Археология, история и архивное дело России в переписке профессора Д.Я. Самоквасова (1843–1911)
Шрифт:
14. Возможно ли сделать археологическую карту Привислянского края к выставке?
15. Программа утверждена и когда она отпечатается отдельными оттисками, будет Вам прислана. Нельзя ли позаботиться и попросить местные редакции, чтобы она была помещена в местных газетах и с указанием, что уполномоченным для Привислянского края состоите Вы?
16. Скоро будет Вашему [Варшавскому] генерал-губернатору сообщена официальная просьба о содействии и с указанием об избрании Вас уполномоченным по краю. На Этнографической выставке местные власти оказали большую и нравственную, и материальную (пожертвованием вещей и привлечением экспонентов) поддержку. Можно ли будет пособить Вам и в этом отношении.
Искренно уважающий Вас —
Анатолий Богданов.
ОПИ ГИМ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 26. Л. 77–80.
Писарская копия.
16 ноября 1877 г.
Москва – Варшава.
Многоуважаемый Дмитрий Яковлевич!
Извините, что спешно отвечаю в коротких словах. Смерть Зенгера взвалила на меня все дела, и их нужно привести в порядок.
Искренно уважающий Вас —
Анатолий Богданов.
ОПИ ГИМ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 26. Л. 80–81.
Писарская копия.
28 ноября 1877 г.
Москва – Варшава.
Многоуважаемый Дмитрий Яковлевич!
Я уже извещал Вас о прибытии фотографий и благодарил Вас за них, хотя они ещё и не представлены Комитету, так как не было общего собрания его, а только заседания специальных комиссий. Теперь получены и модели, и Ваш отчёт. Скоро постараюсь препроводить к Вам ещё 100 рублей на новые модели и на всякий случай. Недели через две получите новый выпуск протоколов за август и сентябрь, и увидите, что мы делаем. Там будет мой доклад по экспертизе, на который требуется Ваше мнение.
Искренно уважающий Вас —
Анатолий Богданов.
ОПИ ГИМ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 26. Л. 81.
Писарская копия.
16 января 1878 г.
Варшава – Москва.
Многоуважаемый Анатолий Петрович!
В последнем письме Вы писали мне, что ожидаете от меня тех вещей, которые я предполагаю отправить на Парижскую выставку. Но последние месяцы я так был занят печатанием диссертации, что решительно не имел возможности приняться за отборку и устройство той части моей коллекции, которая может быть послана в Париж. В настоящее время работы по диссертации приостановлены и уже две недели я занят коллекцией, но меня берёт раздумье: не поздно ли? Вы не означили срока, к которому мои вещи, назначенные на Парижскую выставку, должны быть получены в Москве. Если ещё не поздно, то 15 таблиц (кардонных) с вещами будут высланы тотчас по получении Вашего ответа. Если время очень дорого, то сделайте милость, известите телеграммой. Для сбережения времени и лишних пересылок, нельзя ли выслать мои вещи в Париж по тому адресу, по которому пересылались вещи Ваши и нашего Общества. Если можно, то кому выслать и по какому адресу?
Вчера я послал на имя И. Н. Светухина книги на польском языке по археологии и антропологии, каких можно было достать в Варшаве.
Через два дня выслана будет четвёртая модель; за пятую скульптор обещается приняться не ранее, как через месяц: он меня бесит своей медлительностью.
Преданный Вам —
Д. Самоквасов.
АРАН. Ф. 446. Оп. 2. Д. 581. Л. 8–9.
Автограф.
25 января 1878 г.
Москва – Варшава.
Многоуважаемый Дмитрий Яковлевич!
Вещи уже отправлены, но Ваши для нас крайне желательны. Дело можно устроить так. Ваши предметы, запакованные и запломбированные, отправьте прямо в Париж по адресу: Всемирная выставка, русский отдел, секция антропологии, уполномоченному Комитета Антропологической выставки в Москве Общества любителей естествознания Дмитрию Николаевичу Анучину. [153] Фактуру пришлите нам в одном экземпляре, другую Анучину и, кроме того, сообщите данные, кои Вы желали бы видеть в нашем описании выставленных собраний. Стоимость пересылки уплатит Комитет. 10 обрезанных есть уже. Что же Вы обещали дать для протоколов Ваши правила раскопок курганов? [154] На днях будут у Вас протоколы и диплом.
