Артуриана
Шрифт:
Ведьма приняла меня благосклонно, узнав, что хочу я стать чародеем. Хоть и не было у меня тех способностей, которыми должен бы обладать волшебник в четырнадцать лет, Беллантина стала учить меня магии, а заодно и знахарскому делу, искусству врачевания, астрологии, толкованию рун и многому, многому другому, что следовало знать магу. Рассказывала она и об истории Аморики, и не понимал я, откуда старуха, всю жизнь прожившая в лесу, знает так много! Словно она путешествовала между мирами долгие, долгие столетия.
Когда стал я взрослым юношей, все так же не владел никакой магией, но решил понадеяться на удачу и на природную смекалку и отправился назад, ко двору Аврелиана Амвросия, который стал теперь королем, разбив войска Вортигерна.
Король принял меня благосклонно, ведь моя слава шагала впереди, все вокруг шептались: вот идет Мерлин, великий чародей, предсказавший поражение Вортигерна и победу римского войска, да еще и обучавшийся магии под сенью Броселианда у колдунов древности!
Аврелиан Амвросий предложил мне стать придворным чародеем, а я с готовностью принял его предложение.
— В знак моей тебе признательности, Мерлин, — произнес король, — Разрешаю тебе носить мое имя, ведь своего у тебя нет. Называйся ты отныне Мерлин Амвросий, и, надеюсь, твои пророчества будут правдивы и впредь.
С радостью принял я эту честь, стал служить королю по мере своих скромных сил. Пусть и не был я чародеем, но мог давать мудрые советы, чем и занялся, к неудовольствию Утера, славного воина, сражавшегося бок о бок с королем с первого дня. Аврелиан Амвросий любил своего военачальника столь сильно, что провозгласил названым братом.
— Ну а теперь, — как-то раз чуть лукаво улыбнулся Амвросий, когда сидели мы у горящего очага в общей зале, — Предскажи-ка грядущее, Мерлин! Что ждет нас и Альбион?
— Видения не приходят по заказу, мой король, — произнес я, — но посылаются богами…
— А ты попробуй! Ты же великий прорицатель! Слава о твоих деяниях и пророчествах опережает тебя!
Вздохнув, я отвернулся к огню, вглядываясь в его языки, пытался придумать ответ, как вдруг пламя словно расступилось, и в огненном ореоле отчетливо увидел я лицо полководца Утера. На его челе был золотой королевский венец, а в руках он держал младенца, которого протягивал мне.
— Король грядущего… — услышал я откуда-то издалека, потому что потом лишился сознания и ничего дальше уже не помнил. Очнулся, когда Амвросий плеснул мне на лоб воды.
— Что ты видел? Все будет хорошо? — встревоженно спросил он, вглядываясь в мое лицо. — С Альбионом?
— С Альбионом все будет хорошо, — улыбнулся я. — Быть ему единым.
Амвросий удовлетворенно закрыл глаза и благодарно сжал мою руку, а я понял в эту минуту ради чего появился на свет: пришел в этот мир, чтобы служить королю настоящего и грядущего. Младенцу, которого видел в пламени.
Мы с Утером старались не сталкиваться часто, он с насмешкой относился к советам, что давал я королю, посмеивался и над странной привязанностью правителя. Ему не нравились слухи обо мне, ибо народ, узнав — с моей, разумеется, подачи, — что теперь я зовусь Мерлин Амвросий, шептался, что чародей — никто иной, как внебрачный сын короля. Признаюсь, мне такая история нравилась куда больше, чем та, где моим отцом считали сатану.
Сам же я тоже предпочитал обходить Утера стороной, не зная, как смотреть в глаза тому, кто, если верить моему видению, захватит трон однажды.
Почти сразу после того пророчества уехал я в Броселианд, пришел в пещеру кристаллов, где поведал о случившемся старой Беллантине. Ведьма выслушала мой рассказ серьёзно, но весьма равнодушно.
— Поди лучше в деревню, — приказала она. — Туда пришел прокаженный, он мучается от болезни долгие годы. Говорит, лишь могучий колдун исцелит его. Так попробуй!
Удивленный ее словами, ведь Беллантина лучше других знала, что я был кем угодно, но только не могучим колдуном, не посмел однако отказаться и послушно направился в деревню, где за околицей и нашел прокаженного: никто не дал ему крова, люди села боялись страшной болезни. Тот встретил меня с радостной улыбкой, странно смотревшейся на обезображенном лице и попросил дотронуться до него, ибо мое прикосновение может исцелить.
Я же вместо этого дал ему выпить зелья, а после провел несколько ритуалов в древнем святилище друидов, где читал заклинания, которым научила меня Беллантина. А потом все же прикоснулся к несчастному страдальцу, после чего тот заснул спокойным долгим сном.
К величайшему моему изумлению, через некоторое время болезнь и правда оставила этого человека — он стал совершенно здоров! Не помня себя от радости, вбежал я в пещеру к наставнице, задыхаясь от восторга рассказал о случившемся.
— Значит, велика сила моего волшебства, если прогнала проказу! — воскликнул я, — Не напрасны были знания, что дала ты мне!
— Не твоя магия исцелила больного, но его вера в твою магию, — спокойно отозвалась ведьма. — Ибо вера — есть величайшая в мире сила, после любви. Я послала тебя в деревню, чтобы ты увидел ее могущество, однажды, когда научишься верить, — обретешь и силу.
Сначала я думал, что ведьма обманула меня и досадовал на наставницу, но после убедился, что Беллантина права — и простейшие магические упражнения не давались мне, как и прежде. И снова мне оставалось лишь показывать фокусы, да распускать слухи о своем могуществе, чтобы все видели во мне чародея, способного творить чудеса.
Прошли годы, снова уезжал я в Аморику и возвращался ко двору, но так и не стал тем магом, каким меня считали все вокруг. Однажды успел я уже лишь к смертному одру короля, рад был, что застал последние минуты его жизни. Искренне восхищался я Аврелианом Амвросием, но знал, что пройдет время, и будет у Альбиона новый, лучший правитель, и это знание притупляло мою боль.
Многие годы спустя люди говорили, что это я построил большое кольцо из каменных обелисков, на самом же деле, кольцо существовало с незапамятных времен, — я лишь предложил похоронить короля в центре этого круга и провел ночь в молитвенных бдениях.