Артуриана
Шрифт:
— Ничего я не видела про это в моих свитка, но всегда верила в силу любви. Артур, что-то говорит мне, что не будет линия твоей любви ровной и гладкой. Не приведет та дорога к счастью. А потому, ищи его в чем-то ином. Цель человека не всегда связана с любовью, как и его жизнь.
Слова ее показались мне мудрыми, хотя и огорчили, в глубине души я все же надеялся на личное счастье. И однако не привык никого слушать, сам Мерлин говорил, что мне не увидеть волшебного котла. Но только сейчас понял, почему чародей не хотел, чтобы добрался я до Котла Перерождений. Он боялся, что сила моя возрастет и погубит Камелот, не верил он, что смогу я отказаться от искушения испить из золотого ковша. Но я сдержался.
Прошло еще сколько-то времени, сколько сказать я не мог, потому что дни и ночи в этой пещере были неотличимы друг от друга. И вдруг однажды я почувствовал, как что-то неумолимо зовет меня в дорогу: больше нельзя здесь оставаться! Нужно уходить! И в прямом смысле светлая мысль пришла мне в голову: когда богиня, как обычно, надолго удалилась, взобрался я по почти отвесной стене грота и сорвал крошечные мерцающие цветы, а после бегом помчался назад в лабиринт.
Как я и думал, цветы неярко, но все же светили в темноте, озаряя мой путь. Кроме того, капли, что упали на мою руку, давали и немного удачи, а потому я все время сворачивал в верном направлении, и куда скорее, чем в прошлый раз, миновал лабиринт и оказался у расщелины. Как же счастлив был я увидеть, наконец, солнечный свет! Пусть и столь тусклый, как в этом каменном коридоре. Я тосковал по солнцу, по небу, по вольному воздуху! И бегом, что было сил, побежал вперед, мечтая, как можно скорее, миновать расщелину и обнять своих друзей. Первое время бежалось легко, силы, казалось, лишь прибавлялись, а когда до выхода было рукой подать, я ощутил на себе гнев богини во всей его суровости: узнав о моем побеге, Трехликая богиня решила не погубить меня, нет, но остановить любой ценой!
И обрушились гигантские валуны с самой вершины горы, едва-едва успел я остановиться, чтобы они не убили меня. Быстро, насколько мог, отскочил я назад, и камни меня не задели, наверное, здесь помогла удача. Но теперь прямо передо мной возвышалась непреступная стена и напрасно искал я проход меж камней, они были прижаты друг к другу столь плотно, что пройти не представлялось возможным.
Мне оставалось лишь сидеть и ждать неизвестно чего, или же возвращаться назад, в дом Трехликой богини. Либо карабкаться наверх, цепляясь за выступы стены, в надежде, что она не обрушится. Ни один из вариантов мне не нравился. И потому я пошел иным путем. Опустился на землю, закрыл глаза и попытался направить мольбу о помощи к Мерлину, вдруг маг услышит меня!
И он услышал. Мерлин различил мой зов, несущийся к нему через стену, и понял, что я попал в беду. Он поднялся, помедлил, принимая решение. А после вошел в расщелину и двинулся мне навстречу.
— Артур! — крикнул он, громовым голосом, — Артур, ты слышишь меня?
И я услышал его.
— Мерлин! — завопил я, что было сил, — Мерлин! Я слышу тебя! Я тебя слышу!
— Отойди! — крикнул он. — Как можно дальше! Отойди!
Услышав его слова, я помчался назад, так быстро, как только мог. А потом раздался оглушительный грохот, Мерлин взмахнул посохом и вспыхнули молнии, ударил магический огонь прямо в каменную стену и глыбы разлетелись в сторону, обрушился завал, образовав множество закрывающих дорогу гигантских валунов. Но проход между ними оставался достаточный, чтобы я мог пройти, и помчался я навстречу волшебнику, а он подбежал ко мне, обнял крепко-крепко, и я ответил ему такими же крепкими объятиями.
— Бежим, скорее, поторопись! — закричал волшебник, — Она не остановится! Быстрее!