153
Дмитрий Николаевич Анучин (1843–1923) – выдающийся русский зоолог, антрополог, географ, археолог, этнограф. Член ИОЛЕАЭ (1874), ИМАО (1875), ИРГО (1879). Профессор Московского университета (1884); академик Императорской АН (1896). В 1876–79 гг. находился в заграничной командировке, изучал антропологические коллекции в музеях Германии, Франции, Англии, Бельгии. Заведовал первой в России кафедрой антропологии (1876–1884), открытой в Московском университете по инициативе А. П. Богданова и закрытой в годы реакции. После Московской Антропологической выставки 1879 г. возглавил Музей антропологии, созданный на основе её коллекций при Московском университете. Организатор Географической выставки в Москве (1892) и созданного на основе ее экспозиции Географического музея при университете. Среди серии его работ, посвящённых отечественным учёным, имеется статья: Д. Я. Самоквасов как археолог (1914) // Анучин Д. Н. О людях русской науки и культуры. М., 1952.
154
См.: Самоквасов Д. Я. Инструкция для научного исследования курганов [и дополнения к ней А. П. Богданова] // Антропологическая выставка ИОЛЕАЭ. Т. II. М., 1878–1879. С. 51–55 (Известия ИОЛЕАЭ. Т. XXXI); Отд. оттиск: М., 1878.
Искренно уважаюший Вас —
А. Богданов.
ОПИ ГИМ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 26. Л. 81–82.
Писарская копия.
1 октября 1878 г.
Москва – Варшава.
Многоуважаемый
Давно уже Вы не вспомнили Москвы ни строчкой, хотя мы ни в чём перед Вами не провинились. Как поживаете, что поделываете? Я видел Завишу в Париже, и он говорил, что местностям, весьма важным в доисторическом отношении, грозит опасность у Вас в Привислянском крае от немцев из Бреславля, и просил посодействовать и принять меры. Я доложил Комитету, и он избрал комиссию для этого из Вас и Завиши. В письме Завиши ко мне об этом предмете нет подробных указаний ни на местности, кои желательно бы сохранить для русских раскопок, ни указаний мер, кои можно было бы принять. Не соблаговолите ли Вы повидаться с Завишей и переговорить об этом, а также сообщить мне его адрес и отчество. Не знаю, как отвечать ему. Он обещал прислать свои вещи на выставку. Что Вы напишите по совещании с ним, то и сделаем. Курские Ваши курганные черепа [155] теперь не готовы. Любопытная серия. В следующем выпуске получите. Затем пойдут северские и другие Ваши. [156]
155
Из раскопок Д. Я. Самоквасовым курганной группы у Николаевской Белогорской пустыни на Верхнем Псле (ныне с. Горналь Суджанского района Курской области).
156
Результаты изучения упомянутых в письме коллекций черепов из курских раскопок Д. Я. Самоквасова были опубликованы: Богданов А. П. Курганные черепа области древних северян (Суджанское длинноголовое население по реке Пслу) // Антропологическая выставка. Т. II. Протоколы заседаний в 1878 г. М., 1878 (Известия ИОЛЕАЭ. Т. XXXI). Отд. оттиск: М., 1878; Его же. О суджанских курганах и меланхленах // Там же. С. 114; Его же. О суджанских черепах // Там же. С. 180.
Искренно уважающий Вас —
Анатолий Богданов.
ОПИ ГИМ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 26. Л. 82–83.
Писарская копия.
7 марта 1879 г.
Варшава – Москва.
Многоуважаемый Анатолий Петрович!
