Аспекты православной эзотерики – «Бесы»!
Шрифт:
Бесы являются непревзойдёнными мастерами создания различных иллюзий, психических проекций, провокаций и вообще всяческих возбуждающих наваждений у того человека, или других людей, восприятием которых они искусно манипулируют, задействуя нужные формы и наводя соответствующий фокус зрения, как в следующих примерах…
«Некий брат был осмеян бесом таковым призраком: он видел иного брата, творившего грех с женщиною; брат смутился в мыслях и был обуреваем похотью. Подойдя, он толкнул их ногою своею, сказав:
— Оставьте; для чего вы согрешаете?
Но оказалось, что то были снопы пшеницы, а не люди.
Посему, — заключил Пимен (Великий), — говорю вам: не давайте веры и тому, что видите очами своими».
«Однажды демоны являлись Пахомию (Великому) в виде работников, усердно старавшихся сдвинуть камень с места при помощи канатов, но — без успеха. Молитва Пахомия заставила их исчезнуть. Много раз, когда Пахомий садился есть скудную пищу, бесы являлись ему в виде нагих женщин; но Пахомий закрывал глаза и отвращал от видения сердце и — демоны исчезали. Борьба с тёмными силами ада требовала от Пахомия большего напряжения всех сил и иногда очень его утомляла…»
«И с того времени бес, Божиим попущением, начал действительно строить свои коварные козни святителю Иоанну (архиепископу Новгородскому), стараясь лишить его доброго имени. Он показывал людям, которые во множестве приходили к Иоанну просить благословения, в келлии святого разные видения: то женскую обувь, то ожерелья, то какие-либо женские одежды. Приходящие к архиепископу люди, видя сие, соблазнялись, и стали думать о святом, не держит ли он блудницу в своей келлии; сильно смущались они тем и, толкуя между собою о виденном, говорили друг с другом:
— Человеку-блуднику недостойно занимать апостольский престол.
Когда однажды народ собрался
«Некоторый инок подвизался в пустыне в пещере, питаясь трудами рук своих, непрестанно молясь Богу и преуспевая в добродетелях. Сознавая себя человеком, проводящим жизнь чистую и добродетельную, инок тот возгордился, стал считать себя человеком праведным и святым и думал сам о себе, что он никогда уже более не впадёт в грех. По Божию попущению, к иноку тому пришёл однажды поздно вечером демон, принявший на себя вид красивой женщины, как бы заблудившейся в пустыне; мнимая женщина та, найдя двери пещеры открытыми, вошла в неё и, пав к ногам инока, умоляла его пустить её в пещеру, указывая на то, что уже настала ночь. Инок, сжалившись над женщиною тою, пустил её в свою пещеру, не боясь соблазна, так как сильно надеялся на свои силы. Демон же, приняв образ жены, много беседовал с иноком, вызывая его на грех. Инок, слушавший со вниманием, уже начал склоняться ко греху; после многих любодейственных разговоров и взаимного смеха, инок всё более и более смущался мыслями; пламя любодеяния разжигалось в нём всё более и более и он уже хотел совершить беззаконие, как вдруг жена та, громко закричав, исчезла как тень из рук его и стала невидима; тотчас после этого в воздухе был слышен голос многих бесов, смеявшихся над иноком и укорявших его такими словами:
— Возносящий себя будет низвержен; ты до небес вознёс себя, и потому теперь низвержен до ада.
Видя себя осмеянным, инок тот впал в отчаяние и, оставив свою келлию и пустыню, возвратился в мир: до такого падения низвело его высокое мнение о себе»
О видениях православного старца 20 века:
«…Мы же продолжали молить старца рассказать нам хотя бы одно какое-либо видение по части бесовских обольщений.
Старец начал говорить: “сидящу мне иногда в глубокой пустыне, в Черноморских лесах, в глухую полночь проснувшись, слышу на дворе какое-то необычное движение и шум, как бы от многонародной толпы. Вышедши, действительно увидел странное зрелище: движется как бы похоронное шествие и множество народа во всевозможных костюмах со свечами в руках и со многими светильниками, коих свет не настоящий, а какой-то темноватый. Посреди толпы четыре человека несут гроб, а пред ними несётся как бы турецкое знамя в виде подсвечника с полумесяцем, поют “раба твоего”.
