Арарат
Шрифт:
— Еще что скажете хорошенького?
— Противник пытается зайти к нам в тыл, вклинившись в участок тысяча первого полка…
— Ну, и что ж вы предлагаете? — спокойно спросил Денисов, быстро прикидывая в уме возможное решение.
— Разрешите отозвать из центра батальон и послать наперерез…
— Ну что вы?! — резко остановил его Денисов.
Карандаш Гомылко замер на карте.
— Не вижу другого выхода, товарищ комдив.
— Пошлите батальон из резерва. Нельзя ослаблять центр.
Гомылко знал, что Денисов крайне неохотно пускал в ход резервные части. Батальон, о котором говорил Денисов,
— Но ведь в резерве… — пробормотал он.
— Ну, да это неоспоримая истина, — поняв его мысль, кивнул головой Денисов. — Час тому назад это было истиной, но в военной жизни истины изменчивы. Выполняйте приказ!
Гомылко взял под козырек и направился к телефону передать приказ комдива.
Авиация противника начала бомбить тылы дивизии. Денисов взял бинокль и довольно долго рассматривал поле боя. Что-то похожее на улыбку мелькнуло на его лице. Действующему на правом фланге 625-му полку, отразившему все атаки противника, удалось продвинуться вперед. Эта удача в какой-то степени утешила комдива. Он приказал соединить себя с командиром полка, который коротко доложил, что первый батальон под командованием капитана Шеповалова вытеснил противника с передовых позиций, а командир второй роты Белобородов погиб.
— Кто его заменяет?
— Командование роты взял на себя комвзвода Карпов. В первом батальоне…
Сильный взрыв заглушил слова комполка. Денисов отвел трубку, потряс ею в воздухе и снова приложился к ней.
— Ну, что у вас там в первом батальоне?..
— Тяжело ранен комиссар Хромов, некем его заменить.
— Пошлите пока парторга.
— Для закрепления успеха прошу усилить батальоном.
— Держитесь своими силами. Получите огневую поддержку от дивизии.
Денисов отошел от телефона. Итак, Хромов… очень уж был горяч, вероятно, сам возглавил атаку. Закрепить успех… А когда прибудет пополнение? Денисов снова потер лоб. Связавшись со штабом армии, он попросил прислать бомбардировочную авиацию.
Он не заметил, как настал полдень: перед глазами стояла сплошная завеса пыли и дыма. Подошел с докладом начальник разведки: захваченный в плен вражеский офицер на допросе сообщил, что противнику подбросили свежий полк.
Денисов задумался над перегруппировкой своих сил. Послышались непрерывно следовавшие друг за другом взрывы.
— Быстро разузнайте, что там происходит! — приказал он адъютанту.
Выяснилось, что самолеты противника перебили расчет двух гаубиц. Денисов глубоко перевел дыхание, словно ему не хватало воздуха. В ушах звенело от залпов зениток и постепенно замиравшего рокота самолетов.
Положение дивизии постепенно ухудшалось. 625-й полк, действовавший в этот день наиболее удачно, также попал в тяжелое положение: противник сосредоточил большую часть своих сил против этого полка, и ему грозило окружение.
Наступившая ночь не принесла успокоения Денисову. Вернувшись в штаб, он задумался: положение дивизии было тяжелое; придется снова просить о пополнении, о том, чтобы ему подбросили танков, помогли авиацией…
Ординарец принес алюминиевую тарелку с гречневой кашей и двумя кусочками консервированного мяса. Денисов за целый день не прикоснулся к еде. Взяв ломоть украинского пшеничного хлеба,
Утолив голод, он стал просматривать бумаги. Взгляд его упал на несколько конвертов. Денисов перебрал конверты. Два из них были надписаны рукой Аллы. Бессовестно, что он до сих пор не прочитал их! Он быстро просмотрел оба письма жены. Прочел до конца, и у него вырвалось долгое «н-да-а…» Он поднял сжатый кулак и медленно опустил на стол, мысленно повторяя строки ее письма. «…Мы не так себе представляли… до каких же пор будем отступать?.. Я готова ко всякой неожиданности. Если так будет продолжаться, может быть, долгое время не увидимся… Мне дали поручение, я остаюсь здесь…» Здесь?! «Не ищи меня в тылу…»
Денисов прищурил глаза, посмотрел на потолок. Да, а какими словами закончила Алла свое письмо?! Как это у нее написано? Да, «Не ищи меня на путях отхода, ищи на пути наступления…» Ах, Алла моя, Алла, я думал, что ты вышла из строя, а ты вот как, гражданскую войну, оказывается, вспомнила!..
В дверь негромко постучали. Денисов пришел в себя и нетерпеливо бросил: «Войдите!»
В комнату вошел запыхавшийся Гомылко. Чувствуя на себе вопросительный взгляд комдива, он хотел что-то сказать, но Денисов протянул руку к стулу, предлагая ему сесть.
— Пошлите меня в полк, — начал было Гомылко, наклоняясь к Денисову.
— Об этом после, — прервал его Денисов. — Удалось ли получить оперативные сводки?
— Точно так, удалось, — отозвался Гомылко.
Он доложил Денисову более точные данные о потерях, о новом расположении частей, о боезапасах, передал сводки.
Денисов сделал несколько пометок на листке и, заметив, что Гомылко что-то еще хочет сказать, поторопил его:
— Ну, договаривайте.
— Из шестьсот двадцать пятого сообщают, что комиссар первого батальона Хромов умер.
Денисов вздрогнул. Помолчав, он спросил:
— А как там с Синявским? Снова просит подкреплений? (Синявский был командиром шестьсот двадцать пятого полка.)
— Просить-то просит, но с ним самим худо: поврежден левый глаз. Я узнал об этом от полкового комиссара. Сам он ни словом не обмолвился. Следовало бы хоть на время сменить его…
Денисов, пробегая глазами сводки, пробормотал:
— Кутузов воевал с одним глазом…
— Да, но…
— При чем здесь «но», товарищ начштаба? Надо предложить Синявскому вылечить глаз.
— Прошу вас послать меня в полк заменить его! — решительно встал со стула Гомылко.
— Опять вы о том же?! — нахмурился Денисов, но, видя напряженное лицо Гомылко, добавил уже мягче: — Ладно, посмотрю, решу.
Узнав, что дивизионный комиссар еще не вернулся из штаба армии, куда был вызван утром, Денисов задумался на минуту, затем повернулся к Гомылко:
— Распорядись, чтоб в три ноль ноль ко мне явился агитатор Араратян.
Глава третья
НАШИ ЛЮДИ