Арбалетчики госпожи Иветты
Шрифт:
— Триса, ягодка, мне, право же, неловко, но тебе придется сбегать в "Свинью с бубенчиком". По-моему, я забыл заплатить за ужин.
Триса презрительно дернула попкой. Эти девицы невесть что себе позволяют!
Карстен решил, что тоже может себе кое-что позволить. Накалить утюг, например. Он помнил, как ловко им орудовала в прошлый раз Триса, высушивая его одежду. Быстро и эффектно. А если заявится госпожа Иветта… так она уже видела его неглиже.
Утюг — кошмарное ржавое сооружение- стоял в кухне на одной из полок. В него следовало залить масло и поджечь фитиль.
Вместо масла попадались Карстену вещи, в сей момент ненужные (вроде оплетенной бутыли с вином, он отхлебнул на всякий случай и после минуту не мог отплеваться), а то и вовсе бесполезные, и он заходил в поисках все дальше — в дальний конец кухни, потом в кладовую, а оттуда в погрызенный жучком занимающий всю стену старый гардероб с уймой траченной молью одежды…
5.
— Маленькая лживая дрянь!
Меньше всего напоминал теперь Карстен утонченного аристократа и дамского угодника, и Триса по-настоящему испугалась.
— Говори!
Вот с этим-то было хуже всего: он надежно заткнул ей рот охапкой сунутого в лицо заплесневелого тряпья и заодно встряхивал так, что зубы у нее стучали.
— Вы слишком многого требуете, — холодным тоном сообщила вставшая рядом с кухаркой Син. Глаза Карстена полыхнули в ее сторону:
— А вам бы лучше вовсе заткнуться. С вашими тайнами! Так ты скажешь?!
Триса сделала робкую попытку потерять сознание. Карстен оборвал притворство пощечиной.
— Дай веревку! — рявкнул он Син. — Я свяжу ее, а потом таки раскалю утюг.
Девушки переглянулись. Глаза Трисы безмолвно молили о помощи.
— Можешь мне поверить, детка, я не стану церемониться. Где Аделаида?
Триса закричала. Это был животный, дикий крик, кончающийся сумасшествием.
Карстен встряхнул девицу и поволок за собой, легко отброся повисшую на локте Син.
— Вы спятили, Карстен!
— Плевать. Она где-то здесь, я знаю. Они полагают, мне можно морочить голову… Я из тебя душу вытрясу!..
Трису стошнило, и Карстен выпустил ее, презрительно глядя, как она корчится на полу.
— Это бесчеловечно!
— Куда бесчеловечнее прятать в подвале несчастную девочку-калеку.
Равномерные хлопки заставили их оглянуться. Госпожа Иветта стояла на пороге, закинув голову с голубоватыми буклями и заливисто смеясь, хлопала сухонькими ладонями.
— Великолепно, Блент! Я знала, что вы догадаетесь. Но не думала, что так быстро. Прежде, чем сыграть роль благородного спасителя, пройдемте со мной.
— Какого черта?
— Я желаю с вами поговорить. По праву старшинства — в годах или звании, выбирайте сами. А вы, милочка, — она окинула задумчивым взглядом Син, — извольте помочь бедной девочке. Она в этом нуждается.
Испытывая настоятельное желание разорвать вдову на части, Карстен взлетел по лестнице.
В кабинет его приглашали впервые.
Кабинет представлял собой захламленное помещение с бездной пыльных книжных полок по стенам. Книги были самые разные, потрепанные
Госпожа Герд перехватила взгляд Карстена, усмехнулась:
— Это не мой. Покойного мужа. Свой я храню в гардеробе, забавно?
Карстен не видел в этом ничего забавного. Он так и сказал без излишней дипломатии. Госпожа Иветта скинула пелерину на обитый гобеленом диван в углу, предложила Карстену садиться. Хотя ряд стульев в междуоконьях, деревянных, с вычурными спинками, не вызывал такого желания. Стулья были слишком монументальны, чтобы использоваться по прямому назначению. Да и Карстен слишком кипел внутри, чтобы сидеть и спокойно рассуждать. Любое промедление могло окончиться для госпожи Иветты печально, не глядя на пол и возраст.
Тем не менее она очень неспеша отодвинула такой же монументальный стул и села за стол, подложив под спину подушечку.
— В мои годы трудно много времени проводить на ногах. Эти службы такие утомительные.
Карстен скрежетнул зубами.
Иветта сощурилась:
— Чтобы после не возникло недоразумений, — открыла ключом, висящим на груди, шкатулку, протянула Карстену патент, скрепленный восковой висячей печатью. Корсарский патент Карстена выглядел в том же духе: всякие завитки и прочая тягомотина, а среди них четкой каллиграфией было выписано звание Капитана роты арбалетчиков и имя. Корсар пожал плечами:
— Что же, тогда мне придется обжаловать ваш приказ у Ее величества.
Госпожа Иветта улыбнулась и, протягивая постояльцу еще одну гербовую бумагу, сожалеюще покачала головой:
— Это еще мало кому известно, но находясь в столице и учитывая заслуги перед державой моего покойного мужа, мне дан от ее величества еще ряд полномочий на благо государства; пребывая на одре болезни и предчувствуя скорую кончину… да что вы, читайте…
— … наместником внутренней территории королевства Контаман… И это повод прятать девочку в подвал? Весьма по-королевски.
Госпожа Иветта заливисто рассмеялась. В последнюю неделю она вообще смеялась охотно и часто. Признаться, были поводы. Но, на слух Карстена, этот смех был несколько визглив и раздражающ. Он поковырялся в ухе.
— К сожалению, интересы королевства иногда вынуждают к жесткости и даже к жестокости. Впрочем, ее вынужденное заточение продлится уже не более пятнадцати минут. Второй пункт, по которому вы можете предъявить мне претензии — то, что вас использовали втемную. — Она по-птичьи наклонила голову к плечу и почти заискивающе улыбнулась: — Это была проверка, сударь. Я рада, что не ошиблась. Вы умны, и мне это приятно. А маска пижона и бабника, — она кокетливо хмыкнула. Карстена вдруг прошибло ощущение, что мерзкая старуха заигрывает с ним. О покровители! — Кстати, вы зря мучали бедную Трису. Ей было приказано молчать — и она молчала бы.