Разумев же, что то было бесовское коварство, я сотворил крестное знамение сначала на себе, а потом оградил им и всё это бесовское скопище… Мертвец из гроба выскочил и ну бежать; несшие — гроб бросили да за ним… и всё сборище устремилось бежать в ту же сторону, так что чрез минуту была уже полная тишина и молчание.
И только когда через час я вторично вышел на двор, то вдали слышна была женщина, плачущая жалобным голосом, как бы об умершем сыне своём. Но вскоре и это смолкло и водворилась обычная пустыне тишина и безмятежие»
Из опыта современного подвижника, который на время уединился для молитвенной практики в дупле большого дерева; наваждения разнообразны:
«…На короткое время я забылся и вдруг увидел, что ко мне в дупло вкатился какой-то огненный шар, величиной с большой географический глобус. Он промчался по полу и закатился под лежанку. Я вскочил и не мог понять, что случилось. Мне казалось, что всё было наяву. Потом сообразил, что это был сон. Возжёг лампаду, свечу и начал совершать полуночное бдение. Раскрыл Псалтирь и прочитал 101-й псалом: Господи, услыши молитву мою, и вопль… За ним по порядку все псалмы, которые читал в предыдущую ночь…
Закончив чтение, совершенно успокоился. Отворил окно и выглянул наружу. Луны нет. Но при ясном звездном небе видимость прекрасная. Постояв с минуту, закрыл окошко и положил Псалтирь на место. Затем, подойдя к окну, снова открыл его и, немного подождав, смело выбрался из дупла. Когда стал возвращаться в дупло и перенёс ногу за порог, на меня неожиданно напала какая-то странная торопливость. Как будто от кого-то убегая, я поспешно забрался в дупло и захлопнул окно. Потом опять раскрыл его, вышел наружу и даже на несколько шагов отошёл от дерева. Однако, возвращаясь обратно в келью, вновь почувствовал то же: быстрее, быстрее, как будто кто-то гонится сзади. Я воспротивился этому чувству, попятился и, распрямившись, посмотрел вокруг: было тихо. Только где-то далеко в лесу кричали совы да пищали сони. Постояв с минуту, хотел войти в дупло, и всё повторилось… Так происходило несколько раз. Наконец, я спокойно вошёл внутрь, чуточку помедлив, вышел и опять спокойно возвратился. И на этом закончились бесовские страхования. Однако демоны снова напали на меня, применив на этот раз совершенно иной способ воздействия. Теперь их цель — разрушить молитвенное трезвение, во что бы то ни стало отвлечь внимание от молитвы… Происходят удивительные вещи, от которых я буквально захожу в тупик. Почти еженощно, перед пробуждением, вижу, как кинофильм, очень образный, хорошо запоминающийся сон. Когда же просыпаюсь и начинаю заниматься умным деланием, где-то глубоко в подсознании появляются, чаще всего прочего, яркие картины и персонажи из ночного сна. Я стараюсь сразу же отсечь их, но они продолжают упорно нападать. Несмотря на все мои старания, мысленный противник рано или поздно вовлекает ум в беседу и этим оскверняет молитву, так что, в конечном итоге, труд ночного бодрствования сводится на нет. По этому поводу я недавно навестил отца Исаакия и поведал ему о сатанинских кознях. Он сказал:
“Если ты приобрёл самосовершающуюся Иисусову молитву, попытайся теперь подняться на вторую ступень умного делания, которую Исихий, пресвитер Иерусалимский, в своей книге называет “ум, глубоко молчащий”. Подняться на неё сразу, минуя первую ступень (слежение за прилогами), невозможно. У того, кто не имеет самосовершающейся Иисусовой молитвы, ум занят двумя попечениями: это — перебирание чёток с одновременной молитвой и борьба с помыслами. Тебе не нужно молиться по чёткам. Обрати все своё внимание на борьбу с мысленными врагами. При этом ратоборстве нужно волевым усилием останавливать мышление. Мне когда-то, в былые годы, пришлось услышать от одного простого мирского человека нечто удивительное. Он говорил, что может долгое время ни о чем не думать. В этом, конечно, нет ничего сверхъестественного. Но всё-таки это состояние дается нелегко. Постоянно упражняйся в этом делании. Сначала молчание ума продлится несколько минут. И, по мере навыка, будет постепенно увеличиваться. При этом занятии оком ума своего, то есть вниманием, смотри на своё сердечное место. Для этого палец руки приложи к левой части груди, чуть выше левого сосца, и сосредоточивай в том месте внимание. Учись молиться одним умом, чтобы язык твой был бездейственным. А иначе, хоть ты и молча будешь молиться, но если язык еле ощутимо двигается, то это ещё молитва устная, а не умная. Преподобные Отцы писали, что Бог внимает уму и усердию, а не многоречию… Не опускайся вниманием ниже левого сосца. Ты будешь усматривать душепагубные прилоги или мысленные стрелы (как называли их в древности святые Отцы), которыми ведёт с нами диавол невидимую брань… Самодействующая молитва во время твоего бодрствования будет совершаться своим чередом”.
Я возразил ему, сказав, что она у меня временами исчезает и я не слышу её. Он пояснил, что это происходит из-за множества вражеских мыслей, заглушающих молитву. Иногда облака или тучи закрывают солнце, и оно становится невидимым. Точно так же бывает и в нашем деле. Из-за мысленного обуревания нельзя услышать внутреннюю молитву. — Теперь, — продолжал брат, — я стал практиковать это, ещё не свойственное мне, состояние умного безмолвия, при котором волевым усилием на определённый период удаётся остановить мышление. Наступает молчание ума. Умно-сердечная молитва совершается обособленно от моего деятельного участия в такт биения сердца. Но и диавол изменил методы борьбы. Он насылает тонкие, едва уловимые сознанием, мысленные прилоги, которые, преодолевая моё сопротивление, вторгаются в сознание. Кроме этого, добавилась новая брань. Однажды вечером, без малейшего повода с моей стороны, в мой ум залетело какое-то нелепое словосочетание, услышанное мной когда-то во сне — отрывок разговора одной знакомой послушницы со своей старицей: “Матушка, появился какой-то чужой кот и съел одного нашего котенка…” Странно то, что съел не цыпленка, не утенка или индюшонка, а котёнка. И вот эта пустельга стала без конца вращаться в памяти во время вечерней и ночной молитвы. Через две или три ночи демон повторил атаку — на этот раз уже через музыкальную фразу, напеваемую тонким голоском: “Цыплёнок жареный, цыпленок пареный, пошёл по улицам гулять. Его поймали, арестовали, велели паспорт показать”. При появлении этой прибаутки я сначала рассмеялся, но потом отбивался от неё целую ночь. Одного из наших братьев бесы искушали, используя куплет из плясовой: “Калинка, малинка, малинка моя, в саду ягода калинка, малинка моя…” По учению святых Отцов, всевозможные шутки и причуды, вызывающие смех, — дело блудных духов. Один из древнейших подвижников пишет: "Кто хочет испытать злобных демонов и приобрести навык к распознаванию их козней, пусть наблюдает за помыслами и замечает: на чём настаивают они, и в чём послабляют, при каком стечении обстоятельств… Демоны очень злятся на тех, которые значительно и деятельно проходят добродетели со знанием дела… Демонские песни приводят в движение нашу похоть и ввергают душу в срамные мечтания… Искушение монаха есть помысл, который, вошедши чрез страстную часть души, омрачает ум”»
Музыкальные помыслы, «музыкальные атаки» бесов, «симфонические наваждения» были совсем не свойственны христианским мистикам далёкого прошлого. Зато эти «помыслы» стали достаточно распространённым приёмом действия бесов в наше время. Сам я испытывал их несколько десятков раз: в голове, в сознании начинает отчётливо звучать разнообразная музыка (целые концерты, симфонии), совершенно не зависимая от твоей собственной воли или желания! Как в следующей современной истории:
«Вскоре по возвращении из города его (современного молитвенника) посетило искушение, подобное тому, какое досаждало когда-то брату, живущему в дупле. Началось с того, что в городе ему случилось как-то вечером зайти в дом знакомых верующих людей, где он повстречал несколько пожилых женщин. После недолгой беседы они сдвинули стулья, сели в кружок и стали петь одну за другой какие-то не ведомые брату псальмы на Евангельскую тему, и все на один мотив. Поневоле пришлось слушать их, пока они не перепели всё, что знали. И вот теперь в своем уединении, среди глухой ночи, когда он занялся умно-сердечным деланием, вдруг где-то в глубине