Прошло уже более трёх месяцев с того времени, как получено мной от Вас последнее письмо; да почти столько же времени и я не писал Вам. Причины такого продолжительного молчания с моей стороны следующие. Во-первых, с 4 января и до сих пор жена моя была больна так тяжело, что я не мог заниматься какими бы то ни было делами. Теперь, хотя моя больная всё ещё не может стать на ноги, но, по уверению докторов, опасность для жизни миновала, и я получил возможность к обыкновенным делам и делу Москов.[ской] Антропол.[огической] Выставки, если время дозволяет ещё что-либо сделать для неё с моей стороны. Во-вторых, часть моей коллекции древностей, бывшая на Парижской выставке (несмотря на мои старания получить её обратно как можно скорее, чтобы выслать вовремя г-ну Севрюгину предметы, добытые в курганах, модели которых были проектированы для Московской выставки), получена в Варшаве только накануне великого поста, и притом в ужасном [виде – зачёркнуто] состоянии. Как видно, картонки не были плотно уложены в ящике при высылке моих вещей из Парижа, почему из 48 картонок, посланных мной в Париж, только в 21 вещи получены мной неповреждёнными; в 9 картонках все вещи переломаны и почти совершенно уничтожены; а в 18 картонках сбилась с места и переломалась большая или меньшая часть предметов. Так дорого обошлась моей коллекции древностей Парижская выставка! Таким образом, до настоящего времени я не мог заняться приведением в новый порядок моей коллекции древностей, а посылать вещи в Москву в том виде, в каком они получены из Парижа, не было никакой возможности. А так как до открытия выставки остаётся уже немного времени, то я не успею привести в порядок и выслать в Москву всю мою коллекцию, как предполагал прежде, а намереваюсь, если ещё не поздно, выслать более 70 картонок (а если успею, то и больше, до 100), из которых до 50 будет заключать в себе древности, добытые лично мной из древних могил Польши и Малороссии, а остальные – великолепную коллекцию каменных орудий из Скандинавии, подобной которой не имеется в России, ни в музеях общественных, ни у частных лиц, состоящую из 213 предметов, добытых в дольменах, принадлежавшую прежде датскому археологу Шмидту и недавно приобретённую мной в собственность. Коллекция эта может быть интересна на Московской выставке не столько по необычайному совершенству и типичности форм орудий, её составляющих, но и как материал для сличения форм каменных орудий, находившихся в пределах России, с формами орудий скандинавских, а следовательно, может способствовать уяснению вопроса о степени самостоятельности развития культуры каменной эпохи на востоке и западе Европы. За недостатком времени приходится отказаться от предположения об изготовлении для выставки моделей наиболее интересных из раскопанных мной курганов; но если эти модели будут нужны для музея, то высланными мной данными можно будет воспользоваться впоследствии.
Теперь, покорнейше прошу Вас, многоуважаемый Анатолий Петрович, поскорее ответить мне на следующие вопросы:
1. Оставлено ли место на выставке для моей коллекции, в каком оно размере и какой может быть последний срок для высылки в Москву моей коллекции?
2. Будет ли уместно, рядом с каменными предметами, найденными в пределах России, выставить и подобные предметы из скандинавских дольменов?
3. Могу ли я рассчитывать, что, по истечении срока выставки, кто-либо из заведывающих ею примет на себя труд уложить мои вещи так, как они будут получены в Москве, и выслать их обратно в Варшаву? Дело в том, что, по всей вероятности, самому мне быть на выставке не придётся, а особенно в канун её, потому что, по словам докторов, я должен буду всё лето употребить на лечение жены за пределами нашего отечества.
Кроме приведения в порядок моих вещей, полученных из Парижа, в настоящее время я занят составлением указателя памятников языческой эпохи, сохранившихся в Царстве Польском, и раскопок, произведённых в этом крае до сих пор. Часть этой работы взял на себя редактор прибавлений к «Варшавским губернским ведомостям» кандидат нашего университета г-н Сахаров. Надеюсь, что сказанный указатель Вы получите не позже мая.
Ещё вопрос: не согласится ли Комитет по устройству выставки употребить оставшиеся у меня 42 рубля от 200 рублей, полученных от Комитета в прошедшем году, на исследование любопытного кладбища языческой эпохи, открытого в прошедшем году в Седлецкой губернии местным помещиком г-м Лужевским. Кладбище это интересно тем, что в его могилах найдены погребённые покойники, а не сожжённые, тогда как обыкновенное содержание языческих могил в Царстве Польском – урны со жжёными костями. Языческие остовы в этом крае чрезвычайная редкость. Исследованием седлецкого кладбища с остовами я намерен заняться тотчас по наступлении тёплой погоды и надеюсь, что добытые там черепа ещё успеют поместиться на Московской выставке.