Артур
Шрифт:
Так поклявшись, я опустился на колени и стал молиться, прося Бога о руководстве, ангелов и архангелов — о защите. Затем я встал, забрался в седло и возобновил поиски.
Может быть, молитвы так редко раздаются в этих диких краях, что ответ на них приходит скорей. А может, чем больше кичится враг, тем быстрее Всевышний исполняет прошение страждущих.
Так или иначе, моя страстная молитва скоро сменилась возгласами хвалы, ибо, не объехав и половины озера, я увидел хозяина. Он лежал ничком под кустом бузины, ногами в воде.
Я спрыгнул
Сердце билось медленно, но мерно. Он спал мертвым, свинцовым сном: без движения, дыша неглубоко и чуть слышно. Я обнял его и начал трясти за плечи, чтоб разбудить, но не смог. Я встал, гадая, что делать дальше. Разумеется, в лесу оставаться было нельзя. Мы нуждались в помощи. Надо скакать в Бенвик, но и Мерлина я оставить не мог.
— Прости, хозяин, другого выхода нет. — С этими словами я приподнял его и, нагнувшись, взвалил себе на плечо.
Медленно, с огромным трудом, я переложил спящего на лошадь, а потом, как ни больно мне было, обвил его руки вкруг лошадиной шеи и связал, все время умоляя простить меня за боль, которую, знаю, я ему причинял.
Наконец, убедившись, что он не свалится, я привязал поводья его лошади к луке своего седла и, не оглядываясь, двинулся в Бенвик.
— Мы сделаем все что нужно, — с жаром повторял Бан, — только скажи.
Я не мог придумать ничего другого, кроме как возможно скорее переправить Мерлина в Инис Аваллах. Я рассудил, что если хозяина и можно исцелить на земле, то лишь в храме Спасителя неподалеку от обители Короля-рыболова. И если кто-нибудь на этом свете может ему помочь, то лишь Харита, Владычица озера.
— Еще раз спасибо, лорд Бан, — отвечал я. — Нам бы очень пригодился ваш самый быстрый корабль. Вот все, что нам сейчас нужно.
— Я отправлюсь с вами.
— В этом нет надобности.
— Позвольте хотя бы отправить с вами врача. Я приглашу его из аббатства.
— Я не смею задерживаться и на день. В Инис Аваллахе есть врачи, которые освободят хозяина от чар.
Бан нахмурился.
— Хорошо, отправляйтесь немедленно. Я провожу вас до корабля и сам дам наставления кормчему. И пошлю в помощь слугу.
Мы выехали из Каер Кадарна, как только для Мерлина приготовили носилки. Когда мы достигли гавани, начался отлив; корабль был уже полностью снаряжен. Мы поднялись на борт, едва лошадей надежно разместили, за это время Бан дал указания кормчему. Через несколько мгновений корабль отошел от пристани. Я повернулся проститься с лордом Баном.
— Что бы ни случилось, — отвечал он, — весной мы прибудем к вам. А припасы, о которых вы просите, пришлем сразу, как уберем урожай. Я не забуду своих обещаний!
По правде сказать, я начисто позабыл про Артура и то, за чем мы приезжали в Бенвик.
Все, что можно сказать про морское путешествие, — оно было, благодарение Богу, кратким. С попутным ветром мы быстро домчались до Хабренского залива и под вечер третьего дня сошли на берег у реки Бру. Отсюда мы со слугой короля Бана продолжили путь верхом, следуя вдоль реки к озеру, окружающему остров Аваллаха.
К Тору подъехали на заре, когда он алел в мглистом свете нового дня. Всю ночь мы скакали, не останавливаясь для сна и еды. Лошади едва не падали от усталости, я тоже.
— Мы дома, хозяин, — обратился я к телу, безжизненно лежащему на носилках рядом со мной. — Помощь близка.
Наш путь лежал в объезд озера и по дамбе, соединяющей Тор с Храмовым холмом и остальным миром. Дальше начался медленный подъем к вершине. Я не сводил глаз с дворца, страшась, что и он, как заколдованное жилище Морганы, внезапно растает в воздухе.
Дворец Короля-рыболова — место удивительное и загадочное. Чем-то он похож на отцовский дворец в Ллионессе, но по сравнению с солнечной обителью Аваллаха царство Белина — черная ночь. Окруженный озерами и солеными топями, в яблоневых рощах по склонам холма, Инис Аваллах воистину остров — на суше, да, но отрезанный от остальной земли, как любая скала в море.
Дивному Народу пришлось приноровить открытые, светлые архитектурные формы утраченной родины к более суровому климату Инис Придеина, однако остались благородные, устремленные вверх очертания и иллюзия света, столь нужная в этом нередко тоскливом уголке мира.
Дивный Народ... феи — так стали называть здесь осиротевших детей Атлантиды. Да, мы и впрямь выше, сильнее, стройнее бриттов, богаче одарены природой. И век нам отпущен совсем другой.
Немудрено, что изумленные обитатели этой земли частенько принимали нас за богов. Простаки почитали нас без нужды, глупцы боялись без причины, суеверные готовы были нам кланяться.
Какое безумие! Мы просто иная раса, и все. К тому же вымирающая.
Я точно знаю, что не оставлю потомства. Я последний в роду. Что ж, если на то воля Божья, пусть так и будет. Я не ропщу.
Мерлин, впрочем, иной. Даже трудно сказать, в какой мере. Он такая же загадка, как и его отец.
Я не знал Талиесина, но говорил с теми, кто его помнит, в том числе с Харитой, которая, пусть недолго, была его женой. "По правде сказать, — поведала она мне как-то, — теперь я дивлюсь Талиесину еще больше, чем прежде, и с каждым годом это чувство сильней и сильней".
Зрелище Тора в первых лучах света пробудило во мне все эти мысли. Окутанный усталостью, как пеленой, я медленно поднимался по вьющейся серпантином дороге.
Еще едва светало, и ворота были заперты. Я разбудил привратника, который по-братски меня обнял и помчался во дворец, крича во все горло:
— Пеллеас вернулся! Пеллеас здесь!
Я в изнеможении едва не падал с седла, так что не мог даже крикнуть ему вслед.
— Здравствуй, Пеллеас!
Я узнал голос Аваллаха и, подняв глаза, увидел приближающегося Короля-рыболова. Он заметил Мерлина на носилках, и улыбка сбежала с его лица.