Аракчеев: Свидетельства современников
Шрифт:
Третье посещение, вечернее, прощальное, последовало 21 декабря в 6 часов вечера и продолжалось до конца одиннадцатого часа. После чая граф сам читал мне Высочайшие рескрипты покойного Государя и записки, которые он напечатал для редкости в одном только экземпляре. Потом читал он в печатной же книжке [631] свое прошение к Государю Николаю Павловичу об увольнении в чужие края на теплые воды [632] . После читал отданный им приказ по военным поселениям об отлучке в чужие края [633] и письмо к Императрице с пожертвованием 50 тысяч, пожалованных ему на дорогу, кои он предоставил на воспитание пяти девочек из военных поселян Новгородской губернии с тем, чтобы они слыли воспитанницами Александра I. <…>
631
Речь идет об издании «Бумаги графа Алексея Андреевича Аракчеева, касающиеся до отъезда его за границу в майе месяце 1826 года» (СПб., 1826)
632
Имеется
633
Приказ от 1 мая 1826 г.
Между прочим поверхностный разговор был о Сперанском. Пространный разговор был о благоустройстве Грузина, не только в господской части, но и в крестьянской. Банк их имеет 140 тысяч. Единонаследие в Грузине утверждено покойным Государем, и акт сей хранится в Сенате. Воспитанник его, кажется по фамилии Шумский, — пьяница; теперь он в Грузине, куда выписан в гарнизон за буйство.
Граф, со мною прощаясь, запретил мне бывать у него здесь, но прилежно просил побывать в Грузине. Он предполагал выехать отсюда в Брянск, через Чернигов и Стародуб, 28 декабря. <…>
П. И. Савваитов [634]
Заметки
Проводив Сперанского из Грузина до самой пристани (на Волхове), граф Аракчеев пригласил к себе на вечерний чай Н. С. Ильинского [635] , П. А. Клейнмихеля, домашнего своего доктора и еще кого-то. За чаем начался разговор об уехавшем госте. «Знаете ли, какой это человек? — сказал граф. — Если бы у меня была треть ума Сперанского, я был бы великим человеком». <…>
634
Савваитов Павел Иванович (1815–1895) — воспитанник Петербургской духовной академии, преподавал в Павловском кадетском корпусе (1844–1855), археолог, историк. «Заметки печатаются по: PC. 1872. № 3. С. 470–472.
635
Ильинский Николай Степанович (в монашестве Никанор; 1790–1863) — в 1821–1825 гг. протоиерей Грузинского Андреевского собора; в 1830 г., будучи настоятелем собора в Боровичах, получил орден Св. Анны 3-й степени за «усмирение возмутившихся крестьян» (Здравомыслов К Я. Иерархи новгородской епархии с древнейших времен до настоящего времени. Новгород, 1897. С. 168); впоследствии протоиерей петербургской церкви Св. Матфея на Большой Пушкарской ул., затем архимандрит, наместник Александро-Невской лавры. Его письмо к А. (конец ноября 1825 г.) см.: Отто. № 10. С. 171.
Замечателен случай, заставивший Николая Степановича Ильинского оставить Грузино. Когда зарезана была любовница Аракчеева Настасья, граф приказал похоронить ее в Грузинском соборе, рядом с могилой, которую он приготовил для себя. Для избежания каких-нибудь неприятностей от своего начальства Николай Степанович послал донесение об этом преосвященному Моисею [636] , тогдашнему викарию новгородскому, и просил разрешения исполнить требование графа. В это время известный архимандрит Фотий, отправляясь в Грузино — утешать Аракчеева и, конечно, принять участие в погребении его возлюбленной, посетил преосвященного Моисея и узнал от него о полученном из Грузина донесении; по приезде в Грузино он сообщил об этом графу. Аракчеев вскипел гневом на своего протоиерея и, между разными угрозами, сказал: «Ему не будет места не только в Сибири, а и на земле!» Когда весть об этом дошла до Николая Степановича, то он поспешил обратиться к митрополиту Серафиму с просьбою, чтоб владыка перевел его куда-нибудь из Грузина. Митрополит определил его протоиереем в собор Боровичский <…>
636
Моисей (в миру Матфей Богданов-Платонов; 1748–1834) — ректор Киевской духовной академии (1819–1824), с 1824 по 1827 г. епископ старорусский и викарий новгородский, в 1828 г. епископ вологодский, с 1832 г. экзарх Грузии. Сохранилось упоминаемое прошение Ильинского, датированное И сентября 1825 г.: «Его сиятельства графа Аракчеева управительница дома Настасья Федорова сего сентября 10-го дня померла насильственною смертию. Господину графу Аракчееву желательно погребсти ее возле назначенной им для себя самого могилы в приделе ев, апостолов Петра и Павла, то прошу вашего преосвященства благоволить прислать на сие на имя мое разрешение» (РО РНБ. Ф. 29, № 67). Гнев А., видимо, был вызван и самим обращением грузинского протоиерея за позволением к вышестоящему начальству, и наложенной 12 сентября краткой резолюцией епископа Моисея: «Без воли владыки моего его высокопреосвященства разрешить сего не могу», затягивавшей дело и вынуждавшей А. обращаться к митрополиту Серафиму
От того же Н. С. Ильинского слышал я и следующий рассказ об Аракчееве: обязанный первоначальным своим возвышением Императору Павлу Петровичу, Аракчеев до конца жизни глубоко чтил память своего благодетеля. В грузинском саду, неподалеку от дома, в котором жил Аракчеев, был поставлен бюст Императора. В летнее время, когда Аракчееву угодно было приглашать к себе на обед грузинскую служебную знать, обеденный стол в хорошую погоду обыкновенно накрывался у этого бюста, против которого всегда оставлялось незанятое место и во время обеда ставилась на
Вспомнился мне еще один рассказ о графе Аракчееве, слышанный мною от А. С. Норова [637] . Отец Авраама Сергеевича был хорошо знаком с Аракчеевым, который, по этому знакомству, и покровительствовал Норовым в первые годы их службы [638] . Бывши уже в чине полковника, Авраам Сергеевич вздумал просить себе у Императора Александра I губернаторской должности. На другой или третий день после того, как он подал об этом прошение Государю, граф Аракчеев пригласил его к себе.
