Атаман А.И. Дутов

Ганин Андрей Владиславович

В начале ХХ в. донские, уральские и оренбургские казачьи офицеры, как правило, состояли на льготе по 3–4 года. Уходя на льготу, офицеры лишались полного содержания, которое они получали лишь на службе в первоочередных частях. Вопрос стоял так остро, что казачьи офицеры даже стали чаще отдавать своих сыновей на учёбу не в военные, а в гражданские учебные заведения, чтобы те избежали лишений на льготе. В будущем это грозило некомплектом офицеров казачьих войск [179] .

179

Там же. С. 154.

Последовательным противником льготы выступал П.Н. Краснов. Он считал, что льгота мешала подготовке офицерских кадров, так как ко второму году своей службы офицер начинает думать о льготе, а не о службе. Льгота представлялась Краснову как безделье, за которое ещё вдобавок платили жалованье [180] . Со временем первой льготы у казачьего офицера, как правило, совпадал период возмужания и первой любви, который, по мнению Краснова, обычно на льготе заканчивался «довольно примитивным романом и таким же браком», а вскоре, с рождением детей, казачий офицер погружался в постоянные заботы о семье [181] . Денег не хватало, и офицер жил мечтой о скорейшем получении сотни в командование. С командованием

сотней обычно связывалась надежда на прибавление жалованья на 30 руб. и, что особенно важно, на дополнительный доход в виде остатка от фуражных и иных финансовых операций. У офицерской льготы, как утверждал П.Н. Краснов, было две основных причины: а) необходимость развития у казаков культурного сельского хозяйства при помощи офицера-помещика; б) необходимость создания офицерского запаса для развёртывания в случае необходимости второй и третьей очередей. Однако первая причина к началу ХХ в. уже утратила свою актуальность в связи с массовым разорением и обезземеливанием офицеров-дворян, которые на льготе просто прозябали на казённом пайке. В записке военному министру о наболевших казачьих вопросах, поданной в 1902 г., между прочим, говорилось и об уничтожении льготы обер-офицеров первоочередных казачьих полков [182] .

180

Краснов П.Н. О строевом командовании казачьим полком // Военный сборник. 1906. № 4. С. 115.

181

Там же.

182

Старый. Кавалерийские мысли и наброски // Военный сборник. 1906. № 6. С. 144.

В защиту офицерской льготы в качестве критика статьи П.Н. Краснова выступил оренбургский казачий офицер Л.Н. Доможиров [183] . Он считал, что льгота сближает казачьих офицеров с простыми казаками, казачьи офицеры, благодаря льготе, не так сильно тяготятся службой, которая носит, таким образом, разнообразный характер. В отношении ранних браков, о которых писал Краснов, Л.Н. Доможиров ссылался на отсутствие такой статистики и неясность вопроса, кто женится раньше — казачьи или армейские офицеры. Справедливыми, по мнению Доможирова, были устремления казачьих офицеров как можно скорее получить сотню. Дело в том, что чинопроизводство в казачьих войсках и в регулярной кавалерии шло по-разному и многие подъесаулы, отслужив 23 года, продолжали командовать взводами, тогда как в регулярной кавалерии офицер уже после 12–13 лет службы, как правило, получал эскадрон и чин ротмистра. Завершая свою статью, Л.Н. Доможиров заявил, что «приказ… об упразднении льготы будет смертным приговором казачеству: появится, может, тогда на Руси кавалерия из казаков, — но самих казаков не будет!» [184] .

183

Доможиров Л. Льгота казачьих офицеров // Военный сборник. 1908. № 8. С. 100.

184

Там же. С. 112.

В ответной статье Краснов, обосновывая причину её написания, отметил, что «не стал бы писать о статье г. Л.Н. Доможирова, если бы она не была написана талантливо. Талант, как всякое хорошее орудие, часто бывает опасен…» [185] . В офицерской льготе Краснов усмотрел причину неудач казаков на полях Русско-японской войны. Выход Краснову виделся в повышении уровня образования казачьих офицеров и, вероятно, в их трудоустройстве на период льготы. Саму льготу он характеризовал как «ленивое прозябание в тёплой избе, на полатях» [186] и утверждал, что казачий офицер ею материально раздавлен. Однако уже в 1911 г. в связи с прибавкой жалованья льготным офицерам экономическая составляющая вопроса об офицерской льготе утратила свою остроту [187] .

185

Краснов П.Н. Льгота Донских казачьих офицеров (По поводу статьи Л. Доможирова) // Военный сборник. 1908. № 11. С. 125.

186

Там же. С. 120.

187

Доможиров Л. Казачьи вопросы // Военный сборник. 1911. № 11. С. 51.

Итак, в 1902 г. молодой способный офицер Дутов был командирован сначала в Киев для предварительного испытания при штабе 3-й сапёрной бригады на перевод в инженерные войска, а выдержав испытания, направлен в Санкт-Петербург для сдачи экзамена при Николаевском инженерном училище на право прикомандирования к инженерным войскам. Подготовка заняла четыре месяца, а затем, успешно сдав экзамен за весь курс училища (по свидетельству официальной биографии, — первым [188] ), Дутов был отчислен в распоряжение Главного инженерного управления и командирован в 5-й сапёрный батальон (командир — полковник Н.П. Червинов — впоследствии генерал-майор, участник антибольшевистского движения на Востоке России) для испытания по службе и последующего перевода. Тем не менее, по утверждению С.А. Щепихина, «не будь случая, т.е. революции, вероятно, Ал[ександр] И[льич] так и тянул лямку сапёра, так как мечтать об инженерной академии он, конечно, не мог: курс её совершенно не соответствовал его математическим способностям!» [189] . Сложно сказать, насколько способным к учёбе человеком был Дутов, но не думаю, что будет ошибкой определить его способности на уровне выше среднего.

188

Александр Ильич Дутов. С. 3.

189

ГА РФ. Ф. Р-6605. Оп. 1. Д. 7. Л. 51об.

5-й сапёрный батальон был расквартирован в киевских Никольских казармах на Московской улице. Прибыв в батальон 30 июня 1902 г., Дутов спустя три месяца, был назначен преподавателем сапёрной, а с 1903 г. — телеграфной школы. Помимо этой работы, он заведовал батальонной солдатской лавкой. 1 октября 1903 г. Дутов был произведён в чин поручика. С.А. Щепихин писал: «Из училища Дутов по протекции отца перешёл в сапёрные части, где закрепилась у него дружба с семейством Сахаровых (тоже из гор[ода] Оренбурга), с одним из членов которого, нашим одноклассником Костей Сахаровым, он подружился, а затем и женился на сестре последнего» [190] . На мой взгляд, протекция И.П. Дутова вряд ли могла распространяться за пределы Оренбургского казачьего войска, так что к этому тезису Щепихина следует отнестись критически. Однако свидетельство

Щепихина о бракосочетании Дутова является достоверным. Действительно, Дутов в этот период женился на Ольге Викторовне Петровской, происходившей из потомственных дворян Санкт-Петербургской губернии. По одной из характеристик, это была женщина «вежливая, скромная и в обращении простая. Небольшого росточка, темноглазая, тёмноволосая» [191] . Разумеется, «Костя Сахаров» — это будущий Генерального штаба генерал-лейтенант и главнокомандующий армиями Восточного фронта (4 ноября — 9 декабря 1919 г.) Константин Вячеславович Сахаров (1881–1941). В то же время очевидно, что Ольга Викторовна не могла приходиться ему родной сестрой, а являлась, предположительно, двоюродной.

190

Там же. Л. 51.

191

Еще раз об Оренбургском институте благородных девиц / Публикация В.Г. Семёнова // Гостиный Двор (Калуга). 1997. № 5. С. 232.

В Академии Генерального штаба

Стремление к знаниям не оставило Дутова и на новом месте. Он, как и будущий вождь Белого движения на Юге России А.И. Деникин, понимал, что «для непривилегированного офицерства иначе как через узкие ворота «генерального штаба» выйти на широкую дорогу военной карьеры в мирное время было почти невозможно» [192] , и принял решение поступить в Николаевскую академию Генерального штаба. Чтобы попасть в академию, в начале ХХ в. офицеру необходимо было прослужить не менее трёх лет в строю и принять участие как минимум в двух лагерных сборах [193] .

192

Деникин А.И. Путь русского офицера. М., 1990. С. 61.

193

Дружинин К.И. Императорская Николаевская военная академия // Военная энциклопедия. Т. Х. СПб., 1912. С. 601.

Успешно сдав летом 1904 г. предварительные письменные экзамены в Николаевскую академию Генерального штаба при штабе Киевского военного округа (тактика, политическая история, география, русский язык, верховая езда), 25-летний Дутов вновь отправился в столицу, чтобы выдержать вступительные испытания непосредственно при академии — строевые уставы, артиллерия, фортификация, математика (арифметика, начальная алгебра, геометрия, прямолинейная тригонометрия), военная администрация, политическая история, география, топографическое черчение, русский и иностранный языки. На подготовку и сдачу вступительных экзаменов в академию у офицеров, как правило, уходил год напряжённого труда [194] . Причём процент отсева поступающих, даже на этапе предварительных испытаний, был довольно велик. Тем не менее, по итогам экзамена Дутов был зачислен на младший курс академии.

194

Алексеева-Борель В.[М.] Сорок лет в рядах русской императорской армии. Генерал М.В. Алексеев. СПб., 2000. С. 16–17.

Едва начав учиться в академии, он в ноябре 1904 г. возвращается в свой сапёрный батальон и в декабре едет в командировку в город Умань за лошадьми по конской повинности. Во время командировки он получает назначение на должность начальника кабельного отделения, в каковой находится до 11 сентября 1905 г. Единственным объяснением этих событий в жизни Дутова является то, что велась подготовка к отправке батальона на Дальний Восток, где уже почти год шла неудачная для России война с Японией. По имеющимся сведениям, будущий казачий вождь пошёл на войну добровольцем. Его сапёрный батальон в составе 2-й Маньчжурской армии принял участие в Русско-японской войне на её заключительном этапе. Поручик Дутов находился в Маньчжурии с 11 марта по 1 октября 1905 г., причём за «отлично-усердную службу и особые труды» во время боевых действий в январе 1906 г. приказом по армии был награждён орденом Св. Станислава 3-й степени, награждение было утверждено императором лишь через год, в январе 1907 г. [195] Необходимо отметить, что пожалованный Дутову орден не имел мечей, то есть награждение состоялось не за отличие на поле боя. Скорее всего, Дутов отличился при строительстве укреплений или по хозяйственной части. К тому же его пребывание на театре военных действий пришлось на период после мукденских боёв, когда крупномасштабные боевые действия на сухопутном театре уже практически не велись. Кроме того, он получил тёмно-бронзовую медаль в память Русско-японской войны. Такие медали выдавались лицам, не принимавшим участия в боях, но состоявшим на службе в действовавших армиях [196] . Портрет Дутова в 1909 г. был напечатан в фотоальбоме «Участники русско-японской войны» [197] , куда, разумеется, попадали фотографии далеко не всех офицеров и нижних чинов. После войны Дутов возобновил учебу в академии. В период обучения Дутова во главе академии стояли Н.П. Михневич (1904–1907) и Д.Г. Щербачёв (1907–1913).

195

РГВИА. Ф. 409. Оп. 1. Д. 46271. Послужной список № 1813 (1913 г.). Л. 2об.—3.

196

Чепурнов Н.И. Наградные медали Государства Российского. М., 2000. С. 617.

197

Участники русско-японской войны. Т. 6. СПб., 1909. С. 181.

Корпус офицеров Генерального штаба как особая замкнутая корпорация внутри русского офицерского корпуса окончательно оформился в 90-х гг. XIX в. [198] К началу ХХ в. престиж офицера Генерального штаба значительно возрос. Офицеры Генштаба, представляя элиту русской армии, были кандидатами на высшие командные и штабные должности. Поэтому строевые офицеры к генштабистам относились плохо и, завидуя их быстрому карьерному росту, придумали для них презрительную кличку — «момент» [199] . Генштабисты платили строевикам той же монетой и сами свысока смотрели на тех, кто не учился в Николаевской академии Генерального штаба, считая их неудачниками и людьми, несведущими в военной науке.

198

Mayzel Matitiahu. Generals and Revolutionaries. The Russian General Staff During the Revolution: A Study in the Transformation of Military Elite. Osnabruck, 1979. P. 13.

199

Это выражение некоторые авторы связывают с частым употреблением генштабистами таких фраз, как «момент для атаки», «поймать момент» и т.п. — Фон Дрейер В.Н. На закате империи. Мадрид, 1965. С. 56; Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. Т. 1. М., 1989. С. 118. Однако нельзя исключать и игры слов, характеризующей быстрое продвижение офицеров Генштаба по службе.