Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре
Шрифт:
Третий пришел к ’Арабе, когда этот, немолодой уже человек, совершенно слепой к тому же, опираясь на двух рабов, выходил из дома, чтобы отправиться в мечеть. Выслушав просьбу о помощи, он предложил другу своих рабов, единственно ценное, что у него было. Друг, конечно же, отказался. Тогда ’Араба заявил, что если тот не возьмет их, то он тотчас же отпустит невольников на свободу. Друг принял рабов, а ’Араба продолжил путь к мечети. Передвигался медленно, держась рукой за стены домов.
Встретившись в назначенный час у Каабы и поделившись историями, которые с ними приключились, все трое единодушно признали, что самым щедрым из всех названных ими лиц был, конечно же, ’Араба (38).
Жить среди легенд — это, по выражению П. Цветкова, — участь народов-старцев, таких, как арабы Аравии (39). Много легенд и преданий аравийцев связано со щедростью и отзывчивостью Пророка Мухаммада. Богатства, поступавшие к Посланнику Аллаха, вспоминали сподвижники, в виде дани и военной добычи, Он употреблял на дела веры, на помощь бедным и неимущим мусульманам, оставаясь, и довольно часто, без единой монеты. После смерти Мухаммада в Его доме не нашлось ни одного золотого динара, ни одного серебряного дирхама, ни одного раба или рабыни. Наследство Пророка составляли только верный седой мул Далдал, да оружие (40).
Свято чтут в Аравии обычай гостеприимства. В былые времена даже «кровник», то есть человек, проливший кровь кого- либо из рода хозяина шатра, к которому он приблизился, прикоснулся рукой, и произнес слова «Ана тахта дахлак!» («Я — под твоей защитой!»), сразу же подпадал под категорию гостя. И принимали его по всем правилам бедуинского гостеприимства, гласящего, что «гостю — последнюю овцу». Гостеприимство для бедуина — священный долг, а гость — священное лицо.
Человеку, который оказывался в становище бедуинов и подходил к любому из разбитых там шатров, тут же предлагали кувшин с молоком или с водой. И уже потом интересовались, кто он, и куда держит путь. Вечером того же дня его потчевали барашком и представляли соплеменникам.
В далеком прошлом человек, становившийся гостем бедуина Аравии, мог оставаться в его жилище «три дня и еще треть дня». Затем, если изъявлял желание продолжить жить в приютившем его племени, то опеку над ним принимал другой член племени, начиная с самого богатого и знатного из соплеменников. И так далее. Случалось, что чужеземец, обычно путешественник-исследователь, знакомый с этим обычаем бедуинов, оставался в племени, переходя из рук в руки, довольно длительное время. И что интересно, пока он гостил в жилище аравийца, тот именовал себя не иначе, как слугой гостя.
Если приезжий был персоной важной, человеком, скажем, благородных кровей, пожаловавшим в Аравию для закупки лошадей, или же врачом, то хозяин дома, где останавливался такой чужеземец, устраивал в его честь дийафу. Иными словами, застолье, с участием друзей, родных и близких. Следует отметить, что и к верховому животному такого гостя, лошади или верблюду, бедуин относился также внимательно, как и к самому гостю. Ежедневно чистил, отменно кормил, и перед подачей к порогу шатра перед отъездом гостя из племени обязательно, если это был верблюд, смачивал шею животного обожаемой им шафрановой благовонной настойкой (41).
В честь любого другого гостя устраивали мансаф — праздничную трапезу в кругу семьи. Забивали и целиком зажаривали барашка. Подавали его на огромном медном блюде, обложенном по краям финиками. После приема пищи наслаждались, как водится, беседой. Непременно за чашечкой кофе с шишей или с хаббл-баббл (трубкой, пускающей пузыри), как, порой, называли кальян бедуины Аравии. В беседе с гостем, сообщали путешественники, бедуин весел и остроумен, любит рассказы о том, кто что видел и слышал, находясь в «чужих землях». Речь его образна. Незамужнюю девушку, к слову, он называет «несмятой розой», «замком без ключа» и «необъезженным конем», а молодую вдову — «ослабевшей тетивой лука».
Если чужеземец становился «гостем дворца властелина», с которым тот «вкусил финики с кофе», или «переломал хлеб», то его обязательно сопровождал до границ племени кто-либо из доверенных лиц правителя. Подарок чужеземцу, чаще всего в виде кошелька с серебряными монетами, или «деньгами на кофе от щедрот владыки», вручали при расставании.
В пустыне гостя размещали в самом почетном месте шатра — в секции для маджалисов, то есть в кофейной комнате. Мужчины племени собирались там по вечерам, наведываясь, друг к другу, чтобы поговорить и поделиться новостями. Эту традицию «людей шатров» переняли впоследствии «жители стен», горожане. Сегодня в доме любого коренного аравийца есть мужское и женское помещения для маджалисов, иными словами, — для бесед и разговоров за кофе с друзьями и знакомыми.
Отзываясь о ком-либо из соплеменников, бедуин Аравии чаще всего судил о нем по тому, как тот обходился с гостем. Знаком-меткой жилища гостеприимного был не снимаемый с огня кофейник. Кофе гостю, по традиции, подносили дважды. Если предлагали третью чашку, то на языке этикета бедуинов это означало, что покинуть шатер и оставить лагерь гостю надлежало как можно быстрее. Ибо для этого имелись серьезные основания, как-то: ожидаемое с минуты на минуту распоряжение шейха о выступлении в набег (газу), или начавшиеся уже приготовления к встрече с противником (42).
Кофе, кстати, готовили только мужчины: либо сам хозяин жилища, либо его слуга-раб. Женщины варкой кофе не занимались. Приготовление кофе и дойка верблюдиц в доме аравийца — это унаследованные от предков обязанности мужчины.
Непременный атрибут церемониала гостеприимства в Аравии — беседа с гостем за чашечкой кофе с шишой (кальяном), и только в помещении для маджалисов (мужских или женских соответственно), либо в кабинете-библиотеке (в наши дни) хозяина дома.
Надо сказать, что маджлис (множественное число — маджалис) — это не просто форма организации встречи, а древний социально-племенной институт пустыни, утвердившийся со временем и в городах. Маджлис — это зримая демонстрация равенства членов той или иной уммы, то есть общины. В прежние времена на маджалисы, к кому бы то ни было, будь то к шейху племени или к богатому и знатному торговцу, мог прийти любой, кто пожелает из членов их родоплеменной общины. Даже маджалисы правителей княжеств были открыты для всякого из соплеменников, для всех без исключения, богатых и знатных, бедных и неименитых. Маджлис — это встреча членов уммы (общины), людей свободных, с одинаковым правом голоса, вне зависимости от их знатности и богатства.