Артемка у гимназистов
Шрифт:
– Леночка, тебе не сыро? Ты бы шла уже.
– Иду, мама!
– отозвалась девушка и встала.
– Вот вы какой!..
– протянула она с уважением.
– А я и не знала.
У калитки Леночка спросила:
– Так придете учиться?
– Приду, - сказал Артемка.
– Завтра же и приду.
СЕНЯ СТРУСИЛ
Но на другой день учиться не пришлось. Утром, когда Артемка ставил на сапог латку, в будку вскочил Сеня. Вид у него был еще более испуганный, чем обычно.
– Ты здесь? А я в соседнюю будку влетел... На! Он
– Что это?
– обрадовался Артемка.
– Роль?
– Ну да! Я в твою пользу отказался, понял? Коля дал мне, а я решил: пусть лучше Артемка играет, а я уже много раз играл. Иди сейчас же на репетицию. Там ждут. А я уезжаю, понял? К дяде на дачу. Ну, Скорей!
И Сеня бросился вон из будки.
Артемка схватил тетрадь. На первой странице стояло:
"Великая семья". Роль Яшки".
– Роль Яшки!
– крикнул в восторге Артемка.
Он швырнул сапог в угол и, даже не заперев будку, помчался на Сенную.
"Роль Яшки!
– ликовал он на бегу.
– Это ж тот самый мальчишка, который расклеивал по ночам листовки, таскал их на завод, дурил головы городовым! Эх, роль! Вот это роль!"
Когда Артемка вскочил в калитку, на сцене уже шла репетиция.
Одним духом он промчался через двор, прыгнул на подмостки и остановился перед Колей.
– Ты что?
– спросил тот.
– Я думал, опоздал, - с трудом перевел дыхание Артемка.
– Мне еще не пора выходить?
– Куда выходить?
Коля с недоумением смотрел на Артемку, Артемка - на Колю.
– Я думал, опоздал, - опять сказал Артемка.
Леночка и Алеша, репетировавшие какую-то сцену, умолкли и с ролями в руках подошли ближе.
– Ничего не пойму!
– вздернул Коля плечом.
– С луны ты свалился, что ли?
Вдруг он заметил в руках Артемки роль. Взял ее и еще больше удивился:
– Откуда это у тебя? А Сеня где? Удивился и Артемка:
– Что такое вы говорите? Он же на дачу уехал.
– На дачу? А роль тебе передал?
– Ну да! И сказал, чтоб я скорей сюда бежал.
– Слышали?
– саркастически усмехнулся Коля.
– На дачу уехал наш храбрец! А роль Артемке передал. Спасибо, хоть заместителя нашел.
– И скатертью дорога!
– засмеялся Алеша.
– Трус несчастный! А Яшку и правда пусть Артемка играет. Это ж Яшка будет!
Коля поморщился:
– Не хотелось мне его впутывать. В случае чего, за него и заступиться некому будет. Ну, раз так случилось,
пусть играет... Только, Артемка, уговор: никому ни гугу. Это, брат, такая пьеса...
– Не сомневайся, - перешел вдруг Артемка на "ты", - не подведу.
"ФАРАОН ИДЕТ!"
Пьесу поставили не в воскресенье, как обычно, а в пятницу и пригласили только избранных. Приглашавшие предупреждали: никому ни слова.
Как всегда, перед сценой гости спорили из-за мест, смеялись, перекликались, нетерпеливо хлопали. Петя вышел из-за занавеса, чтобы попросить публику не шуметь и не привлекать шумом кого не следует. Увидев на скамьях всех обычных посетителей, он только и мог сказать:
"Ба, знакомые всё лица!" - и ушел, махнув рукой.
Но когда открылся занавес и со сцены зазвучали далеко не обычные слова, у многих гостей вытянулись физиономии и не один папаша подумал: "Как бы тут не влипнуть!" Уходили, забрав детей, во время действия. В антракте Артемка, помогавший переставлять декорацию, заглянул в дырочку занавеса и в восхищении подпрыгнул:
– Дёру дают! Вот пьеса!
– Дашь тут дёру, - мрачно отозвался Петя, - когда такие речи.
– Боишься?
– откровенно спросил Артемка. Петя рассердился:
– Дурак! Я, что ли, эти речи говорю! Я заводчика играю!
Все-таки, когда начался второй акт, публики было еще много.
В первом действии Артемка не участвовал. Теперь, ожидая выхода, он немного волновался.
Почти все участники были на сцене. Там, на ступеньках террасы, одетый в пиджак, со шляпой-котелком на голове, стоял Петя и раздраженно говорил делегатам бастовавших рабочих:
– Опомнитесь! Принимайтесь за работу! Или вам не жалко своих детей?
Леночка играла роль дочери фабриканта. Она стояла за кулисами, недалеко от Артемки, и тоже ждала выхода. В белом атласном платье, со взбитой прической, с жемчужной ниткой на шее, она была так хороша, что гимназист-верзила, игравший полицейского пристава, опустился перед ней на одно колено и приложил руку к сердцу. Но Артемке она в этом богатом наряде показалась чужой, и он с неприязнью косился на ее пышный веер.
Леночка подошла ближе и что-то хотела сказать, но в это время на сцене заговорил Коля. Он играл молодого рабочего, организатора забастовки, играл с подъемом, с большой искренностью, и от его голоса, мужественного и страстного, у Артемки по спине пробежал мороз.
– Хорошо!
– шепнула Леночка. Артемка от удовольствия даже зажмурился. Но тут же пренебрежительно сказал:
– А Петька трус!
– Трус!
– согласилась Леночка.
– Коля молодец. И Алеша тоже. Ведь если директор узнает, что они написали эту пьесу, их исключат из гимназии.
– Как это "исключат"?
– не понял Артемка.
– Ну, выгонят. Не прозевайте, вам скоро выходить. Артемка прислушался.
– Сейчас, - сказал он, подавляя волнение, и озадаченно спросил: - Неужто выгонят?
Со сцены донеслась знакомая реплика. Артемка вздрогнул, порывисто вздохнул и, сделав два шага, оказался перед публикой. Волнение сразу исчезло. Осторожно, на носках, Артемка подкрался к толстому заводчику и приколол ему на спину листовку. В публике засмеялись. Артемка пригнулся и на четвереньках подполз к заводским воротам. Здесь он должен сидеть молча, а при появлении пристава криком предупредить рабочих: