Аракчеев: Свидетельства современников
Шрифт:
В начале 1800-х годов только министры имели право разрешать покупки казенных вещей, хотя бы и в самых незначительных размерах. Поэтому однажды генерал-провиантмейстер Мертваго [641] обратился к военному министру графу Аракчееву о разрешении покупки пары кенег (род больших галош) для часовых при каком-то складе. Аракчеев вместо обыкновенной резолюции написал следующую фразу: «Горе нам и в генеральских чинах, когда мы не смеем собственною властью разрешить покупку пары кенег». Эти странные слова были приняты за разрешение и почти всегда до 1840-х годов приводились как закон при разрешении подобной покупки.
641
Мертваго Дмитрий Борисович (1760–1824) — с 1803 г. таврический гражданский губернатор, в 1807–1810 гг. генерал-провиантмейстер, сенатор (с 1817). Оставил мемуары, в которых изложены несколько служебных столкновений с А. и содержится следующая его характеристика: «Судя по воспитанию и ходу фортуны графа Аракчеева, следует заключить, что имеет он ум нравиться тому, кому служит. И имел бы довольно хорошие способности к службе, даже а на вышних степенях, если бы ход его был медлительнее, следовательно, научась опытами, узнал бы он, как управлять людьми, коих палкою бить не должно и не можно <…> Неумеренное честолюбие и необдуманная
Едва ли кому известно, что граф А. А. Аракчеев писал сочинения и даже печатал. А между тем в журнале «Вестник Европы» за 1807 год, в № 22, находится статья Аракчеева под заглавием: «О качестве делаемого в России пороха» [642] , из которой видно, что в то время русский порох признавался лучше английского, и вместе с тем в той же статье приводятся довольно интересные сведения о производстве пороха в России в XVIII веке.
П. А. Вяземский [643]
Старая записная книжка
642
Точное название упоминаемой публикации: «Известие о качествах делаемого в России пороха» (BE. 1807. № 22. С. 106–109). Ранее в этом журнале (также в разделе «Литература и смесь») появилась еще одна статья А.: «Известие о российских пушках» (1807. № 19. С. 196–211). Большое количество профессиональных материалов, связанных с деятельностью А. на постах инспектора артиллерии и военного министра (рапортов, представлений, отчетов, докладных записок, предложений Артиллерийской экспедиции и др.), содержится в «Артиллерийском журнале», который издавался под руководством А. в 1808–1811 гг. (вышло 24 номера) и был первым опытом ведомственного ученого периодического издания по артиллерии. Одной из задач журнала было привлечение интеллектуальных ресурсов офицерства к реорганизации артиллерии.
643
Вяземский Петр Андреевич (1792–1878) — князь; поэт, литературный критик, мемуарист. Служил чиновником для иностранной переписки в канцелярии Н. Н. Новосильцева в Варшаве (1817–1821); в 1833–1846 гг. вице-директор Департамента внешней торговли, в 1846–1853 гг. директор Государственного заемного банка; сенатор, тайный советник (с 1855), член Государственного совета (1866). Отрывки из «Старой записной книжки» — воспоминаний, над которыми он трудился в последние годы жизни, печатаются по: Вяземский П. А. Поли. собр. соч.: В 12 т. СПб., 1883. Т. 8. С. 74–75, 77–78, 112, 205–206.
Строгость наказаний доходила во времена Аракчеева до ужасных размеров. Прежде чем собирали войска на ученье, привозили на плац целые возы розог и палок; кулачная расправа была самою умеренною из мер наказаний… Во многих полках офицеры в обращении к полковому командиру должны были титуловать его «ваше высокоблагородие», что, впрочем, не составляло чего-либо особенного, потому что между ними, особенно в армии, да еще в гарнизонах, многие не знали грамоты. Расписки вроде нижеследующих: «Прапорщик (или подпоручик) такой-то, а за него, неграмотного, расписался рядовой такой-то», — были нередки. Жизнь солдата считалась даже в мирное время ни во что; их выводили в трескучие морозы на парады в одних мундирах, и многие так обмораживались, что приходилось у некоторых ампутировать руки и ноги.
