Арсенал-коллекция 2012 №02 (2)
Шрифт:
Научно-популярное издание
Андрей Харук
«Кинг-Конг». Самоходная артиллерийская установка М12
Самоходка, о которой пойдет речь в нашей статье, пожалуй, является одним из наименее известных образцов американской бронетехники времен Второй мировой войны. Несмотря на трудную и извилистую историю создания и относительно небольшое количество изготовленных образцов, самоходная пушка М12 завоевала популярность среди солдат благодаря своей огневой мощи – что и отразилось в присвоении ей неформального прозвища «Кинг-Конг».
Когда
При всех достоинствах, GPF была довольно тяжёлой артсистемой – не удивительно, что именно она стала одним из первых «кандидатов» на создание самоходного варианта. Уже в 1918 г. американцы изготовили десять самоходок Gun Motor Carriage Mk.II«моторизованный орудийный лафет»), представлявших собой артиллерийскую часть пушки М1917, наложенную на небронированное шасси гусеничного трактора «Хольт». В боях эти САУ не участвовали, но в первые послевоенные годы работы по их совершенствованию продолжались в 1925 г. был испытан модернизированный вариант Gun Motor Carriage Mk.IX.
Моторизация артиллерии американской армии, казалось бы, была неизбежной – ведь «Комиссия Вестервельта» («Комиссия калибров»), изучавшая итоги применения артиллерии в Первой мировой войне, рекомендовала «моторизовать» артиллерийские части, имеющие на вооружении пушки калибра выше 75 мм и гаубицы калибра выше 4 дюймов (102 мм). При этом вопрос, в чём же должна заключаться моторизация – во внедрении механической тяги, или же в принятии на вооружение самоходных орудий – был оставлен без однозначного ответа. Единственно отмечалось, что орудия калибром 155 мм и выше должны обладать способностью передвигаться со скоростью не менее 10 км/ч на гусеницах (или же на буксире гусеничных тягачей) и не менее 20 км/ч на колёсах (или же на буксире колёсных тягачей).
Выводы «Комиссии Вестервельта» на много лет опередили время и, как часто бывает, не были по достоинству оценены современниками. Командование полевой артиллерии не поддержало идеи моторизации, и вплоть до середины 30-х гг. подавляющее большинство полевых артчастей имело конную тягу.
Причин игнорирования рекомендаций «Комиссии Вестервельта» в части моторизации артиллерии было несколько. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов влияние «Великой депрессии» и политики изоляционизма, вследствии чего армия ощущала постоянную нехватку средств. Но нельзя сбрасывать со счетов и позицию самих артиллеристов, среди которых было ещё много сторонников конной тяги. И их мнение нельзя счесть таким уж необоснованным – ведь, в конце концов, у лошади никогда не заканчивается горючее. Травы и сена всегда хватало, а вот со снабжением топливом в полевых условиях вполне могли возникнуть проблемы. К тому же машина – будь то тягач или шасси САУ – требовала запчастей и специально подготовленного персонала для техобслуживания и ремонта. Коню же требовался лишь кузнец и ветеринар. Уровень технического совершенства механических транспортных средств того времени отнюдь не гарантировал необходимого уровня надёжности при эксплуатации в полевых условиях. Протяжённость и качество имеющихся дорог существенно ограничивали подвижность колёсных транспортных средств. Гусеничные машины могли двигаться по ограниченно пересечённой местности, но при этом их скорость была отнюдь не выше, чем у конных упряжек. Если же речь заходила о самоходных орудиях, то тут возникали новые аргументы: ведь в случае поломки шасси САУ полностью теряла боеспособность, тогда как у буксируемой артсистемы достаточно было сменить тягач. Буксируемые орудия также имели меньшие габариты по сравнению с самоходными, а, следовательно, их было легче замаскировать на местности.
