Аравия. Прошлое и настоящее
Шрифт:
В ноябре 1952 г. английское правительство заявило о намерении обратиться в международный арбитраж для решения вопроса о «восточной границе» Договорного Омана с Саудовской Аравией, а значит, и об оазисе Бурайми. Слушанья начались в Женеве только 11 сентября 1955 г. И почти сразу же застопорились. Англичане почувствовали, что дело складывается не в их пользу, и решили бойкотировать работу арбитража. Представитель Великобритании сэр Р. Буллард, бывший посол в Саудовской Аравии (1936-1939 гг.), обвинил саудовцев в невыполнении взятых на себя в связи с арбитражем обязательств (по соглашению от 30 июля 1954 г., подписанному в Джидде). Заявил, в частности, что саудовцы продолжают поставлять оружие племенам Бурайми, и на этом основании прервал участие английской делегации в слушаниях арбитража (16).
Дальнейшие действия англичан явились для Эр-Рияда полной неожиданностью. В начале октября 1955 г. английское правительство аннулировало «промежуточное соглашение» с Саудовской Аравией.
26 октября 1955 г. войска султана Маската и правителя АбуДаби при поддержке скаутов Договорного Омана, первых в Прибрежной Аравии регулярных военных формирований, созданных англичанами, вошли в оазис Бурайми, и силой вынудили сдаться находившийся там саудовский гарнизон (17). В тот же день с разъяснением причин и мотивов данной акции выступил в парламенте Англии премьер-министр сэр Антони Иден. Линия восточной границы Саудовской Аравии, установленная в свое время в качестве ее временной границы, была единодушно одобрена на этом слушании в качестве постоянной границы между Абу-Даби и Саудовской Аравией.
События вокруг оазиса Бурайми показали, что в написании их сценария участвовали нефтяные компании. За спиной Саудовской Аравии стояла «ССЖАЛ», а за спиной Абу-Даби и Маската — «Ирак Петролеум Компании» и «Роял Датч Шелл». Конфликт вокруг оазиса Бурайми, как отмечали международные обозреватели, был не просто территориальным спором, а ярким эпизодом в битве за нефть Аравии между английскими и американскими нефтяными гигантами и выступавшими за ними правительствами Великобритании и США (18).
Западноевропейские концерны довольно долго не подпускали американцев к нефтяному пулу избранных, а на свою «тайную вечерю», состоявшуюся в 1920 г. в итальянском городе Сан-Ремо, где обсуждался план разработок месторождений нефти в Персии и Месопотамии, вообще не пригласили, проигнорировали. Вскоре ситуация изменилась. США показали, что считаться с ними Европе все же придется. И на очередной встрече «нефтяного Олимпа», в бельгийском Остенде, американский капитал уже не только участвовал в дискуссиях, но и жестко отстаивал свои интересы. Встреча в Остенде знаменательна тем, что на ней ведущими нефтяными компаниями было разработано знаменитое соглашение о «красной линии». Ею были отмечены на карте мира те районы Ближнего и Среднего Востока, где должна была начаться разработка обнаруженных там источников нефти. Зона внутри «красной линии», доступ к которой в жестком соперничестве завоевали себе и американцы, охватывала обширные территории. В работе на некоторых из них успех сопутствовал США. Их нефтяной триумф в Аравии был бесспорным, а для Англии — крайне болезненным. США, как писал французский журнал «Пари-матч», «выиграли у Англии Аустерлицкое сражение в войне за нефть Аравии» (19).
Пионером американской политико-экономической разведки на Аравийском полуострове можно считать ливанца Амина Рихани, либерального арабского националиста по убеждениям и публициста по профессии. В соответствии с поручением ближневосточного отделения Государственного департамента США, с которым он тесно сотрудничал, А. Рихани встречался с Абдель Азизом (1922 г.) и обсуждал с ним вопрос о предоставлении нефтяных концессий Соединенным Штатам. Цель аравийской миссии А. Рихани состояла в том, чтобы собрать полную, насколько можно, информацию о нефтеконцессионной деятельности в Аравии Англии, и на основании нее подготовить аналитическую записку для внешнеполитического ведомства США. О встрече А.Рихани с Абдель Азизом стало известно английским дипломатам. В Лондоне поняли, что Аравия попала под прицел Вашингтона.
Выводы и соображения А. Рихани насчет линии поведения США в Аравии, представленные в аналитической записке по итогам его поездки, подтолкнули американцев к развертыванию там целевых действий.