И мы покинули мы расщелину, выскочили, наконец, на свободу, ко мне бросились мои рыцари, они с радостными криками обнимали меня, им неважно было, видел я котел или нет, важно лишь, что вернулся к ним живым и невредимым. Но как бы сильно ни радовались мои рыцари, я радовался им куда больше, ведь столько времени провел в одиночестве, в заточении, лишенный общества тех, кого любил!
— Братья! — закричал я, — Братья мои! Мы немедленно отправляемся домой! Камелот ждет нас!
Рыцари ответили счастливыми возгласами, так быстро, как только могли, собрали они свои вещи, вскочили на коней и помчались прочь, стремясь убраться подальше от гнева Трехликой богини. И несмотря на то, что богиня пыталась меня убить, в душе я чувствовал, что благодарен ей: так много истин услышал я из ее уст, она помогла мне стать тем королем, каким я стал.
Обратный путь был куда короче, чем дорога сюда, потому что теперь мы не останавливались уже в деревнях скоттов, не искали храм Дагды, не думали, куда направиться, а напрямую скакали туда, где оставили наших братьев. Живы ли они до сих пор? Не знали мы покоя, покуда не добрались до побережья, а там — направились на поиски лагуны, где оставили корабль и его стражей.
По дороге успел я показать рыцарям свою руку, на которой так и остались следы от волшебных капель, правда теперь они уже побелели, и недоверчивый Пелинор, знавший, что однажды чуть не победил меня, тут же предложил поединок. Это была его шутливая месть за тот случай, когда я вызывал его столь настойчиво. Вызов рыцаря был принят, и мы сразились в честном бою. И если раньше сражались на равных, то теперь в мгновение ока обезоружил я сэра Пелинора, а когда он подобрал меч, обезоружил снова и нанес удар, после которого бедный рыцарь долго не мог подняться.
Все были удивлены силой волшебного зелья, всего три капли которого даровали мне мастерство и небывалую удачу. Но все же недоумевали рыцари, почему не выпил я из заветного ковша, почему не обрел могущество, что могло дать зелье!
— Ты мог бы стать сильнее, чем сам Мерлин, — разочарованно протянул сэр Гарет.
— Мог бы. Но я — не Мерлин, брат мой. Я — король Камелота, а это большая ответственность. И о ней должно помнить.
Мерлин был доволен то ли моим ответом, то ли тем, что я не стал сильнее его, но рыцари все равно продолжали пожимать плечами и перешептываться.
К счастью, продолжалось это недолго, потому что совсем скоро узнали мы скалы, меж которыми спрятали корабль, и испытали глубокую радость и облегчение, когда увидели судно нетронутым. Но едва мы приблизились, как рядом засвистели стрелы, загнав нас в укрытие, а потом громкий голос обратился к нам:
— Кто вы? Назовитесь! Что вам нужно?
И я понял, что верные рыцари не узнали своего короля. Я выехал вперед и крикнул:
— Что с тобой? Или не узнаешь ты своего короля? Или переродился я в волшебном котле? Но нет, я тот же Артур Пендрагон, сын Утера и король Камелота, каким был прежде! Со мной ваши братья, рыцари Круглого стола!
— Король! Король вернулся! — раздались крики, послышался оглушительный свист, а потом рыцари выскочили из своего укрытия и бросились к нам. Они обнимали без разбору меня, своих друзей, Мерлина, а я смотрел на их обросшие бородами, изможденные лица и понимал, как же долго они ждали здесь, не имея никаких известий, и уже потеряли надежду на наше возвращение, но не уводили корабль! Они продолжали верно исполнять приказ, и их преданность тронула мое сердце.
Очень скоро взошли мы на борт корабля, который направился обратно к берегам Альбиона, унося нас назад, к дому. В этот раз не встретились нам штормы и бури, плыли мы по спокойному морю, и подолгу стоял я у борта и думал о том, как много приобрел в этом путешествии. И пусть не получил желаемого, но увидел и узнал больше, чем рассчитывал.