637
Норов Авраам Сергеевич (1795–1869) в 1810 г. поступил юнкером в гвардейскую артиллерию (в 1814 г. подпоручик), с 1823 г. полковник в отставке; в 1827 г. чиновник особых поручений в Министерстве внутренних дел, действительный статский советник (1832), сенатор (1849), в 1854–1858 гг. министр народного просвещения, член Государственного совета (1858); поэт, автор путевых очерков.
638
Отец А. С. Норова — Сергей Александрович (1769? — 1849) — секунд-майор в отставке, в 1796–1797 гг. саратовский губернский предводитель дворянства. Стараниями А. паж Авраам Норов был в 1810 г, определен в гвардейскую артиллерийскую бригаду (см. письмо директора Пажеского корпуса И. Г. Гогеля к А. — Дубровин. С. 49), лестные рекомендации ему (уже юнкеру) см. в письме А. инспектору всей артиллерии П. И. Меллеру-Закомельскому (1811; РГАЛИ. Ф. 349. On. I. № [).
«Благодари меня», — сказал ему граф, поздоровавшись с ним. «Благодарю покорно, хотя еще и не знаю — за что», — отвечал ему Авраам Сергеевич. «Да хорошенько благодари — за то, что я успел оказать тебе большое благодеяние. Ты просил Государя сделать тебя губернатором; ведь Государь чуть было не согласился на твою просьбу, да, к твоему счастью, я остановил его. Знаю я, что ты храбрый офицер, что ты человек добрый; но какой ты губернатор? по своей доброте ты испортил бы всю губернию, да и сам попался бы в неприятное положение».
Л. В. Ширяев [639]
Из записной книжки старожила
Известный граф Алексей Андреевич Аракчеев не знал ни одного иностранного языка, о чем часто сожалел. Он, как известно, был очень груб в обращении. Однажды, при представлении выпушенных из 2-го кадетского корпуса офицеров, он, выйдя из кабинета, поклонился собравшимся и затем, проходя мимо выстроенных офицеров, бормотал про себя: «Какие рожи, — все незнакомые!» Кстати заметим, что сам Аракчеев получил воспитание в этом корпусе.
639
Ширяев Лаврентий Васильевич (1809–1887) в 1822 г. определился писцом в Комитет провиантских дел Военного министерства, с 1826 г. в канцелярии ведомства путей сообшения; помощник столоначальника в Провиантском департаменте (1828), с 1864 г. вице-директор департамента. Выдержки из воспоминаний (записанных его сыном Н Л. Ширяевым, автором ряда исторических очерков, — см., напр., статью «Аракчеевское поместье»: PC. 1893. № 8. С. 408–412) печатаются по: ИВ. 1895. № 3. С. 891–893.
В 1818 году последовало распоряжение о включении в число войск военных поселений гренадерского императора австрийского полка. По этому случаю офицеры полка представлялись графу как главному начальнику поселений. Один из представлявшихся, ротный командир Емельянов (впоследствии полковник и смотритель Чесменской богадельни), так передавал потом подробности этого единственного в своем роде свидания. «Мы были напуганы заранее рассказами о грозном графе, но вместо того увидели перед собою сухощавого, высокого старика в семеновском мундире [640] , который, низко поклонившись на все четыре стороны, повел такую речь: «Господа! Имею честь рекомендоваться: верою и правдою служу Государю-батюшке, от роду имею 60 лет; прошу любить и жаловать. Вы будете, господа, у меня служить (тут голос его стал сильно возвышаться), а потому прошу порядков моих не нарушать; я вас, ротных командиров, знаю! Вам только солдат обирать, курочек да яички незаконно собирать; только я этого не потерплю!» Дальше Аракчеев уже не говорил, а кричал, сопровождая речь грозными жестами: «А если вы у меня — что-нибудь, то я вас туда турну, куда Макар телят не загонял, куда ворон костей не занашивал. Я имею от Государя-батюшки подписанные им бланки, и на основании их могу делать со всяким, что хочу. Помнить у меня это!» Сраженные таким приемом, — рассказывал Емельянов, — мы не помним, как и вышли на улицу».
640
А мог носить семеновский мундир как знак особого расположения императора, бывшего шефом этого полка.
На одного майора, полагавшего, что во время осмотра Аракчеевым каких-то учреждений в военных поселениях следует ходить сзади графа, Аракчеев, неожиданно обернувшись, грозно закричал: «Да что ты за мной ходишь, как собака!»
Аракчеев очень любил играть в бостон. Однажды случилось так, что каким-то образом два Высочайшие повеления не были исполнены. По этому случаю Аракчеев неожиданно сказал окружавшим его: «Господа! Я преступник: я не исполнил двух Высочайших повелений. Я знаю, что мне стоило бы пойти к Государю, пасть перед ним на колени и просить прощения; тем и кончилось бы дело. Но граф Аракчеев хочет наказать Аракчеева: он не должен за это два года играть в бостон». И Аракчеев действительно сдержал слово.