Атомные в ремонте

Сидоров Евгений

Такими были предпосылки, с которыми приходилось начинать работу по выполнению полученного мною приказа: ввести в строй подводный атомный ракетоносец стратегического назначения в 1 квартале 1979 года.

В день моего приезда состоялись еще встречи с начальником завода, командиром подводной лодки и и телефонный разговор с начальником технического управления флота.

Начальником завода был Виктор Борисович Кольнер, с которым у нас было многолетнее знакомство и взаимопонимание. Он высказал заинтересованность в скорейшем завершении работ на подводной лодке, так как у него был под угрозой план по номенклатуре; на показатели

по валу эти работы практически не влияли, а дорогое место на заводе лодка занимала. Договорились, что все работы для перезарядчиков по изготовлению оснастки, контейнеров, фильтров, инструмента завод будет выполнять в форсмажорном темпе, и для этого завод назначает специального строителя-офицера.

В разговоре с начальником технического управления Северного флота Н.Г.Мормулем я сказал, что принял решение заменить экранную сборку реактора, что я беру на себя руководство операцией и прошу приставить ко мне официальное лицо, так как никто на флоте в прямом подчинении у меня не находится. Мормуль обещал прислать своего заместителя Рогачева и начальника ремонтного отдела Кашина. На следующий день они прибыли.

Евгения Константиновича Рогачева я совсем не знал, он на этой должности работал второй месяц, а до того был заместителем командира дивизии по электромеханической части. Он накопил большой опыт по эксплуатации подводных лодок, крепко усвоил организацию службы, но в вопросах ремонта и перезарядки реакторов опыта еще не имел и сразу же сказал: «приехал подучиться». Был он моложе меня лет на восемь-девять, держался независимо, вначале даже самоуверенно, однако, потом мы хорошо сработались.

Валентин Иванович Кашин был моим старым соратником, он возглавлял на флоте такой же отдел, что и я в Москве. Это был очень опытный инженер, обладавший хорошими практическими навыками, сообразительностью и… скверным характером. Он никогда ни с кем не советовался, не делился своими планами, а в действиях других людей старался усмотреть злой умысел или, в лучшем случае, нежелание работать. Объем его собственных работ был огромен, организовать офицеров отдела он не умел, за все брался сам, а поскольку самому всего не сделать, работал он выборочно. И как-то так получалось, что выбирал он всегда самую «мелочевку». Например, согласовывая стоимость ремонта, он обходил такие определяющие вопросы, целесообразность выполнения той или иной работы, трудоемкость, объем модернизации. Зато он лично проверял счетчики электроэнергии, счета за приобретение азота и ацетилена и по этим вопросам квалифицированно «зажимал» завод.

Кашин был весьма лестного мнения о собственной персоне и оценивал себя значительно выше своего истинного места. Когда его хвалили он на глазах преображался, становился оживленным, улыбался, просто расцветал.

У него было хобби: по вечерам он копался в технической литературе, чаще всего в справочниках, обдумывал идеи и проверял их расчетами. Некоторые его упражнения оказывались применимыми в нашей богатой практике, тогда он реализовывал их «в металле», не забывая при этом оформить рационализаторское предложение. Таких предложений у него накопилось порядка 80. В 1978 году я представил его в ежегодный приказ Главкома по рационализаторской работе, и он получил звание лучшего рационализатора ВМФ, чем гордился неимоверно.

Флотское начальство оценивало его как плохого организатора, сварливого человека и чудаковатого инженера. Ему было объявлено,

что в 1979 году он подлежит демобилизации. Это известие он сильно переживал, так что мой потенциально очень полезный помощник оказался «не в лучшей спортивной форме».

Справедливости ради должен сказать, что Валентин Иванович за время своей службы провел много уникальных перезарядок, в том числе реактора с жидкометаллическим теплоносителем, приобрел язву желудка, набрал немало доз облучения и получил от врачей запрет на работу с радиоактивными веществами.

Кашин тоже считал, что порученное нам дело можно спасти только заменой экранной сборки, чтобы вместе с ней выгрузить и всю оставшуюся в корпусе реактора грязь. Он даже спроектировал и заказал заводу изготовление «скафандра» – устройства, в которое должна быть втянута грязная экранная сборка. Этот скафандр как раз заливали свинцом вне цеха, и я его уже видел. Больше ничего в заделе не было, хотя мы с Кашиным еще пару месяцев назад по телефону договорились исподволь, как резервный вариант, готовить все для замены экранной сборки.

За ночь я составил план мероприятий по замене сборки, утром мне его отпечатал лодочный писарь, и я раздал план исполнителям. Работы по этому плану велись круглосуточно, и их выполнение контролировалось нами два раза в сутки.

Предусматривались следующие мероприятия:

– привезти со склада в Мурманске новую экранную сборку ( вес восемь тонн, высота три метра, кантовать нельзя);

– разыскать в Западной Лице перегрузочное устройство и доставить его в Полярный;

– изучить технологию перегрузки и выявить в ней вопросы, требующие предварительной подготовки;

– решить многочисленные вопросы радиационной безопасности;

– решить задачу тщательной отмывки корпуса реактора и всего 1-го контура после выгрузки аварийной сборки;

– спроектировать и изготовить необходимую оснастку, не входящую в перегрузочное устройство или используемую взамен утерянной;

– увеличить число смен перегрузчиков;

– добиться выделения плавкрана с большой грузоподъемностью и большим вылетом стрелы;

– заменить личный состав, получивший предельные дозы облучения;

– достать одежду в необходимом количестве.

Посоветовавшись, мы решили вызвать себе на помощь специалистов промышленности и науки – представителей проектанта реактора, проектанта перегрузочного устройства, завода-изготовителя реактора, институтов атомной энергии и физической химии АН СССР. Через два дня все вызванные прибыли, и среди них оказались очень нужные люди., способные по ходу дела выпустить чертеж, дать рекомендации, связаться со своими фирмами и санкционировать рискованные затеи, на которые нам приходилось идти в безвыходных ситуациях.

Далее мы решили на время выполнения подготовительных мероприятий всех людей с аварийной лодки перевести на плановую, чтобы хоть там добиться хоть какого-то продвижения работ. На аварийной же лодке паузу в работах заполнить дезактивацией реакторной выгородки. Поговорив с мичманом-химиком, который руководил дезактивацией, я понял, что нужно подключать более мощные силы. По нашему вызову прибыли капитаны 1-го ранга из химических служб флота и флотилии. После короткой, но решительной схватки мы с ними договорились о сроках выполнения работы и параметрах, по которым мы будем ее у них принимать. А то ведь они привыкли отчитываться сами перед собой.