Аристократия духа
Шрифт:
Райс хмыкнул.
– Подымай выше. Двести пятьдесят.
Теперь хмыкнул Кейтон. Ничего себе. За один раз? Фортуна, стало быть, показала приятелю задницу?
– Хуже всего то, что через неделю надо расплатиться за двух лошадей с Фисби, да каретнику, да портному. А отец больше не даст.
– Ты же говорил, что он хочет женить тебя. И девица недурна. Скажи, что согласен, и попроси денег ... на свадебные пустяки...
– Кейтон пожал плечами.
Райс усмехнулся.
– Я не знаком с твоим отцом, дорогой Энселм, но завидую. Моего не разжалобить, мистер Томас Райс не сентиментален.
– То...?
– То получил от папаши в придачу к деньгам пару добрых оплеух. Он сказал, что я и мечтать не могу ни о поездке во Францию, ни о лондонском сезоне этой зимой, ни о новом ландо. Ну, да это ладно. Но что теперь делать, чёрт возьми?
Кейтон задумался. Отец был с ним более чем щедр, тратил он совсем немного, и выручить приятеля мог запросто. Энселм понимал, что ждать возврата этих денег - глупо, но он никогда не знал жадности. Он был готов помочь Райсу, тем более, что считал себя должным ему за прошлый кутёж.
Но тут неожиданно в его голове промелькнула забавная мысль. Если он готов просто расстаться с этими деньгами, то почему бы... кое-что не купить впридачу? Кейтон никогда не опустился бы до обременительных просьб в ответ на дружескую услугу, патрицианство мешало, но почему бы... не убить одним ударом двух зайцев? Ведь такая услуга Райса не обременит...
Он улыбнулся.
– Я слышал ваш разговор с мисс Вейзи. Не знаю, кому понравится именоваться жабой да уродом... Но мне это... несколько надоело...
– Райс в удивлении поднял на него глаза, изумленный резкой сменой темы разговора. Но Кейтон вовсе не менял темы.
– Я дам тебе двести пятьдесят фунтов. Не в долг.
Райс резко разогнулся и, выпрямившись, уставился на Кейтона.
– Не в долг?
– изумлённо повторил он.
– Точнее, даю в долг, - уточнил Кейтон, - но с той минуты, когда тебе удастся щелкнуть по носу мисс Вейзи, - считай, что эти деньги тебе ... подарены.
Глаза их встретились. Райс улыбнулся.
– Вот уж не подумал бы, что тебя может задеть дурацкая болтовня пустой глупышки.
– Есть вещи, дорогой Клиффорд, которые не только не снились нашим мудрецам, но которые не в состоянии понять и самые обыкновенные дураки. У каждого свой предел выносливости. Forbearance is no acquittance...
Райс опустил глаза в пол.
– Щелкнуть по носу, говоришь? И как больно?
Кейтон пожал плечами.
– Я полагаю, что любая шалость сойдет.
Мистер Райс не тратил слов зря.
– И где мои двести пятьдесят фунтов?
Кейтон открыл портмоне.
Глава 16.
"...Но уродство, комициальная болезнь, болезни крови королевских фамилий,
лунные склонности мужественности к мужественности и сумасшествие -
это ступени вырождения, начало конца старых родов, знаки обречённости..."
Энселм вернулся к танцующим, но не нашёл среди них мисс Сомервилл. Её не было
– Вам лучше, мистер Кейтон?
– Да, всё прошло, - он и сам не заметил, как беседа с Райсом излечила его головную боль.
Он выразил готовность сопровождать её в танцевальный зал, или на ужин, или развлечь досужей болтовней. Она выбрала последнее и спросила, собирается ли он закончить курс в Оксфорде? Да, он любит университет, ему нравится учёба и он не хочет бросать курс, как настаивает отец.
– И вас не смущает ваше непослушание?
Кейтон пожал плечами.
– Отец далеко не старик, наш управляющий Лесбери прекрасно заправляет Кейтонмэнор, если бы не смерть брата - милорду Эмброзу бы и в голову не пришло отрывать меня от учёбы. Но теперь - нет. Я должен управлять имением, пройти в парламент, стать Генри Пелэмом или Уильямом Питтом, обзавестись женой и дюжиной детишек - и это всё до нынешнего Рождества!
– Вы сердитесь, что отец раньше не уделял вам внимание, а сейчас, когда вы остались ему единственной опорой...
Кейтон удивленно взглянул на мисс Сомервилл. Если что-то подобное место и имело - он не собирался в этом признаваться.
– Он вёл себя естественно. Я последыш и урод, Льюис же был хорош собой и был старшим сыном. Мне абсолютно не в чем упрекать отца, тем более, что все мои нужды он всегда учитывал и неизменно считался с моими прихотями...
– А вы прихотливы?
– Трудно сказать.
– Кейтон вздохнул, - но, мисс Сомервилл, вы расспрашиваете меня, но ничего не рассказываете о себе.
Она не смутилась.
– Это не очень веселая тема. Мы с братом Эрнестом - близнецы. Мать, сестра леди Блэквуд, умерла родами. В детстве я была хрупкого здоровья, и провела его в Германии и Италии. Там же был и брат. Его по возвращении едва не послали в Вестминстер, но он сломал ключицу - и отец пригласил домашнего учител, мистера Рипли, человека большой учёности. Чтобы я не разгуливала по дому без дела, отец приказал и мне сидеть на уроках с братом. Мне это быстро понравилось. Потом брата записали в Кембридж, и я по привычке читала на каникулах его конспекты. Воспитывала меня леди Джейн, а когда три года назад умер отец, она стала нашим опекуном.
– И довольна ли она успехами и поведением воспитанницы?
– Нет. Но это меня удивляет. Тётя - женщина рассудительная и трезвомыслящая, она воспитала меня, а теперь я постоянно слышу от неё упреки в отсутствии у меня легкомыслия.
Кейтон рассмеялся.
– Леди Джейн постоянно живет в Бате?
– Да, но у неё поместье в Нортхемтоншире и дом в Лондоне. Иногда она туда наезжает...
Он хотел спросить, будет ли она в Лондоне будущей зимой, но тут увидел мисс Вейзи. Она шла с мистером Клиффордом Райсом, который вел её в столовую, и глаза её сияли. Она искоса бросила торжествующий взгляд на мистера Кейтона и мисс Сомервилл, и исчезла в парадных дверях. Мистер Кейтон улыбнулся. Райс, что и говорить, честно начал отрабатывать полученный гонорар.