Арвендейл. Император людей

Злотников Роман Валерьевич

— Графу Шоггиру еще надо.

— Да уж понятно, — вздохнул гном, — ладно, посмотрим, что там можно выкроить…

Задумка с конями не прошла. Возможно, потому что на этот раз орки ударили пешими. Панцирники — элита императорской армии. Недаром подавляющее большинство их составляют дворяне — младшие отпрыски знатных родов, сыновья и братья мелкопоместных владетелей и другие. Поэтому, хотя им более привычна конная схватка, и в пешем строю панцирники — грозные противники. Но только не в этот раз… Их опрокинули почти сразу. Да и неудивительно — практически каждый воин в линии к этому моменту был уже ранен, и большинство не по одному разу. Доспехи всех были иссечены и проломлены, а многие даже потеряли

часть лат — кто наплечник, кто наголенники, а кто даже и грудную пластину кирасы. Щиты даже в первой шеренге имелись не у всех. Да и из тех, что имелись, большая часть уже практически пришла в негодность и вряд ли была способна удержать более одного-двух ударов. Так что орки вломились в строй сразу же. Воины первой шеренги успели нанести лишь по одному-два удара, и только некоторые из них достигли цели. Трой успел сделать больше. За мгновение до того как строй рухнул, он, шестым чувством осознав, что им не удержаться и потому держать линию не имеет никакого смысла, прыгнул вперед и первым же ударом развалил башку першего на него орка, вооруженного огромным спадоном. Качнувшись вправо, он дотянулся еще до двух, принял на левый налокотник удар орочьего ятагана, вышиб дух из его хозяина и… в этот момент его сбили с ног. Чем таким ему засветили по шлему, Трой не заметил, но перед глазами все поплыло. Он наобум махнул Серебряным листом и, судя по воплю, по кому-то попал, но затем его опрокинули на спину. Трой еще несколько мгновений тупо тыкал во все стороны мечом и радаганским ножом, пытаясь напоследок дотянуться хотя бы до еще одного орка, но на него обрушился целый град ударов. А затем наступила тьма…

— Ну что, герцог, теперь вам не стыдно предстать перед императором. А то как-то совсем пообтрепался, — довольно заключил Гмалин, отставляя в сторону молот. — Ну а из этого мы еще что-нибудь полезное сотворим, — закончил он, пнув груду искореженных лат, брошенных в углу мастерской.

Трой посуровел. Синее пламя спасло ему жизнь, и потому латы совершенно не заслуживали того, чтобы их пинали ногами. Впрочем, гном претендует на звание спасителя никак не меньше, чем они…

Трой очнулся оттого, что кто-то торопливо выковыривал его из доспехов. Он лихорадочно дернул пальцами, но ни Серебряного листа, ни радаганского ножа не нащупал.

— О-о… значит, живой, — раздался над ухом знакомый голос. Трой распахнул глаза. Над его лицом нависала знакомая бородатая рожа.

— Тише ты, не дергайся, пока я тебя не ощупаю. А ну как какие кости поломаны, — ворчливо проговорил Гмалин.

— Ты… как здесь оказался?

— Каком… — огрызнулся гном. — Лежи, говорю. А то попрошу Алвура пришпилить тебя к этому камню, чтоб не шевелился.

Трой перевел взгляд за спину Гмалина. За спиной гнома, шагах в трех, стоял Алвур и с легкой улыбкой смотрел на деловито копошащегося гнома. Похоже, он уже понял, что Трой жив и относительно цел.

— Вы… почему бросили галереи?

— Вроде все цело, — пробормотал гном, выпрямляясь. — Потому что потому, — огрызнулся он, вновь возвращаясь к своему обычному сварливому тону. — Потому что делать там больше нечего. А ежели бы некоторые подождали еще с полчаса, то и сами бы здоровее были, и других бы напрягать не пришлось.

Трой недоуменно воззрился на него, а затем перевел столь же недоуменный взгляд на Алвура. Тот пояснил:

— Гмалин сжег шаманов. После чего орки побежали.

— Сжег… как?

