Арена. Политический детектив. Выпуск 3 (сборник)
Шрифт:
— Не потеряй их, — предупредил я. — Тебе они даже нужнее, чем мне.
— Сам знаю, — огрызнулся он и вышел из банка.
В свой кабинет я вернулся десять минут третьего.
На столе лежала записка от Реника. Он хотел, чтобы я сразу зашел к нему.
Записка могла означать что угодно. Например, что он узнал, кто был тот мужчина в коричневом костюме спортивного покроя. Но мне было все равно. Я получил жестокую трепку и еще не пришел в себя. Я знал, что, как только Реник поймает меня, моя судьба будет предрешена. Теперь я ничем не мог подкрепить мою версию. Никто не стал бы сомневаться в
Я мог оправдаться, лишь доказав, что настоящий убийца — О'Рейли. Я чувствовал, что мне удалось зародить в нем подозрения относительно честности намерений Реи. Скорее всего, подумал я, он не уничтожит пленки. Они накрепко привязывали к нему Рею. А пока пленки существовали, у меня оставалась надежда на спасение.
Я знал, что Нина с нетерпением ждет моего звонка, и потянулся к телефону. Я тщательно подбирал слова, потому что линия связи проходила через коммутатор.
— Он их получил. Иначе не выходило. Ничего не говори. Слушай меня. Все не так уж плохо, как кажется. Обсудим, что делать дальше, когда я вернусь. Я приеду домой, как только освобожусь.
— Хорошо, Гарри, — дрожь в ее голосе переполнила меня жалостью.
— Не волнуйся, дорогая. Я что-нибудь придумаю, — и я положил трубку.
Дверь в кабинет Реника я открыл двадцать минут третьего. Тот, нахмурившись, читал какой-то документ. Он поднял голову, когда я вошел, и указал на стул.
— Я сейчас.
Возможно, у меня разыгралось воображение, но по его тону я почувствовал, что мы уже не в таких приятельских отношениях, как часом раньше.
Я сел и закурил. Я уже ничего не боялся. Фаталистом я не был и не собирался ни в чем признаваться, но внутренне уже приготовился к тому, что могло произойти, когда меня выведут на чистую воду.
Наконец Реник положил листки бумаги на стол и откинулся в кресле, не сводя с меня глаз. Обычно полицейские смотрят так на подозреваемого в совершении преступления. Или мне это лишь почудилось?
— Гарри, ты когда-нибудь встречался или разговаривал с Одетт Марло? — спросил он.
У меня екнуло сердце.
— Нет. Эта семья переехала сюда, когда я уже сидел в тюрьме. Я не мог брать у нее интервью, — я сознательно делал вид, что неправильно понял его. И тут же подумал о том, что впервые солгал. Теперь мне предстояло лгать до тех пор, пока Реник не поймает меня.
— Значит, ты ничего о ней не знаешь?
— Абсолютно ничего, — я стряхнул пепел на горку окурков в пепельнице. — А почему ты спрашиваешь об этом, Джон?
— Да просто так. Нам может пригодиться любая информация.
— Тогда я тебе кое-что скажу. Марло — гражданин Франции. По французским законам ребенка в случае смерти родителей нельзя лишить наследства. Одетт получила бы половину состояния отца, если б пережила его. Теперь она мертва, и наследство целиком отойдет жене Марло.
— Это интересно.
По выражению лица Реника я понял, что мои слова для него не новость. Он уже знал об этом.
— Тебе, наверное, еще не сказали, но у нее был любовник, — после короткой паузы продолжил Реник. — Это показала медицинская экспертиза.
— Я ничего о ней не знаю, — стоял на своем я.
Распахнулась дверь, и в кабинет влетел Барти.
— У меня есть кое-что для тебя, Джон, — воскликнул он,
— Надо найти отпечатки ее пальцев.
— Она сама облегчила нам задачу, забыв в номере дешевую пластмассовую расческу. Горничная подтвердила, что расческа принадлежит девушке. С нее сняли прекрасные отпечатки. Их перешлют нам по фототелеграфу. Думаю, мы получим их с минуты на минуту.
— Я готов спорить, что Энн Харкаут на самом деле Одетт Марло, — Реник поднял со стола листки, которые читал, когда я вошел в кабинет. — Мне прислали результаты медицинской экспертизы. Ее ударили по голове, затем задушили. Борьбы не было. Она не ожидала нападения. И вот что интересно, Барти, между пальцев и в обуви найден песок, морской песок. Словно она с кем-то встречалась на пляже. Наши специалисты полагают, что смогут определить участок побережья, где есть такой песок.
Барти хмыкнул:
— Они всегда обещают сотворить чудо.
Разговор шел, будто меня и не было.
Я встал:
— Раз я тебе не нужен, Джон, пойду к себе. У меня полно дел.
— Хорошо, — кивнул Реник, — но никуда не уходи. Ты мне скоро понадобишься.
— Я буду у себя.
Я вышел в коридор. У лестницы, ведущей на улицу, разговаривали два детектива. Они взглянули на меня, потом отвернулись.
Я прошмыгнул в свой кабинет и закрыл дверь.
Неужели детективы охраняли лестницу? Следили, чтобы я не убежал? Я уже в ловушке? Реник догадался, что я замешан в убийстве?
Я было взялся за работу, но все валилось у меня из рук. Я ходил взад-вперед, курил, безрезультатно пытался найти способ прижать О’Рейли к стенке.
Примерно через час я пошел в туалет. Детективы по-прежнему маячили у лестницы.
Едва я вернулся, зазвонил телефон.
— Приходи, — коротко бросил Реник.
Я с трудом совладал с нервами. Если б не детективы, охраняющие выход, я бы, наверное, удрал.
С Реником я столкнулся в дверях его кабинета.
— Нас зовет Мидоус, — пояснил он, и мы двинулись к окружному прокурору.
— Ну, как дела? — спросил он, доставая свежую сигару. — Что новенького, Джон?
Реник сел. Я отошел к пустому столу.
— Могу с уверенностью заявить, сэр, что девушку никто не похищал.
Рука Мидоуса с сигарой застыла в воздухе.
— Никто не похищал?
— Похищение ложное. Она и мужчина в костюме спортивного покроя вместе подготовили его. Я предполагаю, что мужчина нуждался в деньгах и уговорил девушку помочь ему. А получить деньги от ее отца они могли, лишь имитировав похищение.