его сознания стала бесконечно повторяться эта монотонная мелодия. Он продолжал слышать её и по пробуждении утром, и в течение всего дня без перерыва. Однако прошло двое или трое суток, искушение миновало, и молитвенное делание вошло в свою обычную колею. Но вот в одну из ночей, на полунощнице снова повторилось подобное явление. В глубине сознания, как бы внутренним слухом он услышал музыку, но теперь играл целый симфонический оркестр. Ясно слышались звуки скрипок, виолончелей и контрабаса, только невозможно было понять, что именно они играли. Исполнялось какое-то большое музыкальное произведение в продолжение двух с половиной часов, не давая возможности сосредоточиться на молитве. Отшельник был вынужден сидеть и слушать этот концерт, не имея возможности продолжать своё молитвенное правило. Не дождавшись, однако, конца симфонии, он улёгся спать, и музыка тотчас прекратилась. В следующую полночь, стоило ему приступить к совершению своего келейного правила, как он услышал другой, на этот раз уже духовой оркестр. Под ликующие звуки военного марша неподалеку от его кельи послышалось, словно на параде, прохождение марширующих войск. Увлечённый бравурной музыкой, он незаметно для себя стал даже слегка помахивать в такт правой рукой. Так бесцельно проведённой оказалась и эта ночь. Диавол не дал человеку произнести ни единого слова молитвы. Эти концерты, то в вокальном, то в инструментальном исполнении, стали повторяться чуть ли не каждую ночь. Однажды он слышал даже среди дня, как где-то недалеко, за кельей, пел хор городского кафедрального собора, причём хорошо слышалось знакомое сопрано одной из певчих. Поразительным и непостижимым был один из концертов, который демон в очередной раз устроил в полночь. Это, по-видимому, была его собственная композиция, исполнявшаяся на каких-то металлических предметах, которые издавали своеобразный, изумительно нежный звук. Он был несколько похож на приятный, вибрирующий бой стенных часов. Исполнялось музыкальное произведение, мелодия которого напоминала старинный итальянский вальс “Неаполитанские ночи”, брат даже запомнил этот несложный мотив, однако к утру всё выветрилось из памяти. О таком удивительном явлении, как музыкальные помыслы, брату не приходилось читать ни в одной из аскетических книг, поэтому он оказался в затруднении, не зная, как с ними бороться. Кроме того, музыкальные помыслы, казалось, непреодолимы. С обыкновенными помыслами, мысленными или зрительными, борьба проще — их можно сразить встречным словесным противоречием или мысленным крестным начертанием, после чего они исчезнут. Через некоторое время, конечно, они появятся вновь, но, сраженные тем же оружием отойдут, чтобы снова возвратиться в какой-либо другой форме или ином зрительном образе. Но в борьбе с музыкальными помыслами не помогали никакие известные ему способы и приеёмы невидимой брани. Ослабев, наконец, от мысленного противоборства с ними, он с глубокой скорбью стал призывать имя Пресвятой Девы Богородицы, прося себе помощи Царицы Небесной, и только после этого отступило от него вражеское наваждение»
Более же часто духи зла страшат человека не только фактом своего появления, но запугивают его специально, намеренно и разными способами, вызывая в нём вибрации страха и ужаса и при этом преследуя разные цели, а именно: помешать молитве, прогнать, подавить волю (молитвенника), подпитаться энергией (страха), подчинить, склонить к «сотрудничеству», уничтожить и т. д.
