Assassin’s Creed: Renaissance
Шрифт:
Эцио, сильно обеспокоенный, наблюдал за происходящим. Если этот монах действительно был Саванаролой, наемники Борджиа могли убить его раньше, чем сам Эцио сможет допросить его.
— Почему ты продолжаешь лгать? — усмехнулся солдат. — Мой Мастер огорчится, услышав, что мне пришлось пытать тебя до смерти! Или ты хочешь доставить мне неприятности?
— У меня нет никакого яблока, — прорыдал монах. — Я простой монах. Прошу, отпустите меня!
— Это вряд ли!
— Я ничего не знаю! — жалобно крикнул монах.
— Хочешь, чтоб мы прекратили, — прорычал командир, снова нанося удар в пах, — скажи правду, брат Джироламо Саванарола!
Монах закусил губу, но продолжал упорствовать.
— Я уже рассказал все, что знал!
Командир снова ударил его, а потом солдаты схватили монаха за лодыжки и безжалостно поволокли его по земли, усыпанной булыжниками. Голова монаха при этом билась о камни, он кричал, и пытался вырваться, но тщетно.
— Достаточно, ничтожество?
Командир снова наклонился к монаху.
— Ты уже готов встретиться с Создателем? Будешь снова лгать, чтобы наконец-то увидеть Его?
— Я простой монах, — заплакал кармелит, чьи одежды по покрою и цвету очень напоминали одежды доминиканцев. — У меня нет никаких фруктов! Прошу…
Командир ударил его. Туда же. Монах зарыдал от отчаяния.
Эцио достаточно насмотрелся. Он, словно призрак возмездия, спрыгнул вниз, набросившись на противников с неподдельной яростью, вооруженный отравленным кинжалом и двойным клинком. Жестокое массовое убийство прекратилось через минуту, наемники Борджиа, все до единого, либо были мертвы, либо стонали от боли, катаясь по каменным плитам внутреннего двора.
Рыдая, монах обнял Эцио за колени.
— Спасибо, спасибо, Спаситель.
Эцио коснулся его головы.
— Тихо, тихо. Теперь все будет хорошо, брат.
Эцио внимательно посмотрел на пальцы монаха. их было десять.
— У тебя десять пальцев, — разочарованно пробормотал он, злясь на самого себя.
— Да, — всхлипнул монах. — У меня десять пальцев. И у меня нет никаких яблок, кроме тех, что проводят в монастырь каждый четверг с рынка.
Он встал, отряхнулся, привел себя в порядок и заявил:
— Господи! Похоже, мир окончательно сошел с ума.
— Кто ты? и почему они напали на тебя? — Спросил Эцио.
— Потому что они выяснили, что моя настоящая фамилия — Саванарола! Но разве я должен был предать собственного кузена ради этих ублюдков?
— Ты знаешь, что он сделал?
— Я ничего не знаю! Он монах, как и я. Он выбрал более суровый орден — доминиканский, это правда, но…
— И у него нет пальца?
— Да, но откуда ты..? — В глазах монаха сверкнуло понимание.
— Кто такой Джироламо Саванарола? — настаивал Эцио.
— Мой кузен, преданный слуга Господень. А кто, позволь спросить, ты? Конечно, я весьма благодарен тебе за спасение, и я в долгу у тебя, но, окажи любезность, скажи, кто ты?
— Я… никто, — отозвался Эцио. — Но я буду рад узнать твое имя.
— Брат Марчелло Саванарола, кротко ответил монах.
Эцио наконец-то все понял. Мысли его лихорадочно крутились в голове.
— Где твой кузен Джироламо?
Брат Марчелло задумался, борясь с собственной совестью.
— У моего кузена… собственное мнение о том, как следует служить Господу. Он занимается распространением своего вероучения. Сейчас ты сможешь отыскать его в Венеции.
— А что он там делает?
Марчелло расправил плечи.
— Думаю, он встал на неверный путь. Он проповедует об адских муках. Утверждает, что видит будущее. — Марчелло посмотрел на Эцио красными, полными невысказанной муки, глазами. — Если ты хочешь узнать мое мнение, я думаю, что он спятил!
Глава 25
Эцио считал, что потратил слишком много времени на бесплодные поиски. Погоня за Саванаролой напоминала погоню за блуждающим огоньком, или химерой, или за собственным хвостом. Но он безжалостно заставил себя продолжить поиски девятипалого слуги Господа, забравшего Яблоко — ключ к такой силе, которую он не мог даже вообразить. Саванарола был опасным религиозным фанатиком, абсолютно непредсказуемым человеком, повлиять на которого можно было куда в меньшей степени, чем даже на самого Мастера, Родриго Борджиа.
Когда он сошел на берег с равеннской галеры, прибывшей в порт Венеции, его встретила Теодора.
Венеция в год 1492 все еще находилась под относительно справедливым правлением Дожа Агостино Барбариго. Город гудел, обсуждая генуэзского моряка по имени Кристофор Коломбо. Венеция отклонила его безумные планы плыть на запад через Океан, которые тут же профинансировала Испания. И теперь он собирался в путь. Не сошла ли с ума сама Венеция, отказавшись финансировать экспедицию? Если путешествие Коломбо удастся, будет проложен безопасный проход в Индию по морю, поскольку старые наземные пути оказались блокированы оттоманскими турками. Но голова Эцио была наполнена совсем другими вопросами, чтобы уделять внимание еще и политике и торговле.
— Мы получили твое сообщение, — сказала Теодора. — Ты уверен?
— Это зацепка, которую я получил. Я уверен, что Яблоко снова здесь, в руках монаха, Саванаролы. Я слышал, он проповедует людям об адских муках и пламени, что скоро сойдут на землю.
— Я слышала о нем.
— Ты знаешь, где его найти, Теодора?
— Нет. Но я видела, как герольд собирает народ в промышленном районе, проповедуя о адских муках и тому подобной чуши, как ты и сказал. Возможно, он ученик твоего монаха. Пойдем. Надеюсь, ты не откажешься быть моим гостем, пока будешь в городе. Как только ты устроишься, мы пойдем туда, где он читает проповеди.