В Вашингтоне учли и реализовали на практике рекомендацию А. Рихани об использовании в своих интересах «благоприятного для США тяжелого финансово-экономического состояния Абдель Азиза», помноженного на непростую внутриполитическую обстановку в Северной Аравии. В то время Абдель Азиз, действительно, стоял перед необходимостью оперативного решения двух острых для него проблем, а именно: обеспечения финансовых поступлений и удержания с их помощью «собранных им земель и племен». При острой нехватке денег, с одной стороны, и наличия оружия у племен — с другой, сохранить их лояльность Эр-Рияду было делом достаточно сложным. Однако Абдель Азиз показал себя прозорливым правителем, гроссмейстером интриг и виртуозным мастером политических комбинаций. Недаром о нем говорили в Аравии как о человеке, «способном заглянуть за горизонт». Используя широкий набор средств и методов по удержанию племен — от «задабривания их привилегиями и деньгами» до заключения с ними «политических браков», а если потребуется, то и воздействия на них силой, — он сумел удержать племена в своих руках и сохранить контроль над ходом событий. Опорой его власти была гвардия (1 тыс. человек), сформированная из представителей лояльных ему племен Неджда.
«Головная боль» Абдель Азиза в тот период времени — острая нехватка денег. Известный арабский националист Хафиз Вахба (1891-1966 гг), более полувека состоявший на службе у Саудитов, писал, что в период «великой депрессии» (1930-1933 гг.) внутриполитическая атмосфера в землях Абдель Азиза была «раскалена до предела». Выступление бедуинских племен во главе с Ибн Рафадой в Хиджазе (1932 г.), поощрявшееся Хашимитами из Трансиордании и финансировавшееся египетским хедивом Аббасом II Хильми, и незатухавшие пограничные конфликты с Йеменом, — все это, вместе взятое, помноженное на безденежье, делало положение Абдель Азиза, по словам X. Вахбы, экстремальным (20). Единственным источником его доходов в то время оставалось паломничество к Святым местам в Мекке и Медине. В годы «великой депрессии» поток паломников резко сократился: со 130 тыс. чел. в 1926-1929 гг. до 80 тыс. в 1930 г. и 40 тыс. в 1931 году.
В лучшие «паломнические сезоны» поступления от пилигримов составляли 20-25 млн долл. (4-5 млн фунтов стерлингов); в 1931 г. они не превысили и четверти этой суммы (21). Существовала реальная опасность, что в целях оказания давления на Абдель Азиза Англия могла вообще «перекрыть» паломничество, и тем самым нанести «уничтожающий удар» по финансово-экономическому состоянию Саудитов. Достаточными возможностями для этого она располагала: контролировала морские пути сообщения с Аравией; удерживала за собой монополию на морские, включая паломнические, перевозки; обладала богатым арсеналом средств паспортно-визового характера в Индии и в ряде стран Ближнего Востока; содержала карантинные посты на паломнических маршрутах на Красноморском и Аравийском побережьях полуострова (22).
Отсюда, по-видимому, и имевшие тогда место пессимистичные прогнозы некоторых дипломатов относительно будущего «аравийской империи Абдель Азиза». Американский вице-консул в Адене, к примеру, внимательно наблюдавший за «политическими перипетиями в Аравии», высказывался в том плане (1932 г.), что созданное Абдель Азизом «арабское государство» после его смерти, скорее всего, распадется. И причиной тому станут, как он считал, «центробежные тенденции в королевстве» и «раскольнические настроения» в самом «стане Саудитов» (23). С уходом из жизни Абдель Азиза, полагал дипломат, преданная королю гвардия, оплот его власти, может оставить Хиджаз и вернуться в родной Неджд (24). Не исключал он возможность политического коллапса и «развала государства Саудитов» и при жизни Абдель Азиза — в условиях крайне непростой для него в то время финансово-экономической ситуации, которую вице-консул называл «безысходной бедностью». Не будет денег — и королевства не станет, говорил дипломат; хадж 1933 г., считал он, надорвет «финансовое здоровье» Абдель Азиза настолько, что он будет вынужден оставить Хиджаз и укрыться в Неджде.
Годами раньше бесславный конец Абдель Азизу и его деяниям по объединению земель и племен Северной Аравии предрекал, к слову, и такой видный эксперт как Т. Лоуренс. Он считал, что при отсутствии у Абдель Азиза средств, достаточных для финансирования структур власти и военизированных формирований, «создаваемая Саудитами империя падет». Пресс безденежья и скудность природных ресурсов владений Абдель Азиза, говорил Т. Лоуренс, помноженная на тяжесть довлеющих над ним обязательств по обеспечению племен водой и продовольствием, определенно его раздавят, если, конечно, вовремя не подоспеет помощь извне.