Артур
Шрифт:
— Неужели...
Я не успел ответить.
— Пеллеас!
Харита в ночной рубахе босиком бежала по двору. На ее лице смешались надежда и страх. Она смотрела за мою спину, где ждал, горестно понурив голову, слуга Бана.
— Что случилось? Пеллеас, он жив?
— Жив, — хрипло отвечал я. — Но спит смертным сном.
— О чем ты? — Ее зеленые глаза искали на моем лице утешения и не обретали его.
— Я не могу его разбудить. Это... — я не мог подобрать слова, — чародейство.
Привычка ухаживать за больными и умирающими пришла Харите
— Беги в монастырь, сейчас же приведи настоятеля.
Голос ее звучал ровно, но в нем явственно слышалась вся неотложность поручения.
Аваллах склонился над Мерлином.
— Помогите мне, надо внести его в дом.
Вместе со слугой короля Бана они подняли Мерлина с носилок, и Король-рыболов на руках внес его во дворец.
От усталости у меня помутилось в глазах, и я пошатнулся. Харита поддержала меня рукой.
— Ой, Пеллеас, прости, я не...
— Пустяки, госпожа моя... — начал я, но она не слушала.
— Ты устал. Идем, я тебе помогу.
— Я могу идти сам.
Я шагнул, и земля ушла из-под ног — если б не Харита, я бы непременно упал. Кое-как мы вошли во дворец и добрались до отведенной мне комнаты.
— Отдыхай, Пеллеас, — сказала Харита, накрывая меня покрывалом. — Ты свое дело сделал, дальше я сама позабочусь о сыне.
Было уже поздно, когда я проснулся. Солнце только-только коснулось края холмов, небо на западе пылало расплавленным золотом. Голодный как волк, я встал, умылся и пошел в зал. Харита ждала меня л молилась, склонив голову. Подле нее на столе находился поднос с мясом, хлебом и сыром, а рядом — кубки и кувшин с пивом.
Когда я вошел, она поднялась и с улыбкой промолвила:
— Теперь ты больше похож на Пеллеаса, которого я помню. Есть хочешь?
— Смертельно, — признался я, — но могу немного и подождать. Есть перемены?
Она медленно покачала головой.
— Нет. Я думала, что делать, целый день листала книги, ища средство. Но... — Харита не договорила. — Прежде всего ты должен поесть, — сказала она, подводя меня к столу и усаживая, — восстановить силы.
— Мы его вызволим, — смело сказал я не столько из убежденности, сколько от желания подбодрить Хариту.
Она положила руки мне на плечи, нагнулась и поцеловала меня в щеку.
— Ты честно служишь ему, Пеллеас. Не как слуга, а как лучший из друзей. Ему повезло — большое счастье иметь подобного спутника. Я рада, что он выбрал именно тебя.
Она села рядом и разлила пиво по кубкам.
— Госпожа моя, ведь это я его выбрал, — напомнил я, — и никогда не брошу. — Я глянул в высокое окно. Свет понемногу гас. Гаснет ли он и для Мерлина?
Я съел почти все, что передо мной поставили. Сколько дней у меня не было во рту и маковой росинки? Впрочем, я более чем вознаградил себя за невольный пост, а насытившись, отодвинул поднос и взял кубок.
— Твой спутник, — сказала Харита, когда я закончил есть, — сообщил Аваллаху, что он из Арморики, из королевства под названием Бенвик. Там с Мерлином... это случилось?
— Да, — отвечал я и поведал о цели нашего путешествия. — Беды здесь на юге — глупая война Морканта, десятки усобиц — только начало. Тем более нам нужен Верховный король, но у Артура слишком мало сторонников.
Я рассказал о Совете, о том, как Артура провозгласили боевым вождем, и о нашем путешествии к Бану в Бенвик за помощью. Рассказал про девушку-фею при дворе короля Бана... и про Броселиандский лес.
Харита подалась вперед.
— Пеллеас, чтобы я помогла Мерлину, мне надо знать: что случилось с обитателями Броселианда?
— Точно сказать не могу, но думаю, это козни Морганы.
— Морганы! — Харита вскинула руки, словно защищаясь от удара.
— Да, госпожа моя.
— Когда ты сказал про чары, я и не думала... — Она осеклась, помолчала, потом кивнула, как будто с усилием проглотила горький отвар. — Расскажи, что было с моим сыном, — промолвила она. — Я выдержу.
Медленно, горестно поведал я о встрече с Ниневой. Владычица озера слушала спокойно, прямо держа голову, но в глазах ее сквозила душевная мука.
— Это и впрямь Моргана, — шепнула она, когда я закончил.
— Боюсь, что да, — сказал я. — Не знаю, как это вышло, но она нас ждала. Более того, я полагаю, что она нарочно заманивала нас на нашу погибель.
— Но вы не погибли.
— Не погибли, — отвечал я. — Господь милостив, мы уцелели.
— Как хотелось бы мне сказать, что ты ошибся и возможно другое объяснение, но душа подсказывает, что ты прав: это козни Морганы.
— Когда я нашел его и понял, что он жив, моей единственной мыслью было доставить его сюда. Если Мерлина можно спасти, то лишь здесь. — Я говорил куда убежденней, чем вправду ощущал.
— Твоя вера, Пеллеас, достойна хвалы, но я ничего не знаю о чародействе. Мне неведомо, как разрушить чары или как освободить от них Мерлина.
Харита вздохнула, и во вздохе ее звучало отчаяние.
В комнате было светло от свечей. Словно для того, чтобы порождение тьмы не похитило ее сына, Харита приказала зажечь их повсюду. Вдвоем мы вошли в покой, напитанный теплым запахом пчелиного воска.
Мерлин лежал на спине, руки вытянуты вдоль туловища. Настоятель Элфодд сидел подле него на кровати, приблизив ухо к самому рту Мерлина и вслушиваясь в дыхание спящего. Лицо монаха было спокойно, глаза — печальны.
— Все по-прежнему, — тихо сказал Элфодд, когда Харита подошла к ложу.
Они много раз вот так же сидели с больными и не нуждались в приветствиях.
— Чары наложены Морганой. — Харита высказала то, чего всего сильнее страшилась.
— Ай-яй, — добрый настоятель провел рукой перед глазами. — Господи, помилуй!
Мы замолчали, глядя на Мерлина и гадая, можно ли ему помочь, и если да, то чем?
Элфодд первый стряхнул отчаяние.
— Вот он! — вскричал он, обводя рукой комнату. — Чувствуете его? Этот страх, этот ужас — часть заклятия. Он призван отнять у нас силы. Победить нас еще до того, как мы вступим в борьбу.