Истории об устрашении воина бесами — самые распространённые…
«…Когда же дьявол увидел себя побеждённым Антонием (Великим) чрез молитвы его к Богу, терпение и веру, то обратился к обычным в юношеском возрасте искушениям: начал смущать его ночными мечтаниями, страхом и привидениями, шумом, голосами и воплями среди ночи, днём же — и открытыми нападениями».
«Иногда бесы старались тем навести ужас на блаженного (прп. Исаакия, затворника Печерского), что приходили к нему ночью, многочисленной толпой, с мотыгами и заступами, и говорили:
— Раскопаем мы пещеру твою, и погребем тебя под развалинами.
Другие же из них говорили ему:
— Выйди, Исаакий: тебя хотят засыпать в пещере.
На сие блаженный отвечал им:
— Если бы вы были людьми, то ходили бы днём; но вы сыны тьмы, посему и ходите во тьме.
При этом он осенял себя крестным знамением, как и при всех наваждениях, и бесы тотчас же исчезали».
Из опыта современного молитвенника, практикующего в дупле дерева:
«…В ту же ночь, когда я начал совершать полунощницу, вдруг услышал приближающиеся шаги целой группы людей и еле слышный, приглушённый разговор. Подойдя к моему дуплистому дереву, они остановились, как бы выжидая. Я замер от страха при мысли, что это пришла толпа бесов, чтобы расправиться со мною. Вслед за этой мыслью мгновенно мелькнула другая: они теперь оравой ворвутся внутрь дупла и задушат меня. Потом, вытащив мёртвое тело, разорвут на части и разбросают во все стороны. Кишки размотают, как телефонную проволоку, вокруг по кустам. Голову насадят где-нибудь на воткнутый заострённый кол. И на этом закончится моё отшельничество. Как сейчас помню эти глубоко потрясшие меня минуты. Оцепенев от ужаса, я ждал неминуемой смерти и даже не мог прочитать всем известную молитву “Да воскреснет Бог”, словно на ум мой и язык кто-то наложил невидимые оковы молчания… Не знаю, сколько времени продолжалось это состояние полного пленения. Опомнился я только при громком крике совы, усевшейся на огромную липу, в которой живу. Я несколько ободрился. Ко мне возвратилось присутствие духа, потому что я сразу понял, что возле дупла никого нет, иначе сова, прекрасно видящая ночью, не села бы на это дерево…
В полночь, проснувшись по звонку будильника, приготовился совершать обычное бдение. Мысленно проговорил первые слова: “Молитвами святых отец наших, Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас. Аминь”. И опять услышал тот же приглушённый топот идущей толпы с её тихим разговором, как и в минувшую ночь. Меня вновь объял неописуемый страх и досада, что не убрался из этого вертепа в минувший день подобру-поздорову. И как-то бессознательно, автоматически я произнёс запомнившиеся из повечерия и междочасия слова: Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми…
Молиться было очень трудно. Потрясения двух минувших ночей вызвали целую бурю мыслей. При всём моём старании ум мой не мог от них освободиться. Кое-как закончив молитву, занялся житейскими делами. Но вот день начал клониться к вечеру, и настроение испортилось. Я боялся приближения третьей ночи. Появилось желание уйти отсюда, чтобы уклониться от сатанинского наваждения. Душа томилась в ожидании страшного неотвратимого искушения…»
О своём страхе и страхе «вражьем» вообще говорит православный старец 20 века:
«Бывало, наступает вечер, и дрожит тело моё и содрогаются кости, какой-то неопределённый страх и трепет всегда проникали всё моё существо. И помню, бывало, начну критически разбирать причину такой боязни. Ничего определённаго не видится, а ужас объемлет все мои душевныя чувства…
Но испытавши на себе сие мучительное состояние — вражеский страх — даю всем братиям своим, ради любви Христовой живущим в пустыне, опытный совет, а равно и всем Христианам. Никак и никогда, ни в каких обстоятельствах не бойтесь устрашения диавольской силы! Господь попускает видимо являтся ей только сильным и великим в духовной жизни мужам, а слабым во веки не дозволит явиться бесу, потому что Господь Сам находится повсюду, на всяком месте и непосредственно видит наше состояние, в полноте его содержания, и, по мере нашей духовной силы, попущает врагу действовать на нас»