— Молча, — довольно рявкнул гном, выпрямляясь, а затем милостиво добавил: — Ну еще эти ваши мастера из Зимней сторожи чуть пособили… — после чего не удержался и захохотал: — Они-то думали, что мы их просто камнем шибанули, а это была глиняная бомба с горючей смесью… ну и кое-что еще для усиления эффекта. Так что когда бомба об их

купольный полог стукнулась, то вместо того чтобы безопасно скатиться, как полыхнет! Ой, здорово горело!..

Трой ошалело потер ладонью лицо.

— Так это мы что, разгромили их, что ли?…

Алвур кивнул, а гном заржал еще пуще:

— Да уж, герцог-то у нас временами бывает туповат… хотя и здоров, эвон сколько накрошил-то.

Трой со скрипом сел и огляделся. Да уж, ничего себе… рубка была знатная. Правда, из последней волны он достал не шибко много, зато до того действительно накрошил… Трой повернулся и посмотрел себе за спину…

— Сколько выжило? — глухо спросил он. Гном помрачнел.

— Ну… не всех еще откопали, вон сколько орочьих трупаков навалено. — Он крякнул, вздохнул и угрюмо закончил: — Семеро…

— Граф?

— Живой, — повеселел гном. — Эти семеро как раз над его телом рубились, когда мы подоспели. Орки и не видели ничего вокруг — буром перли, пока мы им в тыл не ударили.

Трой некоторое время молчал, а затем, кряхтя, поднялся на ноги. За спиной Алвура молча стоял Крестьянин, а чуть дальше виднелся куцый, но грозный гномий хирд, справа хмурились из-за щитов арвендейльцы, а чуть дальше, за левым флангом хирда, толпились эльфы. Похоже, Гмалин и Алвур вывели из Каменного города вообще всех, кто находился там перед началом битвы.

— Всех положили?

— Почти, — отозвался гном. — Десятка полтора если утекли… — Он вздохнул. — Не зря полегли бойцы. Страшно подумать, что могли бы натворить в Арвендейле десять тысяч орков на варгах. Даже после того как мы разгромили остальных…

— Хорошо, — сумрачно отозвался Трой и поднял глаза к небу. Вот, темные боги, жив… а ведь он уже не надеялся… В этот момент из-за поворота послышался громкий конский топот. Гмалин вытянул шею.

— О-ё… ну, ты это, теперь уж сам отдувайся. — Гном поспешно отскочил в сторону. Трой тупо проводил его взглядом, но спустя мгновение столь странные маневры Гмалина получили свое объяснение. Из-за поворота вынеслась взмыленная Алэрос, и Лиддит прямо с ходу, даже не натянув поводий, сиганула с седла ему на шею.

У Троя перехватило дыхание то ли оттого, как она приложилась своими латами о его многострадальную грудную клетку, после усилий Гмалина не прикрытую даже исковерканной броней, то ли… потому что она здесь, рядом, и тоже жива. А Лиддит обхватила его за шею и, тяжело дыша, уткнулась лицом в его смятый и искореженный нагрудник.

— Жи-ив, — тихо прошептала она.

А Трой поднял руки и нежно погладил ее по волосам, совершенно растерявшись и не зная, что говорить. Он судорожно сглотнул, облизал пересохшие губы и… внезапно по чувствовал, что перед глазами все поплыло, как будто он вновь научился плакать…

У Каменного города армия простояла две недели. Сразу после битвы, оказав помощь тем, кто в ней срочно нуждался, она отошла назад от своего прежнего лагеря и поднялась по ущелью до Каменной Лестницы. Ибо лагерь стал совершенно непригодным для размещения. Прежде чем Гмалин сжег шаманов, орки оттеснили армию людей, эльфов и гномов почти на лигу вверх по ущелью, так что теперь весь лагерь оказался затоптан и завален трупами.

Добравшись до подножия Каменной Лестницы, люди вповалку рухнули на камни и забылись тяжелым, мертвым сном. Во всем войске практически не осталось человека, кто не был бы ранен хотя бы один раз. Даже принцесса получила метательным топором в правую часть кирасы и булавой по левой части забрала. Броню Зари эти удары, конечно, не пробили, но на лице Лиддит теперь красовался синяк во всю скулу, а когда она устраивалась под мышкой у Троя, то слегка шипела и берегла правые ребра. Впрочем, и сам Трой чувствовал себя так, будто по нему проскакало целое стадо троллей.