Похороны Ф. П. Уварова (ноябрь 1824 г. [644] ) были блестящие и со всеми возможными военными почестями. Император Александр присутствовал при них от самого начала отпевания до окончания погребения. «Славно провожает его один благодетель, — сказал Аракчеев Алексею Федоровичу Орлову, — каково-то встретит его другой благодетель?» Историческое и портретное слово. Кажется, с этих похорон Аракчеев пригласил Орлова сесть к нему в карету и довезти его домой. «За что меня так не любят?» — спросил он Орлова. Положение было щекотливо, и ответ был затруднителен. Наконец, Орлов все свалил на военные поселения, учреждение которых ему приписывается и неясно понимается общественным мнением. «А если я могу доказать, — возразил с жаром Аракчеев, — что это не моя мысль, а мысль Государя; я тут только исполнитель». В том-то и дело, каково исполнение — мог бы отвечать ему Орлов, но, вероятно, не отвечал.
644
Ф. П. Уваров умер 20 ноября 1824 г.; похоронен в Духовской церкви Александро-Невской лавры
Первое сорокалетие нынешнего столетия в военном мире было временем ничем не стеснявшихся «генералов». Говорили они не «по дружбе», а «по принципу», на основании традиции почти всем подчиненным: «ты», «братец», «любезнейший» и т. п. В то время граф Аракчеев, например, говорил раз своим гнусливым голосом своему любимцу, двадцатипятилетнему генералу П. А. Клейнмихелю (впоследствии графу): «То-то и есть, Петр Андреевич! сначала говорил: «дай генерала», — ну, и дали; потом — «дай звезду», — ну, и дали, и толку-то что?» Такая рацея сказана была при всех и по поводу какого-то пустяка. Удивительно ли, что и Клейнмихель, наслушавшись при своем быстром возвышении таких комплиментов относительно еще в молодые годы и при блестящей карьере, впоследствии сам точно так же и даже еще хуже обращался с своими подчиненными. Сделавшись после отставки Аракчеева самостоятельным начальником, Петр Андреевич на каком-то смотру сделал выговор старому майору в такой резкой форме: «Ей, майорина, чего эполеты-то эти таскаешь, а дела не знаешь!» <…>
<…> Император Александр Павлович в последние годы царствования своего совершал частые и повсеместные поездки по обширным протяжениям России. В это время дорожная деятельность и повинность доходили до крайности. <…> Народ кряхтел, жаловался и приписывал все невзгоды Аракчееву, который тут ни душой, ни телом не был виноват. Но в этом отношении Аракчеев пользовался большою популярностью: он был всеобщим козлом отпущения на каждый черный день. В Саратовской губернии деревенские бабы певали в хороводах:
Аракчеев дворянин Аракчеев Всю Россию разорил, Все дорожки перерыл <…> [645]Д. В. Давыдов [646]
Анекдоты о разных лицах, преимущественно об Алексее Петровиче Ермолове
Доклады и представления военных лиц происходили у Аракчеева очень рано, чуть ли не в шестом или седьмом часу утра. Однажды представляется ему молодой офицер, приехавший из
645
Образцы народных песен об А. см. в Приложении II.
646
Давыдов Денис Васильевич (1784–1839) начал службу в 1801 г, в Кавалергардском полку (в 1803 г. поручик); с 1806 г. адъютант П. И. Багратиона. Командир батальона Ахтырского гусарского полка (1812); в период Отечественной войны организатор партизанских действий в тылу противника. Генерал-майор (1814), командир бригады гусарской дивизии (1816–1818), начальник штаба 7-го (1818) и 3-го (1819) пехотных корпусов; в отставке с 1823 г., вновь на службе с 1826 г. Окончательно оставил службу в 1832 г. в чине генерал-лейтенанта. А. П. Ермолов приходился Д. В. Давыдову двоюродным братом по матери. «Анекдоты…» печатаются по: Давыдов Д. В. Сочинения. М., 1962. С 482 484–485, 490.