Лишь во второй половине 30-х гг. Командование полевой артиллерии смягчило свою позицию и согласилось на внедрение механической тяги – к 1938 г. моторизовали уже 60 % артиллерии. О самоходках же и далее не могло быть и речи. Только начало войны в Европе и опыт «блицкрига» в Польше и во Франции наглядно показали значение подвижных войск. К тому же, в 1940 г. удалось, наконец-то, сломить сопротивление изоляционистов в конгрессе и значительно увеличить ассигнования на вооружённые силы. В итоге, когда во второй половине 1940 г. был создан довольно удачный средний танк (будущий М3), его шасси решили использовать для повышения мобильности 155-мм пушек.
Проект самоходки получил обозначение Gun Motor Carriage T6. В июне 1941 г.
Департамент вооружений министерства обороны заказал прототип T6 в Рок-Айлендском арсенале. Постройка его была завершена в феврале следующего года, после чего прототип отправили для испытаний на Абердинский полигон.
Средний танк М3 раннего выпуска с короткоствольной 75- мм пушкой. Абердинский полигон, весна 1941 г.
Прототип САУ Т6 на полигоне в Форт-Брэгге
САУ T6 сохранила с минимальными изменениями нижнюю часть корпуса танка М3 и его ходовую часть. Остался прежним и двигатель – авиационный 9-цилиндровый звездообразный мотор воздушного охлаждения «Райт-Континентал» R975C1, но вот в компоновку машины внесли изменения. Для обеспечения монтажа в кормовой части довольно крупногабаритного орудия двигатель перенесли в среднюю часть корпуса. Укороченный карданный вал передавал мощность на расположенную в передней части коробку передач. При этом карданный вал располагался довольно высоко, проходя между местами водителя и его помощника. Пришлось изменить и расположение топливных баков – у М3 они находились в кормовых спонсонах, а у T6 их перенесли в среднюю часть корпуса.
Главное вооружение – 155-мм пушка – располагалось в кормовой части машины в открытом боевом отделении. Большая длина пушки не позволила организовать боевое отделение таких размеров, чтобы можно было свободно работать расчёту. Поэтому в боевом положении орудие обслуживалось с грунта. Кормовая стенка боевого отделения представляла собой опускаемый сошник с гидроприводом. Кроме того, в комплект САУ входили опорные башмаки, подкладываемые на огневой позиции под передние участки гусениц. Башмаки и сошник стабилизировали артустановку и воспринимали часть отдачи при стрельбе.
Именно сошник, а точнее – его гидропривод, оказался слабым местом T6. Во время испытаний после нескольких выстрелов гидроцилиндры, не выдержав ударных нагрузок, деформировались и вышли из строя. В итоге, самоходка оказалась обездвиженной – сошник, который нельзя было поднять, превратился в якорь. Пришлось срочно менять конструкцию гидропривода и самого сошника. После внесённых изменений T6 успешно завершила цикл испытаний в Абердине. Департамент вооружений предложил немедленно заказать 50 новых самоходок, министерство обороны решило дождаться окончания следующего этапа испытаний, начавшегося в мае 1942 г. в Форт- Брэгге. Главной задачей этого этапа была оценка подвижности T6. Результаты и этого этапа были признаны вполне удовлетворительными – САУ продемонстрировала полное преимущество над буксируемыми артсистемами в отношении быстроты марша, маневренности, тактической подвижности и времени производства первого выстрела после занятия огневой позиции. В ходе испытаний T6 переместилась на новую огневую позицию на расстояние 6 миль (10 км) за 35 минут, в то время, как гусеничному тягачу, буксировавшему пушку М1918М1, потребовалось для этого целых три часа. Но были высказаны и некоторые замечания, наиболее серьёзные из которых снова касались сошника – конструкция гидропривода не позволяла поднять его достаточно высоко, что затрудняло преодоление препятствий при езде по пересечённой местности. Также было признано необходимым принять меры для лучшей защиты механизма горизонтальной наводки пушки от грязи и пыли и внести некоторые изменения в планировку боевого отделения.