Аукцион невинности. Его трофей
Шрифт:
Смываю вкус ромашковым чаем, ловлю задумчивый взгляд Адама. Он так на меня смотрит…
Спросить бы, о чём мужчина может думать с таким выражением в глазах, но я уже взялась отвечать на его вопрос.
— И всё равно я… — я покрутила ложечкой в воздухе. — На выходных обязательно стараюсь выбраться в парк. С фотоаппаратом. Утки, небо, сосны. Росинка на рассвете. Морозный узор на листве.
Я смущаюсь. Морозный узор из тех, что меня заставила когда-то Анька выставить в картинную галерею, висел в кабинете у Адама.
Я усиленно стараюсь притвориться, что я просто общаюсь с интересным собеседником и отстраниться от пережитого, и от аукциона, и от наездов Адама. Получается с трудом. Точнее, не получается.
— Ты фотографируешь сам? — задаю я встречный вопрос. — Или только скупаешь снимки для развешивания на стенах?
Адам усмехается. Отпивает кофе.
— Скупаю, — он поглаживает подушечкой указательного пальца по ободку чашки. — Предпочитаю отдавать дань уважения профессионалам. Я много раз пытался освоить, но всё время или горизонт заваливаю, или резкость не ловлю.
Удивлённо смотрю на него.
— Что? — усмехается.
— Не могу представить, что ты что-то мог бы делать неидеально.
Адам приподнимает бровь.
— Мне лестно твоё мнение.
Смущаюсь.
— Ешь, — приказывает он, кивая на десерт. — Это вкусно.
Задерживаю дыхание и успеваю взять себя в руки, чтобы не огрызнуться и не сказать какую-нибудь колкость. Нереально вкусное лакомство тут же теряет привлекательность.
— Я больше не хочу, — говорю, глядя ему прямо в глаза. — Заставишь?
— Нет, я не собирался заставлять, — пожимает плечами он. — Тебе явно понравилось. Почему сейчас отказываешься?
Я зависаю. Действительно, почему? Из-за того, что Адам приказал?
Пока я соображаю, что ответить, он допивает кофе, встаёт и протягивает мне руку.
— Идём.
Я смотрю на руку, на десерт, на чайник. Жалею о своём поступке. Мне безумно понравился десерт и теперь из-за своего упрямства я его не смогу доесть. Гадство.
Натягиваю покер-фейс и подаю ему руку.
Адам касается пальцев, ласкающим движением проводит по ладони, сжимает мою руку и тянет на себя.
Дыхание перехватывает. Встаю, и оказываюсь вжата в него. Да что ж он меня в покое никак не оставит. Опускаю глаза, терплю, а сама… ловлю каждое мгновение. Похоже, что у меня точно мозги теперь всмятку.
Адам отпускает меня, гладит по шее кончиками пальцев, поправляет волосы на плече. Сжимает мою руку и ведёт на выход.
Не знаю, что и думать. В автомобиле Адам молчит, изучает что-то в телефоне. В этот раз он меня не трогает. И я ловлю себя на том, что мне теперь не хватает его прикосновений. Сюр какой-то.
Мы возвращаемся в ту самую “летнюю”. Он заводит меня в спальню, где нет камер. Снимает пиджак, ложится на кровать поверх
Кладёт мою голову себе на грудь, обнимает.
Я вообще перестаю что-то понимать в его действиях. Пока пытаюсь сообразить, что происходит, Адам прижимает меня к себе плотнее и крепко засыпает.
17. Пробуждение
Просыпаюсь от поцелуя. Чьи-то губы меня гладят по лицу и невесомо касаются моих губ.
Мне уютно и хорошо. Какой хороший сон.
Я обнимаю руками мощную спину, проскальзываю ладонями по шёлку мужской сорочки, задевая плоские швы, подставляю шею под дорожку поцелуев.
Дивный, прекрасный, восхитительный сон.
Цепочка лёгких поцелуев возвращается к скуле, уголку рта. Твёрдые губы накрывают мои — требовательнее, настойчивее.
Я раскрываю губы, отвечая на поцелуй, охотно встречаю уверенные движения его языка, подставляя свой язычок под всё более активные ласки.
Тёплая волна возбуждения пробуждается внизу живота, растекается по телу сладкой негой, и я потягиваюсь, прижимаясь к твёрдому мужскому телу, подставляя грудь под широкую ладонь.
И тут до меня доходит: не сон! Я заснула с Адамом! Сколько я спала?
Замираю, распахиваю глаза, упираюсь в мощную грудь ладонями.
Адам отстраняется от моих губ, но не отпускает, продолжает нависать надо мной.
— Ты мне снотворное да? — спрашиваю я первое, что приходит в голову, — там, на кухне, ты мне дал успокоительное, там ещё было снотворное, да? Поэтому я заснула с тобой?
Это предположение его веселит.
— Нет, — он легонько касается пальцами моей шеи, — обычное успокоительное. Я рад, что ты заснула со мной.
Улыбается и негромко смеётся приятным бархатистым смехом.
— Если бы мне нужно было бы трахнуть тебя спящей, будь уверена, я бы это уже сделал.
Наклонятся и легко касается губами уголка моих губ. Замираю, ошеломлённо разглядывая его.
— Ты не только красивая, но и очень чувственная, — доверительно сообщает он, — нежная очень. Когда прячешь свои колючки, очень-очень мягкая.
— Ты же спал, — отвечаю со странной смесью ошеломлённости его словами и удовольствия.
Мне приятно, я краснею. И ещё мне не нравится, что он снова застигает меня врасплох.
— Да, спал, — его низкий голос звучит с мурлыкающими интонациями, — и мне приятно, что ты со мной заснула, не пытаясь меня убить или сбежать или выкинуть ещё какую-нибудь глупость. Это говорит о том, что я тебе нравлюсь. И ты начинаешь мне доверять.
— Зачем разбудил? — говорю я, лишь бы заболтать его и взять паузу от всех эмоций и чувств, что бушуют сейчас во мне.
— Проснулся, а ты рядом. Прижималась ко мне… доверчиво. Очень красивая. Платье чуть задралось. Поправил. Коснулся и… Мягкая ткань. И ты в нём такая мягкая. Не удержался.