Артуриана
Шрифт:
А потом разбежался сам, оттолкнулся — и одним махом перелетел на другую сторону. Немного ушиб ногу и, прихрамывая, отправился внутрь.
В пещере было совсем темно, и я понял, что начался лабиринт, лишь увидев перед собой непреступную стену. Внезапный порыв ветра загасил факел. Я остался в полной темноте.
Скрепя сердце, я, держась правой рукой за стену, пошел вперед, призывая на помощь всех богов, потому что, если под ногами вдруг разверзлась бы пропасть, — прямиком угодил бы в нее, ведь я не видел ничего — хоть глаз выколи.
Глава 4. Трехликая богиня
Не знаю, сколько провел я в лабиринте, мне показалось, что прошла целая вечность, в темноте, когда не слышно никаких звуков, кроме собственных шагов, да изредка падения капель воды, теряется ощущение времени. В душе поднялась волна отчаяния, мне казалось, что лабиринт никогда не закончится, но к счастью, настал момент, когда вдали забрезжил оранжевый огонек костра.
Стараясь не бежать, чтобы не угодить в возможную ловушку, я пошел туда, где видел свет, и оказался в большом гроте с высокими сводами, на стенах которого росли небольшие белые цветы, поблескивающие в темноте колдовским сиянием. А посреди грота, в самом его центре стоял предмет моих столь долгих вожделений — волшебный котел бога Дагды, и он явно не был пуст!
Выглядел он, как огромный золоченый сосуд, куда больше того котла, куда мы окунали нуждавшихся в исцелении, стенки его были толстыми и плотными, от них также шло неяркое мерцание, а от самого котла исходила странная сила, которую мне не приходилось ощущать раньше, даже в присутствии волшебника Мерлина или бога Дагды.
Осторожно ступая, я приблизился, не зная, что делать дальше. Могу ли я заглянуть в котел? Могу ли зачерпнуть то зелье, что кипит в нем? Не будет ли оно страшным ядом, который убьет меня вместо того, чтобы подарить мудрость, здоровье, удачу?
Я помнил слова Мерлина про осторожность и потому не спешил. Пока я медлил и размышлял, позади раздались шаги, гулко отдавались они в темноте пещеры.
Ко мне приближался белый силуэт, я старался в неярком свете разглядеть эту фигуру, поражавшую своей колоссальностью.
Наконец, она приблизилась. Передо мной стояла гигантских размеров женщина, настоящая исполинка. На ней было бледное, все в складках, спадающих до самой земли и скрывающих ее фигуру, платье. В обнаженных руках, толстых, будто стволы деревьев, держала она нечто, напоминавшее свиток.
Темные с проседью волосы были сколоты на макушке и лишь несколько туго закрученных локонов спадали на плечи.
Но страшнее всего было ее лицо. Точнее — три лица. Одно смотрело на меня, два других повернулись вправо и влево: богиня могла видеть все, кроме того, что находилось позади.
— Кто ты и зачем пожаловал в мою пещеру? — громовым голосом спросила она, и я вежливо поклонился, чтобы показать свое почтение.
— Приветствую тебя, Трехликая богиня, — ответил я. — Мое имя — Артур Пендрагон. Я король Логреса, что на острове Альбион. Вчера я бился с богом Дагдой за право увидеть Котел Перерождений и попробовать волшебного зелья. Преодолев темную расщелину и лабиринт, пришел я сюда, чтобы исполнить свою заветную мечту.
— Я знаю, кто ты, Артур Пендрагон, — ответила богиня. — Знаю всех живущих на земле, что уж говорить о великих королях! А ты — воистину великий король, раз уж бился с Дагдой и остался жив! Не каждому позволит грозный бог увидеть свое главное сокровище, а значит, ты этого достоин. Но все же, ответь сначала, чего тебе хочется от волшебного сосуда? Ты и так силен, ты и так величайший из королей, чего же еще тебе нужно?
Я задумался над справедливостью слов богини: без сомнения, она не ошиблась, ведь и так судьба была столь щедра ко мне, зачем же мне новые силы, новые знания?
— Подумай над моим вопросом, — заметила мое недоумение богиня. — Не обязательно отвечать сразу, время у нас есть.
Я согласно кивнул, богиня жестом разрешила мне присесть, и я опустился на пол пещеры, неотрывно глядя на Котел Перерождений. Понимал, что, не ответив на ее вопрос, не смогу получить право отведать волшебного зелья, а значит весь проделанный путь окажется напрасным.
Хотя… мы исцелили несчастных скоттов, вернули их к жизни, я бился с богом Дагдой и остался в живых, удостоившись похвалы от столь славного противника. Увидел чудесный остров Лохланн, покрытый изумрудной травой. Эти края прекраснее, чем сам Альбион! И я узрел Котел Перерождений. А значит, все было не зря!
Так я и сказал Трехликой богине. А еще добавил, что мудрость котла нужна, чтобы построить для своих подданных царство справедливости, рай на земле. А сила нужна, чтобы его оберегать, сохранить и защитить от многочисленных врагов, что пытаются разрушить построенное мною. Вот для этого мне и нужна магия котла, ведь пока никому из смертных не удавалось построить подобный град! Для этого я проделал столь длинный путь, преодолел столько опасностей и невзгод. И потому не хочу отступать, чем бы мне это ни грозило.
— Что ж, — помедлив, произнесла богиня. — Хороший ответ и хорошая цель! Подойди к котлу, Артур Пендрагон, загляни в него. Но не прикасайся к зелью, это слишком опасно!
Я благодарно поклонился богине, поднялся и с трепетом приблизился к котлу. Он был столь велик, что для того, чтобы заглянуть в него, мне пришлось приподняться на цыпочки. Передо мной кипело странное варево, оно бурлило, пузырилось, но если бы я не знал, что это — волшебный котел, то принял бы содержимое за кипящую коричневую жижу.
— Смотри лучше, король, — прошептал прямо над ухом голос Трехликой богини, — Смотри лучше!
Я постарался вглядеться, и вдруг сквозь это варево увидел темнеющие силуэты, которые словно кружились внутри котла. Они были бесформенными, просто темными пятнами, но казались живыми, хоть и непонятными.
И снова богиня прошептала, еле слышно:
— Смотри лучше, король! Смотри лучше, Артур!
И я стал всматриваться, напрягая глаза изо всех сил, а потом темные силуэты будто рассеялись, отступили, и теперь отчетливо и ясно видел я картины: передо мной сталкивались и разбегались звезды, разливались моря, возводились и рушились замки, рождались и умирали люди. Тысячи всадников сходились в битвах и праздновали победу, но никого из них я не знал. Все лица их, диковинная одежда, и сами края, где шли битвы, были мне незнакомы.