьми под «жвак», на косых парусах и вёслах упорно тащились вверх, несмотря на встречные волны и ливневые потоки. Волга в конце осени 1540 года не лучшее место для путешествия по воде.
Изредка налетали порывы мелкого крупчатого снега и льняные паруса деревенели. Однако, их «плоская» конструкция позволяла пользоваться ими и в таких условиях, когда простые паруса перестают «работать».
Казанский хан не ожидал, нас в это время и просчитался.
Во-первых, сначала наши транспорты завезли отряды ногайцев с самим Шейх-Мамаем, и он поставил своё стойбище в устье Камы, официальной границы Ногайского и Казанского ханств. Вместе с ногайцами прибыли и наши сапёрные бригады, которые очень быстро в узком месте реки возвели понтонную переправу и небольшую крепость, собрав её из заготовленных заранее деталей.
По этой переправе ногайцы «незаметно перетекли» на сторону Казани и стали разорять прилегающие к городу территории, запасаясь фуражом, припасами и пленными, которых отправляли вниз по Волге, чтобы не тратить на них припасы.
Татары воспротивились ногайскому «беспределу», но поначалу не приняли ногаев в серьёзный расчёт и попытались решить проблему малым войском. Тысяч в пять. Войско было полностью уничтожено. Около трёх тысяч татар взято в плен. Мы не жалели ни лошадей, ни всадников. Немногие казанцы вернулись в Казань. А конину отправили в котлы да в коптильни.
Тяжело противостоять эшелонированной перекрёстной окопной обороне, куда конные ногаи заманили татар, и защититься от пищалей и двадцатифунтовых пушек-картечниц.
После залпа, произведённого над головами первых двух эшелонов, над окопами на встречу казанской коннице поднялись пики, довершившие начатое мушкетёрами и пушкарями.
Ногайская конница, перескочив обратно через узкие окопы, ударила в спины убегающим татарам.
Больше Казанцы боевых вылазок не совершали. По нашим сведениям, у них оставалось в городе около шести тысяч жителей взрослого мужского населения и около десяти тысяч воинов.
Ногаи осадили Казань с севера и начали зачищать северные территории. Северные удмурты и марийцы с конца пятнадцатого века были подданными России, а ближние к Казани народы, подданными татар. Вот с ними и вели «разъяснительную работу» ногаи Шейх-Мамая.
Наши войска разместились с юга. Корабли встали по-над правым берегом реки Казанки в устье за левым берегом Волги, в затишке большого мыса. Казань же стояла не на Волге, а на левом берегу реки Казанки, километрах в двенадцати от её устья. Крутой левый берег, на котором стояла крепость, возвышался над рекой метров на тридцать. Вдоль восточной стены крепости, имелся ров с водой, соединявшийся с какой-то узкой речушкой, впадавшей в Казанку с востока.
— Как тут добьёшь? — Мучил меня вопросами Санчес. — Надо заходить с севера.
— Там тоже несколько проток и стариц, сын. Надо бить с противоположной стороны реки.
Иногда я позволял себе так обращаться к нему, чтобы умерить его волнение. Санчес был усыновлён мной ещё в двенадцатом году и сейчас был официальным наследником всего нашего «хозяйства».
— У нас нет пушек большого калибра.
— Зато у нас много пироксилина. Думаю, надо копать.
— Мы копаем. Под покровом ночи скоты высаживаются на крутом берегу и вгрызаются в землю от самой воды. Накрываются маскировочной сетью и продолжают работать посменно. Татары, вероятно слыша звуки подкопов, сбрасывают со стен огненные бочки со смолой и обстреливают берег картечью. Убитых, раненых нет. Земля вывозится на противоположный берег паромными баржами, но скоро река встанет.