Аритмия
Шрифт:
— Глухой или тупой? Отошел, — повторяю еще раз.
Удивленно вздергивает бровь. Снизу-вверх проходится по мне оценивающим расфокусированным взглядом.
— О, смори, кто тут у нас… нарисовался.
Надрался как свинья. Еле языком ворочает.
— Оба свалили отсюда.
— А почему это так невежливо? — осведомляется тот, который похож на трезвого. — Жека, парень, похоже, чем-то не доволен.
— Пааарень…
Эта мерзость подходит ближе ко мне, и тяжелый шлейф перегара заполняет ноздри.
— Да
— Прямо жаждешь, чтобы я прописал тебя по новому адресу, — прищуриваясь, цежу сквозь зубы и резко дергаю за утепленную кожанку на себя.
— Это по какому-такому… адресу… голубец заднеприводный?
Ну все, старая мразь… Довыдолбывался!
Пальцы сжимаются в кулак. Бью по наглой морде, и он от неожиданности заваливается назад, на перила.
Нецензурно выражается. Стонет. Пытается потрогать сломанный нос. А в том, что он сломан, я нисколько не сомневаюсь.
— Новоселов, 45.
— Местный, да? Я… найду тебя…
Угрожать мне вздумал?
Годами отработанный удар по печени — и он, задохнувшись, мешком сползает вниз.
Вот для чего нужны навыки самообороны…
Однажды в детстве мне нехило накостыляли старшаки. Им пришлась не по вкусу футболка с изображением группы the Prodigy. Черт, я тогда еле домой дошел… Неделю потом в больничке куковал. Но благодаря тому случаю отправился записываться на секцию рукопашного боя. Будучи убежденным в том, что мужик любого возраста должен уметь постоять за себя и своего ближнего. Ведь некоторые убогие представители рода человеческого только вот такой язык понимают.
— Деньги, которые ей предлагал, потратишь на лечение.
— Ян…
Хватаю его за шиворот. Протаскиваю чуть вперед.
Мычит. Сопротивляется. Предпринимает попытку встать, но я выкручиваю его руку под нужным мне углом.
— Ааа…
— Ты че парень… Отпусти его! Ну выпил, с кем не бывает.
А друг у нас теперь парламентером решил заделаться.
— Уже не так весело? — спрашиваю у него, оскалившись.
— Ян, не надо… — пищит из угла перепуганная насмерть девчонка.
Выворачиваю руку.
— Аааа. Сломаешь! Отпустиии! — скулит как псина.
— Нет, Жека, — отзываюсь равнодушно-холодно. — Не сломаю. Сломал.
— Ааааа.
Что, собственно и делаю…
Разошлись почти полюбовно. Я все ждал скандала и разборок с ментами при высадке на берег, но этого не случилось. Тут два варианта. Либо этот имбицил не захотел позориться, либо его состояние-нестояния (алкогольное опьянение) сыграло против него.
Арсеньева есть так и не стала. Ни к чему не притронулась. А я вот, например, поужинал с удовольствием.
— Все?
Время почти три часа ночи, а мы с ней идем по проспекту.
— Нет.
Мне не нравится, что она молчит. То рот не закрывался, а теперь вот это. Что там в голове происходит непонятно. То ли до сих пор не отошла от случившегося на теплоходе, то ли еще что…
— Куда мы? — с опаской посматривает вглубь темной арки, ведущей во двор-колодец.
— Туда, куда я изначально собирался.
Был тут у меня в Питере знакомый. Показал пару отличных мест. Вот как раз здесь находится одно из них.
Проходим под аркой. Идем до крайнего подъезда, подсвечивая пространство двора фонарем от телефона.
— Ты знаешь код?
— Если не сменили, то да, — набираю цифры домофона.
Не сменили. Об этом свидетельствует звуковой сигнал, оповещающий о том, что вход в парадную открыт.
— Заходи.
— Нелегально заберемся на крышу? — забавно понижает голос до полушепота.
Догадалась.
Поднимаемся по ступенькам, преодолевая этаж за этажом. На пятом подходим к решетке.
— Замок висит.
— Для вида. Цепь давно спилена, — ищу нужное звено.
— Вот так запросто? — удивляется она, когда я открываю решетку.
— Далеко не везде. В этом доме чердак открыт, потому что сюда регулярно приводят экскурсионные группы.
— А местные жители как к этому относятся?
— Не сказать, что они в восторге, поэтому шуметь не стоит.
Проходим по деревянным балкам и выбираемся на крышу.
— Руку дай, а то еще грохнешься вниз, — цепляю ее холодные пальцы своими. — Близко к самому краю не подходи. Крыша покатая. Мало ли.
— Вот это да!
Замирает столбом. Изумленно осматривает открывшуюся панораму ночного города, утопающего в разноцветных огнях.
— Дальше давай пройдем.
Минуту спустя огибаем крышу по левой стороне. Здесь нет ветра, да и вид на Невский лучше.
— Красотища! И все как на ладони! Вон Исаакиевский, а там…
— Куда? — дергаю за локоть назад. — Сказал же, не подходить близко.
Послушно останавливается рядом у стены, и на какое-то время между нами повисает тишина.
— Удивительный город…
— Впечатлений полные штаны? — ухмыляюсь, поворачиваясь к ней.
Но да. Питер такой, особенно если ты увидел его впервые. Сложно остаться индифферентным.
— Спасибо тебе… — благодарит, смущаясь, и робко заглядывает в глаза.
— Успокоилась? Они тебя напугали?
Замечаю, как резко меняется выражение лица.
— Зачем подошли?
Теперь, поостывши, можно и спросить.
— Тот, который был пьян, поинтересовался, как меня зовут, откуда я, нравится ли мне Петербург.