N. По вступлении на престол Императора Александра формуляр Ермолова [647] , который был вовсе исключен из службы, был найден с большим трудом в Главной канцелярии артиллерии и фортификации. Граф Аракчеев пользовался всяким случаем, чтобы высказывать свое к нему неблаговоление [648] ; имея в виду продержать его по возможности долее в подполковничьем чине, граф Аракчеев переводил в полевую артиллерию ему на голову либо отставных, либо престарелых и неспособных подполковников. Однажды конная рота Ермолова, сделав переход в двадцать восемь верст по грязной дороге, прибыла в Вильну, где в то время находился граф Аракчеев. Не дав времени людям и лошадям обчиститься и отдохнуть, он сделал смотр роте Ермолова, которая быстро вскакала на находящуюся вблизи высоту. Аракчеев, осмотрев конную выправку солдат, заметил беспорядок в расположении орудий. На вопрос его: «Так ли поставлены орудия на случай наступления неприятеля?» — Ермолов отвечал: «Я имел лишь в виду доказать вашему сиятельству, как выдержаны лошади мои, которые крайне утомлены». — «Хорошо, — отвечал граф, — содержание лошадей в артиллерии весьма важно». Это вызвало следующий резкий ответ Ермолова в присутствии многих зрителей: «Жаль, ваше сиятельство, что в артиллерии репутация офицеров зависит от скотов». Эти слова заставили взбешенного Аракчеева поспешно воротиться в город. Это сообщено мне генералом Бухмейером.
647
Ермолов Алексей Петрович (1772–1861) начал службу в 1791 г. в 44-м Нижегородском драгунском полку, в 1793 г. переведен в артиллерию; подполковник (1798). Во 2-й половине 1790-х гг. был одним из создателей и активных участников Смоленского офицерского политического кружка; после его раскрытия в ноябре 1798 г. был арестован, выключен из службы и выслан в Кострому под надзор губернатора. В марте 1801 г. помилован указом Александра I; с июня 1801 г. командир конно-артиллерийской роты в Вильно, с 1806 г. — командир 7-й артиллерийской бригады в дивизии генерала Д. С. Дохтурова; в 1811–1812 гг. командир гвардейской артиллерийской бригады. В период Отечественной войны 1812 г. начальник Главного штаба 1-й Западной армии, с декабря 1812-го по апрель 1813 г. командовал артиллерией всей действующей армии. В 1816–1827 гг. командир Отдельного Кавказского корпуса; генерал от инфантерии (1818), генерал от артиллерии (1837).
648
В автобиографических «Заметках… о… молодости» Ермолов вспоминал: «Когда граф Аракчеев назначен был инспектором всей артиллерии, по неизвестным мне причинам подпал я полной его немилости и преследованию. В самом производстве в чин сделана была мне преграда и на которую я не мог жаловаться, ибо когда по старшинству надлежало дать мне чин, он приглашал из отставки и в списке ставил впереди меня» (Ермолов АЛ. Записки. М., 1991. С. 29; ср. его письмо к А. от 3 января 1807 г. — Дубровин. С. 2–3).
<…> Александр начал Лагарпом [649] , а кончил Аракчеевым. (Спешу заявить при сем, что по моей личной судебной системе я не одержим безусловною аракчеевофобией, которою страждут многие; считаю, что и Аракчеева должно всецело исследовать и без пристрастия судить, а не то что прямо начать с четвертования его. Но, во всяком случае, совестливость моя и оптимизм мой не доходят до того, чтоб не видать разности между Лагарпом и Аракчеевым.) Эти два имени, две противоположности, две крайности, так сказать, обставливают имя Александра. <…>
649
Лагарп Фредерик Сезар (1754–1838) — швейцарский политический деятель, с 1784 г. воспитатель великих князей Александра и Константина; покинул Россию в 1795 г. В августе 1801 г. посетил Петербург по приглашению императора, в 1814–1816 гг. встречался с ним за границей.
Аракчеев сказал однажды Ермолову: «Много ляжет на меня незаслуженных проклятий».
Ермолов, произведенный в генералы от инфантерии в 1818 году, чрез десять лет после производства своего в генерал-майоры, не принадлежал, однако, никогда к числу особенных фаворитов Государя. Граф Аракчеев в поздравительном письме своем от 2 августа 1818 года по этому случаю писал ему между прочим: «Когда вы будете произведены в фельдмаршалы, не откажитесь принять меня в начальники главного штаба вашего» [650] .
650
Точнее: «Бог даст, будете и фельдмаршалом, и тогда я намерен проситься к вам в начальники штаба вашего» (цит. по: Богданович М. И. История царствования императора Александра I, СПб., 1871. Т. 6. С. 280).