Арабская петля (Джамахирия)
Шрифт:
— Что это еще такое? — удивленно произнес Клоп, остановившись посреди раздевалки. — Похоже, нет никого. Может, тренировку отменили или перенесли, а нам сказать забыли?
— Сплюнь, — мрачно посоветовал Стасер. — Накаркаешь, и придется вкалывать идти.
— Не придется.
Голос прозвучал за спиной так внезапно, что оба курсанта от неожиданности аж подскочили.
— Ффу… Напугал! — выдохнул, обернувшись Стасер. — Ты чего так бесшумно ходишь? Чуть до инфаркта не довел.
— А ты чего пугаешься? Совесть нечиста, али как? — расплылся в широкой улыбке зашедший в раздевалку четверокурсник за почти портретное сходство с героем популярного
— Макс, а что, случилось что-нибудь? Где все ребята? Тренировка вообще будет, или что? — с частотой пулемета затараторил Клоп, от нетерпения слегка подпрыгивая на месте.
— Или что, — размеренно ответил лишь на последний вопрос Макс. — Не суетись под клиентом, Клопик. Сейчас все расскажу по порядку. Вы садитесь, базар долгий.
— Сесть мы всегда успеем, — традиционно пошутил Стасер.
— Вот-вот, об этом базар и будет, — остро глянул в его сторону Макс. — А пока, присаживайся, если тебе так больше нравится.
Стасер удивленно посмотрел на медленно опустившегося на стоящую посреди раздевалки скамью Макса, оценил серьезное выражение сурового покрытого шрамами, с переломанным носом лица, и решил от комментариев пока воздержаться. Макс был самым опытным и, пожалуй, самым опасным бойцом сборной. Бывший боксер из самой боеспособной категории полутяж, то есть с достаточно сильным ударом и при этом маневренный и быстрый, очень легко освоил в училище бросковую технику и удары ногами превратив свое тело в настоящую боевую машину. К новичкам с младших курсов он всегда относился по-доброму, на манер старшего братишки, что не мешало, однако, ему время от времени отвесить кому-нибудь из них за нерадивость довольно чувствительный подзатыльник или, им самим называемый „волшебным пендалем“ пинок по пятой точке. Сейчас, судя по всему обычно веселый и скорый на шутку Макс, был настроен на трудный и не слишком нравящийся ему разговор, а значит, впереди ждало какое-то необходимое, но тяжелое и неприятное дело. Причем дело это, видимо, как-то было связано с исчезновением с тренировки всех ребят из сборной.
— Ну так вот, желторотые… Такие дела у нас творятся, что ваша помощь понадобилась, — мрачно поглядывая исподлобья на замерших перед ним первокурсников начал Макс.
— Так мы всегда! Ты только скажи, что делать надо! А мы запросто… — тут же засуетился было Клоп, но тут же был остановлен нетерпеливым жестом.
— Уймись, не тараторь! Короче, вы когда-нибудь в „Офицерском баре“ бывали?
Клоп и Стасер лишь удивленно пожали плечами. Вопрос был явно странный — кто же из курсантов не бывал в „Офицерском баре“? Расположенный совсем недалеко от центрального училищного КПП он пользовался среди курсантов просто бешеной популярностью, а когда в дополнение собственно к бару там начали проводить и молодежные дискотеки, оборудовав вполне приличный танц-пол, то от желающих повеселиться, там просто стало не продохнуть. Кстати и сам бар был оборудован в военном стиле — на стенах висели фотографии лихих парней в камуфляже, барная стойка была украшена огромными позолоченными эмблемами родов войск, а бессменный бармен и бывший десантник Жора обслуживал посетителей облаченный в голубой берет и тельняшку.
— Ну и как вам там? Понравилось? — задал новый вопрос Макс.
— Ну, так… Вобщем нормально, все… А что такое?
— Так, ничего, просто интересуюсь. А знаете, что этот бар наши бывшие выпускники
Стасер и Клоп лишь молча кивали, не понимая к чему клонится этот странный разговор. Макс еще раз окинул их изучающим взглядом и после короткой паузы продолжил:
— Так вот, на этих ребят недавно наехала какая-то черножопая мразь. Хотят, чтобы те им долю отстегивали, иначе сжечь кабак грозятся. А запросили столько, что если заплатить, то бару и так кирдык, даже на содержание бабла не хватит, о прибыли вообще молчу.
— Ну это вообще уже беспредел! — вскинулся Клоп. — Единственный нормальный кабак в городе и что, теперь закроется, или что?!
— Вот я вас и хочу спросить, и что? — с минуту Макс внимательно рассматривал недоуменно замерших первокурсников. — Чего молчите, чижики? Нет желания помочь хорошим людям и бывшим братьям по оружию?
— Желание то есть. А как?
— Просто, — пожал плечами Макс. — Сегодня вечером эта мразота за бабками подъедет, вот мы их встретим и отметелим так, чтобы они навечно дорогу к бару забыли. И все дела! Тупо и просто.
— А в ментовку не пробовали обращаться? — неуверенно спросил Стасер, перспектива лезть в непонятные бандитские разборки, даже на стороне братьев по оружию и хороших людей, его не слишком вдохновляла.
— Дай-ка я тебе кое-что объясню, хлопец, — приподнявшись с лавки, Макс доверительно обнял его за плечи. — Жизнь сейчас пошла такая, что за бабки можно все, понимаешь? Можно убить, ограбить, украсть, потом отсегнуть ментам нужную сумму и гулять спокойно, они в твою сторону даже не глянут. У черножопых бабла хватает, так что если мы сами… Понимаешь, САМИ! Не дожидаясь доброго дядю милиционера, не будем стоять друг за друга, то просрем и этот бар, и этот город, и самих себя. Оглянуться не успеешь, как у тебя на шее усядется какая-нибудь гнида, и тебя же еще погонять будет. Понял?
— А засыпемся? Ведь из училища вылетим со свистом!
— Не ссы в компот, там повар ноги моет! Не засыпемся, и у нас свои менты в колоде есть. Как-никак пол ментовки раньше здесь училось, а ты думал? Просто им не в масть ссориться с теми, кто от черных кормится, потому решили, что ни те, ни другие в разбор не полезут, как будет, так и будет. Ну если без трупов, само собой…
— А что, и трупы могут быть? — дрогнувшим голосом пискнул Клоп.
— Сказал же, не ссы! Это я так с разгону ляпнул! — быстро ответил Макс, тем не менее, суеверно постучав по деревянной скамье.
— А здесь в училище? Кто нам увольнение даст? А если в самоход, то ведь хватиться могут не вовремя, — все еще сомневался Стасер.
— Нормально все в училище, Тимыч прикроет! Не переживай, он тоже в теме!
То ли от уверенного тона старшекурсника, то ли от этого свойского „Тимыч“, которое позволялось тренером лишь нескольким ветеранам сборной, то ли от того, что он, тренер, оказывается полностью в курсе происходящего, но Стасер вдруг понял, что откажись он сейчас и в сборной ему больше не будет места, что мероприятие это того же рода, что и приснопамятные проверки на вшивость в кадетке. И осознав, что выбора ему собственно никто не оставил, он неожиданно успокоился и совершенно по-деловому спросил: