Атомные в ремонте
Шрифт:
Из этих наблюдений следовали два вывода:
– грязи в первом контуре много;
– нельзя поручиться, что вымыта вся грязь, так как ячейки сетки забиты, и неизвестно, когда это произошло, в начале промывки или в конце.
Таким образом, в один день мы испытали радость от приведения в порядок новой сборки и огорчения от результатов промывки реактора.
Мы сразу же решили, что повторим промывку, но для этого нужно было время. Монтаж фильтра, монтаж и уплотнение крышки реактора, промывка и последующий демонтаж требовали трое суток, а отпущенное нам время уже кончалось. Кроме того, нужно было решить два технических вопроса: как восстановить сетку на фильтре
Сетку восстановили быстро: сунули ее в бак с какой-то кислотой и вынули ее оттуда уже не черной, а красной, с очищенными ячейками. Крышку уплотнили с грехом пополам, но ведь это было временное уплотнение. Промывку проводили в обратной очередности: первыми промыли те парогенераторы, которые в прошлый раз были последними. Когда осмотрели фильтр после промывки, обнаружили, что 60% ячеек сетки уже не залепились, а в фильтре собралось около 200 граммов грязи. Таким образом, отмывка была сделана надежная.
Владимир Михайлович Макурин из ИАЭ им. Курчатова захотел сделать экспресс-анализ тех самых красноватых окатышей. Ему достали из фильтра чайную ложечку массы, положили ее в свинцовый сейфик, и он пошел в заводскую лабораторию. Там при его появлении замигали красные лампы и взвыли сирены. Оказывается, от сейфика «светило» – 15 рентгенов. С Владимира Михайловича сняли ондатровую шапку и пальто и отправили на дезактивацию. Так и не удалось ему узнать состав красных окатышей.
Пока домывали реактор, подвезли из цеха подготовленную к загрузке экранную сборку. Место расточки у нее отполировали, а всю ее протерли спиртом. Находясь поблизости от нее, хотелось закусить. Мы решили загрузить сборку, не мешкая. Плавкран нам был уже не нужен, так как грузоподъемность кранов ПТБ была достаточной для загрузки сборки без скафандра. Оставалось приварить пару трубок к днищу сборки, и мы с Кашиным и Рогачевым пошли погреться в комнату военпредов. Морозы не утихали, я отморозил ухо, идущих на работу матросов одевали, как дедов-морозов.
Перед началом погрузки нам должны были позвонить, а пока мы сидели в тепле и травили. Вдруг раньше времени раздается звонок, и почему-то в прошедшем времени нам докладывают о погрузке. Я приказал прекратить работу, и мы побежали на лодку. Сборка на кране висит над отсеком, и невооруженным глазом видно, как она скособочилась. Проверили. Оказалось, что сборка застроплена без штатного приспособления. Моя инструкция из 14-и пунктов забыта и не выполняется. После уже пережитых волнений заклинить сборку в корпусе реактора было бы совсем ни к чему. Перестропили, проверили на лодке крен и дифферент и начали с Богом. Опять руководил работой Тертычный, и опять все у него прошло, как по маслу. Вот уж поистине у человека дар Божий! Ведь это даже не мастерство, а искусство: корабли кренятся и раскачиваются на воде, а он точно опускает длинномерную махину в отверстие с полумиллиметровым зазором.
Оказалось, этого момента на флоте ждали и следили за ним внимательно. Первым пришел ко мне командир подводной лодки. Он сказал, что весь экипаж с тоской смотрел, как умирает их корабль, и вдруг лодка начала оживать и теперь будет здоровее, чем при рождении. Затем приехал командир дивизии контр-адмирал Лойканен. Этот сразу приступил к делу и стал выведывать, когда лодка будет готова и уйдет с завода. Потом появился заместитель командующего флотилией
Комплименты, конечно, были очень приятны, но по-настоящему порадоваться не пришлось. На соседней, плановой лодке обнаружилась большая неприятность.
После выгрузки активной зоны и перед загрузкой свежих тепловыделяющих сборок была проведена калибровка отверстий под эти сборки. В одном из отверстий обнаружили непроходимость. Два дня искали причину и выяснили, что один из титановых прутьев, из которых набрана центральная компенсирующая решетка, погнут в нижней части.
На аварийной подводной лодке дел было еще порядочно, но только работа по установке упоминавшихся уже шпонок была сложной и еще не освоенной перезарядчиками. У нас было двое специалистов: мастер-исполнитель и мастер ОТК. Я заблаговременно поручил военпреду Сергею Сергеевичу Защеринскому досконально изучить технологию установки шпонок, руководить этой работой и принять ее.
Предусмотрительность всегда себя оправдывает, а в данном случае просто выручила нас. Мы уже заметили, что мастер ОТК очень боится идти в реакторный отсек, и ждали, какой он выкинет номер, чтобы отбояриться от своих обязанностей. Он поступил просто и мудро: напился до положения риз, попался на глаза начальнику охраны завода и лишился пропуска на завод. Мастер-исполнитель добросовестно подогнал две шпонки, после чего его буквально вытащили в санпропускник, так как от усталости он не мог стоять на ногах. Ведь подгонка происходила прямо в реакторе, где нельзя ни присесть, ни прислониться. Защеринский подогнал оставшиеся шпонки и сам у себя принял работу, оформив приемочное удостоверение.
С этого момента подводная лодка перестала быть аварийной, и на ней выполнялись хорошо освоенные работы по обычной перезарядке реактора. Мы полностью переключились на бывшую плановую лодку, ставшую теперь аварийной.
Представители промышленности высказались за замену экранной сборки и на этой лодке. Во мне все восстало против этого, я не мог даже подумать о том, чтобы еще раз пережить эти волнения, когда все зависит от искусства даже не Тертычного, а менее опытного инженера. У всех кончились командировки, и я отпустил людей по домам, оставив только Вктора Ивановича Маслова для связи с бюро-проектантом.
Валентин Иванович Кашин у себя в гостиничном номере забрался на кровать под одеяло (было по-прежнему холодно) и принялся изобретать приспособления. Нам виделись два пути устранения дефекта: выпрямление погнутого прута или его отрезка. Сложность задачи обусловливалась труднодоступностью места дефекта и необходимостью жесткой фиксации компенсирующей решетки от возможных при рихтовке перемещений. Если не зафиксировать решетку, можно повредить хрупкие графитовые направляющие, по которым решетка совершала поступательное вертикальное перемещение.
Несколько суток прошло в таком режиме: ночью завод изготавливает приспособление, днем ведутся безуспешные работы по рихтовке прута, вечером проектируется новое приспособление и т.д. Ясность пришла неожиданно и с той стороны, откуда ее не ждали. Вечером я краем уха слушал какую-то околонаучную передачу по телевизору, и в ней упомянули о том, что для титана характерна так называемая «память формы». Стало ясно, что в решетке стоит отрихтованный ранее прут, который благодаря этой самой «памяти» титана, принял уже в реакторе прежнюю изогнутую форму. Поэтому вариант выпрямления прута отпал.