Аскольд и Дир

Седугин Василий Иванович

Аскольд вздохнул, пожевал губами, но ничего не сказал.

–  Да не переживай ты, - успокоил Дир.
– Всё устроится. Пошлём сватов, они привезут её в Киев, здесь и сыграем свадебку. Средств не пожалею, пир закатим на весь мир!

–  А зачем сватов засылать? Я сам поеду.

Дир даже подпрыгнул на кресле.

–  Молодец! Вот это по-нашему! Вот это по-мужски! Будем собираться в путь!

–  Постой! Сразу и в путь. Христианка она или язычница?

–  Христианка. Болгария ещё два года назад христианство приняла.

Собрали Боярскую думу, поставили вопрос о династическом браке. Бояре единодушно проголосовали за добрые

отношения со славянской страной. Опыта у Руси в этом вопросе не было совсем. Поэтому долго спорили, как поступать: то ли сразу посылать посольство со сватами или всё-таки сначала направить к болгарскому князю гонца и выведать его мнение, отдаст ли он свою дочь для русского князя? Остановились на том, что надо всё-таки узнать, сколько лет княжне, пригожа ли собой, умна ли… Аскольд слушал эти речи, и у него было такое чувство, будто его выставили на рынке для всеобщего обозрения и пытаются продать, стремясь получить как можно более высокую цену. Но он терпел, помня слова Дира, что этого требуют государственные интересы.

В Болгарию поехал боярин Богодей. Он вернулся через месяц и рассказал, что в 864 г. князь Борис и его ближайшие сановники крестились, но крещение приняли тайно от подданных. Уже на другой год в стране вспыхнул мятеж знати с целью свержения с престола Бориса и сохранения язычества. Князь с помощью дружины и своих сторонников разгромил мятежников, члены 52 боярских семей были истреблены поголовно, от мала до велика. Христианизация страны повелась более решительно и последовательно.

Однако началось противоборство с Византией. Борис поставил целью своей политики добиться как можно больше независимости болгарской церкви от консервативного патриарха, а значит, и от империи в целом. В этой борьбе князь Борис ищет союзников, и предложение князя Руси об установлении династических связей ему пришлось по душе. Что касается невесты, то ей скоро восемнадцать лет, она невысока, черна, узкоглаза, скуласта, к поведении строга и скромна.

Теперь обошлось без Боярской думы, благо согласие на брак от неё было получено. Дир приказал готовить большое посольство, а с ним и богатые подарки. В июне 867 года оно отправилось в путь.

Аскольд ехал то на коне, то садился в крытый возок. Он неторопливо перебирал в уме свои свидания с Есеней, как бы навеки прощался с ней. До мельчайших подробностей вспоминал последнюю встречу и никак не мог понять, зачем она приходила. Если просто соскучилась, то должна была намекнуть об этом если не словами, то взглядом или другим знаком. Может, он не так встретил её, спугнул бурной радостью, нечаянным словом?.. Или чего-то хотела выпросить у него, князя киевского, но, увидев, постеснялась и замкнулась. А чего стесняться, ведь они целых два года дружили так хорошо…

Изо дня в день перебирал он в своей памяти эту встречу, не только не уставая, но, наоборот, получая от этого неизъяснимое наслаждение. Ему не столь важно было знать, с какой целью она была у него, сколько наслаждаться её образом, который стоял перед ним во время всего долгого пути.

Переправились через Дунай и вступили на землю Болгарскую. Села были раскинуты просторно, в произвольном расположении домов, как на Руси. Каждый дом стоял посередине земельного участка, передние окна обязательно смотрели на полдень. Иногда одна из комнат выступала вперёд, она была наполнена солнечным светом целый день. Часто дома имели террасы, крыши которых поддерживались столбами.

Однако возле многих домов стояли кочевые

юрты, а в некоторых домах попадались целые поселения из юрт с многочисленными стадами, которые паслись на лугах. Аскольду объяснили, что кочевники-болгары, пришедшие на Дунай, в основном перешли к земледелию и переняли славянские типы домов и построек, однако некоторые роды продолжали придерживаться кочевого образа жизни. Но были и такие, которые жили в новых домах, но на лето перебирались в юрты: велика сила традиции!..

«Что пи страна, то свои обычаи строить дома, - размышлял Аскольд, поглядывая из возка на проплывавшие мимо селения.
– В Скандинавии предостаточно лесов, поэтому дома возводили из брёвен, просторные, в виде длинного прямоугольника. На Руси лесов неизмеримо много, но избы строятся небольшие, с узкими окошечками, закрытыми бычьими пузырями и задвижками, потому что там такие холода, каких в Болгарии не бывает. А здесь лесов почти невидно, поэтому вместо брёвен ставится плетень, он обмазывается глиной, вот вам и дом».

А главное отличие болгарских сел от Скандинавии и Руси - это богатейшие сады. Чего только в них не было: и яблони, и вишни, и груши, и виноград, и персики, и сливы… В Скандинавии и Руси большинство деревьев вымерзло бы в первую зиму.

Поражала Аскольда болгарская одежда. Он не знал, как называется тот или иной костюм, но был восхищён их красочностью, богатством орнамента, яркими цветами. Болгары одевались так, будто каждый день был у них праздничный, причём так поступали и горожане, и сельчане.

Жители посольство приветливо встречали, щедро угощали. Утром ставили на стол молоко с хлебом, хлеб с потрохами или фрикадельками, слоёный пирог с брынзой. Если приходилось останавливаться на обед, предлагали тушёную фасоль с мясом и разные овощи. Обязательными были разнообразные соки, налитые в глиняные кувшины.

Ужин у них был всегда плотным, главным блюдом было мясо с различными гарнирами. Некоторые наедались так, что плохо спали по ночам.

Однажды после ужина Аскольд решил прогуляться по селу. И вдруг из одного из домов выскочил мужчина с ведром и выплеснул воду прямо ему под ноги. Он вздрогнул, сказал шутливо:

–  Так и дурачком можно сделать!

Мужик широко улыбнулся, ответил:

–  А это у нас обычай такой: перед началом дела выплёскивать воду под ноги людям, чтобы дело шло гладко, как по воде.

–  У нас говорят: как по маслу!
– понял его Аскольд.

–  Вот-вот, так оно и есть! Мы новый дом начинаем строить.

Наконец прибыли в столицу страны, город Плиска. Почётных гостей встречали далеко от города, торжественно сопроводили до княжеского дворца. Кирпичный, двухэтажный, он выделялся среди домов-мазанок простолюдинов и деревянных теремов бояр. Всех направили мыться в бани, хорошо накормили и предоставили комнаты для отдыха.

Наутро, после завтрака состоялась встреча с князем. Аскольд и два боярина, Богодей и Мизгирь, вошли в просторную залу. На троне сидел князь Борис, полноватый, чернявый, с окладистой бородой и живыми умными глазами. Одет он был в мантию из дорогих мехов, из-под неё выглядывала затканная золотом и осыпанная драгоценными каменьями одежда. В руках у него были скипетр и держава, на голове - корона, рядом на кресле лежало Евангелие, оправленное в золото и усыпанное жемчугами.

–  Приветствую тебя, Аскольд, князь Руси, - сказал Борис голосом, привыкшим приказывать и повелевать.
– Рад тебя видеть на земле Болгарской.